Что касается нас, когда мы понимаем, что пентакль есть синтетическая фигура, которая выражает в конкретной форме глубокую истину природы, то мы не можем усмотреть в нем что-либо более смешное, чем в фигурах Евклида, и ничего наполовину такого смешного, как символы современной химии. Что может показаться непосвященному читателю более абсурдным, чем символ Na2 CO3 – означающий соду! и символ C2 H6 O, изображающий алкоголь! Как забавно, что алхимикам пришлось выразить свой Азот, или творящий принцип природы (астральный свет), посредством символа, который охватывает три веши: 1. Божественная гипотеза; 2. Философский синтез; 3. Физический синтез – так сказать, вера, идея и сила. Но как совершенно естественно, что современный химик, который хочет показать ученикам в своей лаборатории реакцию углекислой соды и винного камня, прибегает к такому символу:
(Na2 CO3 +2HKC4 H4 O6 +Ag) = (2NaKC4 H4 O6 +Ag) + CO2
Если непосвященному читателю простительно с ужасом взирать на всю эту абракадабру химической науки, то почему бы учителям этой науки не воздержаться от своего смеха до тех пор, пока они не узнают философской ценности символизма древних? По крайней мере, они могли бы уберечься, чтобы не попасть в такое же смешное положение, как мосье де Мирвиль, который спутав Азот философов герметизма с азотом химиков, утверждал, что первые поклонялись азотному газу![326]
Приложите кусок железа к магниту и он насытится его тонким принципом и станет способным, в свою очередь, насыщать им другие куски железа. Он не будет выглядеть другим, каким был до этого, и не прибавится в весе. И все же, одна из тончайших сил вошла в него. Талисман, сам по себе, может быть ничего не стоящим кусочком металла, обрывком бумаги или лоскутком какой-нибудь материи, но тем не менее он был насыщен воздействием на него величайшего изо всех магнитов, человеческой воли, с силой, направленной на добро или зло, такой же ощутимой и реальной по своим результатам, как ощутимо тонкое свойство, приобретаемое железом от соприкосновения с магнитом. Дайте собаке-ищейке понюхать что-нибудь из одежды, которую носил сбежавший, и она пойдет по его следам через болота и леса до места, где он укрылся. Дайте одному из «психометров» профессора Бьюканана рукопись, не имеет значения, как стара она, и он опишет вам характер написавшего его и, возможно, даже опишет наружность его личности. Вручите ясновидящему локон волос или какой-нибудь предмет, который соприкасался с лицом, о котором вы хотите что-то узнать, и он установит с ним симпатическую связь настолько близкую, что сможет проследить всю его жизнь.
Скотоводы говорят нам, что юных животных не следует держать в одном стаде со старыми, и разумные врачи запрещают родителям спать вместе с детьми на одной и той же кровати. Когда царь Давид стал старым, дряхлым и слабым, его жизненные силы восстанавливались тем, что его ставили в тесное соприкосновение с молодой особой, чтобы он мог впитать в себя ее силу. Последняя императрица России, сестра нынешнего германского императора, была настолько слаба в последние годы своей жизни, что ее врачи серьезно советовали ей брать на ночь к себе в кровать здоровую, крепкого сложения крестьянскую девушку. Кто бы ни читал описание провидицы из Превоста, мадам Хауф, составленное доктором Кернером, должны хорошо запомнить ее слова. Она неоднократно повторяла, что она поддерживает свою жизнь только атмосферою окружающих ее людей и их магнетическими эманациями, излучение которых необычайно ускоряется в ее присутствии. Провидица, просто-напросто, была магнетическим вампиром, который поглощал притяжением к себе жизнь тех, кто были достаточно сильны, чтобы уделить ей собственную жизнеспособность в виде улетучивающейся крови. Доктор Кернер отмечает, что эти люди в большей или меньшей мере оказывались затронутыми этой насильственно причиняемой потерей.
При наличии освещения знакомыми примерами возможности передачи тонкого флюида от одного индивидуума другому или напитывания этим флюидом вещества, к которому он прикоснулся, становится менее трудно понимать, что при решительной сильной концентрации воли на инертный предмет он может насыщаться или разрушительной или защитной силой в зависимости от цели, к какой она была направлена.
Несознательно возникшая магнетическая эманация непременно будет преодолена более сильной эманацией, с которой ей случится столкнуться. Но когда разумная и мощная воля будет направлять слепую силу и сконцентрирует ее на данной точке, – более слабая эманация очень часто побеждает более сильную. Точно такое же влияние имеет человеческая воля на Акашу.
