Оглядев выложенные мной травы, скупщик покачал головой:
— Неплохо, неплохо. Первый раз тебя вижу, так что неплохо вдвойне.
Я смолчал, лишь чуть улыбнулся. Толку мне от его похвалы?
Но когда он начал пересчитывать пучки, явно откладывая каждый четвёртый, я мягко поправил его:
— Не нужно. Это всё и есть доля семьи Ян.
Скупщик замер, поднял на меня взгляд:
— А как говоришь, тебя зовут, собрат?
— Орзуф.
— А что, Орзуф, думаешь делать со своей частью? — издалека зашёл скупщик. — У тебя ведь не только травы, верно?
К чему он ведёт, я знал, поэтому так с улыбкой и кивнул, сразу согласившись:
— Мне бы жетон.
Он просиял, а через миг уже ловко толкнул между трав небольшой, размером с четверть ладони, круглый и плоский красный жетон на котором зелёным было написано «Ян».
Жетон для аукциона, который давал скидку на покупку вещей и давал чуть большую цену на товар, что ты сдавал. Каждый цвет означал свою скидку и у меня была сейчас самая небольшая, первая из заслуг перед семьёй Ян.
Раньше я думал продать свою часть через Лаю, у которой было очень много заслуг перед семьёй Ян и городом и которой жетон давал чуть ли не четверть добавочной цены при продаже. Но это было раньше. Теперь всё сам. Вернее, травы у меня и без того есть кому продать, причём безо всякого аукционного дома Ян и по очень хорошей цене. Но с остальным Пиатрий мне помочь не мог.
Или мог, нужно просто его спросить об этом. Хотя нет, не стоит лезть к нему с мелочами и травами, я справлюсь с этим и сам. А для крупного у меня есть безымянный старик.
Я тут думал, пока шёл к городу. Да, конечно, Ян легко отследит, у кого в городе появились лишние деньги и кто тратит больше, чем сдал городу. Но в моём случае ведь продавать и тратить будет не Орзуф, а безымянный старик. Духовные камни будут приходить и уходить в пустоту. Да и даже это мне пока совершенно не нужно — не так уж и много я добыл в этот раз. Поместье оказалось пустым, безо всяких подземелий, статуй с вложенными техниками, тайного сада, оружия Древних и прочего, что обычно добывали в таких местах. Хитрость с безымянным стариком я оставлю на будущее, когда сумею добыть что-то действительно ценное, что Орзуфу может только повредить.
Голем же и его драгоценные глаза пусть лежат там, где он и пал, последний защитник поместья. Надеюсь, что нескоро там окажется ещё один идущий и останки голема уже будут выглядеть грудой пыли камня, никому не интересной. Что-то я с каждым прожитым годом получаю всё больше и больше странных привычек, которые сложно объяснить другим.
Казалось бы — убить этого самого голема, который уже почти четыре сотни лет защищает поместье — мне справедливость позволяет, как и обобрать поместье, которое он защищает, а вот собрать с его тела трофеи — нет. Или, может быть, я собрал бы что угодно, кроме глаз, которые так напоминают мне духов Изарда и Маорса?
И почему, вообще, у големов Второго пояса нет такого трофея? Почему их глаза тускнеют и трескаются, как обычный камень? Пока вся известная мне разница — это место и их Возвышение.
Если говорить другими словами — их качество. Уверен, у мастера артефактов таких глупых вопросов бы не возникло.
Я в этом совершенно ничего не понимаю, но, честно говоря, во время схватки Лаи с големом я не заметил ничего особенного. Да, сильный голем, да, сумел ранить Лаю, но это, скорее, её ошибка. Так для чего же у них на ранге Предводителя появляется такое большое хранилище стихии? Возможно, это предназначено для сражения с Призраками? Нужно бы в следующий выход проверить эту мысль и достать, наконец, Флаг Призрака. Нужно ему догонять меня по силе.
В алхимической лавке меня впечатлили глаза Пиатрия, которые он на меня выпучил:
— А? А? А-а?
Это было очень забавно, но совершенно не несло смысла. Вернее, мне оставалось лишь догадываться о причинах такого удивления.
— Не ожидал, что я вернусь, собрат? Неужели эти наглецы из Кулаков рассказывали, будто догнали меня?
— Э-э-э, нет.
— Рассказывали, будто нагнали на меня такого страха, что я больше сюда не вернусь?
Это было бы выходом, не жди меня в городе Ян столько хороших ингредиентов, знаний и еды. Но я пока ещё не был готов всё это бросить. Разумеется, