омал обе ноги и затем совершил самоубийство — смешно. Вместо мысленной молитвы, чтобы это произошло, почему апостолы не молились, чтобы им была дана власть превзойти Симона в сотворении чудес, так как в таком случае они доказали бы превосходство своей веры более легко и таким образом могли бы обратить в христианство тысячи людей. Потомство услышало повествование только с одной стороны. Если бы случай повествования представился ученикам Симона, то мы, может быть, обнаружили бы, что именно Петр сломал обе ноги, но мы знаем, что этот апостол был слишком предусмотрительным, чтобы когда-либо отважиться на появление в Риме. По признанию нескольких писателей из духовенства, ни один апостол никогда не совершал таких «сверхъестественных чудес». Разумеется, набожные люди скажут, что это только еще более доказывает, что именно «Дьявол» помогал Симону.
Симона обвиняли в кощунстве против Святого Духа, потому что он называл его «Святое придыхание, Mens (Разум), или матерь всего». Но мы находим то же самое выражение в «Книге Еноха», в которой, в отличие от «Сына Человеческого», он говорит — «Сын Женщины». В «Кодексе назареев», в «Зогаре», так же как и в Книгах Гермеса, это выражение является обычным; и даже в апокрифическом «Евангелии евреев» мы читаем, что Иисус сам признал пол Святого Духа, сказав — «Моя Мать, Святая Пневма».
Но что такое ересь Симона или кощунство всех еретиков по сравнению с ересями тех же иезуитов, которые ныне полностью подчинили себе папу, Рим духовенства и весь католический мир? Послушайте снова их вероисповедание.
«Делай то, что твоя совесть считает хорошим и приказывает делать; если вследствие непреодолимой ошибки ты считаешь, что Бог велит тебе лгать или кощунствовать, кощунствуй» [560, кн. I, VI, 2, § 1, № 59].
«Не делай того, о чем твоя совесть говорит, что это запрещено; не поклоняйся Богу, если ты непоколебимо веришь, что это запрещено Богом» [560, кн. I, VI, 2, § 1, № 59].
«Существует подразумеваемый закон… повинуйся непобедимым неправильным велениям совести. Как только ты уверился непоколебимо, что тебе ведено лгать, — лги» [560, кн. I, VI, 2, § 2, № 78].
«Предположим, что некий католик непоколебимо верит, что поклонение изображениям запрещено; в таком случае наш Господь Иисус Христос должен будет сказать ему: «Отойди от меня, ты, проклятый… так как ты поклонялся моему изображению». Поэтому также нет никакой нелепости в предположении, что Христос может сказать: «Подойди, ты, благословенный… так как ты солгал, веря непоколебимо, что в таком случае я велел тебе солгать» [560, кн. I, VI, 5, § 1, № 165].
Нет слов, чтобы воздать должное тем чувствам, которые эти изумительные наставления должны разбудить в груди каждого честного человека! Пусть молчание, как результат непреодолимого отвращения, будет единственной нашей данью такому неимеющему равных нравственному падению.
С огромной силой выразились чувства народа в Венеции (1606 г.), когда иезуитов выгоняли из города. Большие толпы сопровождали изгнанников до берега моря, и по волнам вслед за ними прозвучал прощальный крик: «Ande in malora!» (Убирайтесь! Горе вам!).
«Эхо этого крика отдавалось в двух последующих веках», — говорит Мишле, дающий это сообщение, — «в Богемии в 1618 году… в Индии в 1623 г. и по всему христианскому миру — в 1773 году».
В чем же тогда заключается кощунство Симона Волхва, если он просто делал то, о чем его совесть непреодолимо уверяла его, что это правильно? И чем же «еретики» и даже неверные самого худшего сорта заслуживали большего порицания, чем иезуиты — например, из Каена [561], которые говорят следующее:
«Христианская религия… явно заслуживает доверия, но она не есть явно истинная. Она явно заслуживает доверия, так как очевидно, что кто бы ни воспринял ее, тот благоразумен. Она не есть явно истинная, ибо она или учит неясно, или же то, чему она учит, неясно. И те, кто утверждают, что христианская религия — явно истинна, те также обязаны признать, что она явно ложна».
«Отсюда делай вывод —
1. Что не очевидно, что в мире существует какая-либо истинная религия.
2. Что не очевидно, что изо всех существующих на земле религий христианская религия является наиболее истинной, ибо разве ты путешествовал по всем странам мира и знаешь, что у других есть?..
…………………………………………………………………………………
4. Что не очевидно, что предсказания пророков были даны путем вдохновения от Бога; ибо какое опровержение ты выдвинешь против меня, если я буду отрицать, что это были действительные пророчества, или буду утверждать, что это были только догадки?
5. Что не очевидно, что чудеса, приписываемые Христу, были настоящие, хотя и никто не может толково их отрицать (Положение 6).
Также не нужны христианам признанная вера в Иисуса Христа, в Троицу, во все догматы Веры и десять заповедей. Единственная искренняя вера, которая была необходима первым (евреям) и необходима последним (христианам), это 1) вера в Бога; 2) вера в награждающего Бога» (Положение 8).
