как тогда, когда присутствуют эти монахи пустыни, чтобы снизвести его своими молитвами.[486]
«Царствие Небесное силою берется». Много кандидатов стоят у дверей тех, которые, как думают, знают путь, приводящий к тайным братствам. Большинству из них отказывают в допуске, и они уходят, истолковав отказ как доказательство, что никакого тайного общества не существует. Из допущенного меньшинства больше чем две трети не выдерживают испытаний. Седьмое правило древних розенкрейцерских братств, которое общепринято во всех истинно тайных обществах: «Розенкрейцером становится, его не делают», — представляют собою нечто большее, чем большинство людей могут выдержать, когда оно к ним применено. Но пусть никто не думает, что из тех кандидатов, которые терпят неудачу, кто-нибудь разболтает миру даже ту малость, которую они могли узнать, как делают некоторые масоны. Никто не знает лучше их самих, насколько маловероятно, чтобы неофит когда-либо рассказывал то, что ему было вверено. Таким образом, эти общества будут продолжать свое существование, будут слушать, не возражая, как их отрицают, до тех пор, пока не настанет день, когда они смогут отбросить свою скрытность и показать, насколько полно они являются хозяевами положения.
Глава IXВеды и Библия
«Все управляется в недрах этой триады».
«Трижды пусть небо обернется на своей вечной оси».
«И Валаам сказал Валаку: построй мне здесь семь жертвенников и приготовь мне семь тельцов и семь овнов».
«Через семь дней все творения, которые оскорбили меня, должны быть уничтожены потопом, но ты будешь спасен на судне, чудодейственно созданном; возьми поэтому… и со семью святыми человеками, вашими женами и парами всех животных вступай в ковчег без боязни; затем ты познаешь Бога лицом к лицу и получишь ответы на все твои вопросы».
«И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил… Но с тобою Я поставил завет Мой… Войди ты и все семейство твое в ковчег… ибо через семь дней Я буду изливать дождь на землю».
«Тетрактис почитался, главным образом, не только потому что было обнаружено, что все созвучия пребывают в нем, но также и потому, что в нем, как явствует, содержится природа всех вещей».
Наша задача была бы плохо выполнена, если бы предшествующие главы не продемонстрировали, что иудаизм, ранний и поздний гностицизм, христианство и даже христианское масонство — все были построены на идентичных космических мифах, символах и аллегориях, полное понимание которых доступно только тем, кто унаследовал ключ к ним от их изобретателей.
На последующих страницах мы постараемся показать, насколько они были неправильно истолкованы широко расходящимися и все же тесно связанными вышеперечисленными системами, которые приспосабливали их к своим индивидуальным нуждам. Таким образом, не только получится польза изучающему, но будет совершен долго задержанный и в настоящее время весьма нужный акт справедливости по отношению к тем давним поколениям, гению которых человечество так много обязано. Сравним еще раз мифы Библии с мифами священных книг других народов, чтобы разобраться, какие являются оригиналом, а какие — копией.
Существует только два метода, которые, будучи правильно истолкованы, могут помочь нам в этом. Это — Веды, брахманистская литература и еврейская «Каббала». Первые, в наиболее философском духе, зачали эти грандиозные мифы; последняя, заимствовав их от халдеев и персов, придала им форму истории еврейского народа, в которой их философский дух был затемнен до полной неузнаваемости для всех, кроме избранных, притом в гораздо более абсурдной форме, чем данная им арийцами. Библия христианской церкви является самым последним вместилищем этой системы искаженных аллегорий, из которых было воздвигнуто здание суеверия — такого, какое никогда не входило в концепции тех, от кого церковь приобрела свои знания. Отвлеченные вымыслы древности, которые веками заполняли народную фантазию лишь трепещущими тенями и смутными образами, приняли в христианстве вид реальных персонажей и стали совершившимися фактами. Метаморфозированная аллегория становится священной историей, и языческий миф преподается народу как откровение, повествующее о сношениях Бога с Его избранным народом.
«Мифы», — говорит Гораций в своей «Поэтике», — «были изобретены мудрецами, чтобы укреплять законы и преподавать нравственные истины».
В то время как Гораций стремился выяснить самый дух и сущность древних мифов, Евгемер, наоборот, претендовал на то, что «мифы были легендарными историями царей и героев, преображенных в богов восхищением народов». Именно этого последнего метода придерживались христиане, когда они согласились на принятие евгемеризованных патриархов и ошибочно приняли их за людей, действительно существовавших.