Однажды, в Бенгалии, мы явились свидетелями проявления силы воли, которое проливало свет на очень интересную фазу этого предмета. Адепт магии сделал несколько пассов над куском обычного олова, внутренней стороны крышки блюда, которая оказалась поблизости, пока он внимательно устремлял свой взор на нее, он, казалось, хватал пригоршнями невесомый неуловимый флюид и бросал его на поверхность крышки. Когда олово подставили под полный свет приблизительно в течение шести секунд, блестящая поверхность покрылась как бы пленкой. Потом на этой поверхности стали появляться пятна более темного оттенка, и когда приблизительно через три минуты крышку передали обратно нам, мы обнаружили на ней отпечатанную картину или, вернее, фотографию пейзажа, который простирался перед нами; все было точно, как в самой природе, и каждая краска совершенна. Картина удержалась на этой поверхности около сорока восьми часов и затем медленно поблекнув, исчезла.
Этот феномен легко объяснить. Воля адепта сконденсировала на поверхности олова пленку акаши, которая превратила ее на время в светочувствительную фотопластинку. Остальное сделал свет.
Такое проявление могущества воли, дающее объективные физические результаты, как вышеприведенное, подготовит изучающего к пониманию эффективности лечения болезней посредством контакта больного с неодушевленным предметом, насыщенным желаемым свойством. Когда мы видим, как такой психолог, как Модсли [322], без возражений приводит примеры нескольких чудесных исцелений, осуществленных отцом Сведенборга – исцелений, которые не отличаются от сотен других исцелений, осуществленных другими «фанатиками» – как он называет их – магами и природными целителями, не делая притом попыток объяснить их факты и унижаясь до насмехательства над силою их веры, не задавая себе вопроса, не скрывается ли секрет совершаемых ими исцелений в той власти над оккультными силами, какую дает такая несломимая вера, – мы печалимся, почему в наше время так много учености и так мало философии.
Честное слово, мы не видим чтобы современный химик хоть сколько-нибудь менее являлся магом, чем древний теург или философ герметизма, за исключением лишь того, что последний, признавая двойственность природы, имел перед собою поле исследования в два раза больше, чем современный химик. Древние оживляли статуи, и герметисты вызывали из элементов образы саламандр-гномов, ундин и сильфов, которых они не сотворяли, а просто делали видимыми посредством того, что держали открытыми двери природы, чтобы духи элементов при благоприятных условиях могли выступить и стать видимыми. Химик приводит в соприкосновение два элемента, содержащиеся в атмосфере и, развивая скрытую силу родства, создает новое тело – воду. В шаровидных и прозрачных жемчужинах, родившихся от этого союза, появляются зародыши органической жизни, и в межмолекулярных щелях ютится тепло, электричество и свет точно так же, как они это делают в человеческом теле. Откуда берется эта жизнь в капле воды, только что родившейся из союза двух газов? Подвергся ли кислород и водород преображению, которое стерло, уничтожило их качества одновременно с уничтожением формы? Вот ответ современной науки:
«Существуют ли кислород и водород как таковые в воде, или же они производятся посредством какой-то неизвестной и непонятной еще трансформации – это вопрос, о котором можно спорить, но о нем у нас нет никаких данных» [156].
Ничего не зная о такой простой вещи, как молекулярный состав воды, или о более глубокой, то есть о появлении жизни в ней, не лучше ли было бы для мистера Модсли, чтобы он явил пример собственного своего принципа и «сохранил молчаливое осознание своей невежественности до тех пор, пока не прольется свет»? [323, с. 266]
Утверждения друзей эзотерической науки, что Парацельс химическими средствами создал гомункула из некоторых соединений, пока еще неизвестных точной науке, разумеется, были отнесены в склад разбитых обманов. Зачем же с ними так поступать? Если гомункул не был сделан Парацельсом, то гомункулы создавались другими адептами и притом менее тысячи лет тому назад. В сущности, они создавались в точности по тому же самому принципу, по которому физики и химики вызывают к жизни своих анималкула. Несколько лет тому назад некий английский джентльмен Эндрю Кросс из Сомерсетшира создавал акари следующим образом: черный кремень нагревался докрасна и измельчался в порошок, смешивался с карбонатом поташа и подвергался сильному нагреванию в течение 15 минут, смесь высыпали в графитовый тигель, ставили в продуваемый горн; смесь, пока теплая, доводилась до состояния порошка и смешивалась с кипящей водой; ее кипятили несколько минут и затем до перенасыщения добавляли хлористоводородную кислоту. Затем подвергали воздействию гальванического тока в течение двадцати шести дней, после чего показывалось совершенное насекомое вида акари, а в течение недели их появлялось больше сотни. Этот эксперимент был повторен и с другими химическими жидкостями с подобными же результатами. Некий мистер Уикс создал акари в железоцианистом калии.
Тогда это открытие вызвало большое возбуждение. Мистер Кросс был обвинен в отсутствии набожности в попытках на творение. Он ответил отрицанием этого, говоря, что