Отсюда также более чем «очевидно», что в жизни величайшего лжеца бывают моменты, когда он высказывает некоторые истины. «Добрые отцы» в данном случае снабдили нас прекрасными примерами, чтобы мы могли яснее чем когда-либо понять, из какого источника произошли те торжественные осуждения во Вселенском Соборе 1870 г. неких «ересей» и навязывание других догматов веры, в которые никто не верил меньше, чем те, кто вдохновили папу на их введение. Вероятно истории еще предстоит узнать, что восьмидесятилетний папа, опьяненный испарениями его нововведенной непогрешимости, был только верным отголоском иезуитов.
«Трясущийся старик поднят на pavois Ватикана», — говорит Мишле, — «все поглощается им, и все ограничивается им… Пятнадцать веков христианский мир находился в духовном ярме у церкви… Но этого ярма им показалось мало; им захотелось, чтобы весь мир склонился под рукою одного хозяина. Мои собственные слова здесь будут слишком слабы; я займу их у других. Они (иезуиты) хотели (это то обвинение, которое им бросил в лицо Епископ Парижский при полном Соборе в Тренте) faire de l'йpouse de Jesus Christ une prostituйe aux volontйs d'un homme» [562].
Им это удалось. Отныне церковь — инертное орудие, а папа — бедный слабый инструмент в руках этого ордена. Но надолго ли? Прежде чем настанет конец, искренним христианам следовало бы припомнить пророческое горестное оплакивание трижды великим Трисмегистом своей собственной страны:
«Увы, увы, мой сын, настанет день, когда священные иероглифы станут только идолами. Мир примет эмблемы науки за богов и будет обвинять великий Египет в поклонении адовым чудовищам. Но те, кто таким образом будут клеветать на нас, сами будут поклоняться Смерти вместо Жизни, глупости вместо мудрости; они будут осуждать любовь и плодородность, наполнят свои храмы костями мертвецов в качестве реликвий и растратят понапрасну свою молодость в одиночестве и слезах. Их девственницы станут вдовами (монахинями) до того как выйдут замуж и будут увядать в печали, потому что люди презреют и профанируют священные мистерии Изиды» [563, XXVII].
Насколько правильным это пророчество оказалось, мы находим в следующем иезуитском наставлении, которое мы опять извлекаем из доклада членов Парламентской Комиссии в Париже:
«Более правильным мнением будет, что можно законно поклоняться всем неодушевленным и не одаренным разумом предметами, — говорит отец Габриэль Васкес, трактуя об идолопоклонстве. — «Если доктрина, которую мы установили, понята правильно, то не только можно законно поклоняться нарисованным изображениям и всякому священному предмету, выставленному общественной властью для поклонения Богу, как ему Самому, но также и любому другому предмету в этом мире, будь он неодушевленный, неодаренный разумом или разумный по своей натуре» [564, III, disp. I, 2].
«Почему нам нельзя поклоняться как Богу, вне опасности, так и чему угодно в этом мире, ибо Бог в нем по Своей сущности… [Это как раз то, что утверждает пантеистическая и индуистская философия] и сохраняет его беспрерывно Своею силою; и когда мы склоняемся перед ним и запечатлеваем на нем поцелуй, мы предстаем перед Богом, автором его, со всею душою, как перед прототипом этого образа [следует перечисление реликвий и т. д.]… К этому мы можем добавить, что так как все в этом мире есть труд Бога, и Бог всегда пребывает и действует в нем, то нам намного легче постигать Его в нем, чем, скажем, какого-либо святого по тому одеянию, которое ему принадлежало. И поэтому, ничуть не вдаваясь в оценку достоинства сотворенного предмета, направлять наши мысли к Богу в то время как мы воздаем этому творению знаки почитания и подчинения поцелуем и коленопреклонением перед ним — не будет ни напрасным, ни суеверным деянием, а будет чистейшим религиозным актом» [564, III, disp. I, 2].
Это такое наставление, которое, делает ли оно честь христианской церкви или нет, может быть выгодно процитировано любым индусом, японцем или другим язычником, когда его упрекают в идолопоклонстве. Мы нарочно приводим здесь эту цитату ради пользы наших уважаемых «языческих» друзей, которые увидят эти строки.
Пророчество Гермеса менее двусмысленно, чем любое из пророчеств, якобы произнесенных Исаией, которые послужили поводом для утверждения, что боги всех народов были демонами. Но только факты иногда сильнее, чем самая сильная вера. Все, чему евреи научились, они получили от народов, которые были старше их самих. Халдейские маги были их учителями по тайной доктрине, и именно во время вавилонского плена они получили как метафизические, так и практические познания. Плиний упоминает три школы магов: одну, на которую он указывает как на основную в незапамятной древности; другую, основанную Осфанесом и Зороастром; и третью, основанную Моисеем и Иамбресом. И все это знание, которым обладали эти различн