Но в противовес этой губительной теории, которая принесла такие горькие плоды, мы имеем длинный ряд величайших философов, каких только производил мир: Платона, Эпихарма, Сократа, Эмпедокла, Плотина и Порфирия, Прокла, Дамасцена, Оригена и даже Аристотеля. Последний ясно излагал эту истину, говоря, что традиция самой седой древности, переданная потомству в виде различных мифов, учит нас, что первые принципы природы могут рассматриваться как «боги», так как божественное пронизывает всю природу. Все остальное, детали и персонажи, добавлялись позднее для более ясного усвоения простым народом, и слишком уж часто — для укрепления законов, установленных для общего блага.
Сказки не являются исключительной принадлежностью детской комнаты, все человечество — за исключением тех немногих, которые во все века понимали их скрытое значение и пытались открыть глаза суеверным — слушало такие сказки в том или другом виде и, преобразовав их в священные символы, назвало этот продукт РЕЛИГИЕЙ!
Мы постараемся систематизировать наш предмет, поскольку это позволит все время повторяющаяся необходимость проводить параллели между противоречивыми мнениями, обоснованными на одних и тех же мифах. Мы начнем с «Книги Бытия» и будем искать ее скрытого значения в брахманистских преданиях и в халдео-еврейской «Каббале».
Первым уроком, которому нас в детстве учило Священное Писание, было, что Бог создал мир в шесть дней, а на седьмой день отдыхал. Отсюда, как полагают, седьмому дню присуща особая торжественность, и христиане, принявшие строгие обязанности еврейской субботы, навязали ее нам, заменив седьмой день первым днем недели.
Все системы религиозного мистицизма основаны на числах. У Пифагора Монас или единица, эманирующая дуаду, образуя таким образом троицу и четверку или Арба-ил (мистическое четыре), образует число семь. Святость чисел начинается с великого Первого — ЕДИНИЦЫ и кончается только нулем — символом бесконечного и беспредельного круга, представляющего вселенную. Все промежуточные цифры, в каких бы они ни были комбинациях или как бы ни умножались, представляют философские идеи от слабо намеченных очертаний до определенно установленных научных аксиом, относящихся к духовному или к физическому факту в природе. Они являются ключами к древним воззрениям на космогонию в ее широком значении, включая человека и другие существа, и эволюцию человеческой расы как духовно, так и физически.
Число семь — наиболее священное изо всех и, несомненно, индусского происхождения. Все значительное исчислялось и приспосабливалось к этому числу арийскими философами — идеи так же, как и местности. Поэтому у них были:
Сапта-риши, или семеро мудрецов, олицетворявших семь дилювиальных первобытных рас (послепотопных, как некоторые говорят).
Сапта-лока, семь низших и высших миров, откуда каждый из этих риши вышел, и куда он возвратился во славе перед тем, как достичь окончательного блаженства Мокша.[487]
Сапта-кула, или семь каст — брахманы считают, что они представляют собою непосредственных потомков самой высшей из них.[488]
Затем также Сапта-Пура (семь святых городов); Сапта-Двипа (семь святых островов); Сапта-Самудра (семь святых морей); Сапта-Парвата (семь святых гор); Сапта-Аранья (семь пустынь); Сапта-Врукша (семь священных деревьев) и т. д.
В халдейско-вавилонском заклинании это число снова появляется столь же значительно, как у индусов. Это число двойственно по своим свойствам, т. е. будучи святым в одном из своих аспектов, оно становится отрицательным при других условиях. Поэтому мы обнаруживаем следующее заклинание, начертанное на ассирийских табличках, теперь столь правильно истолкованных.
«Вечер дурных предзнаменований, та область неба, которая приносит несчастье…
Весть о бедствии.
Осудители Нин-Ки-гал.
Семь богов обширных небес.
Семь богов обширной земли.
Семь богов пламенеющих сфер.
Семь богов небесного легиона.
Семь богов пагубных.
Семь призраков-дурных.
Семь призраков злобных огней.
Злой демон, злой алал, злой гигим, злой телал… злой бог, злой маским.
Дух семи небес помни… Дух семи земель помни… и т. д.».
Это число снова и снова появляется почти на каждой странице «Бытия» и по всем Моисеевым Книгам, и оно также бросается в глаза (см. следующую главу) в «Книге Иова» и в Восточной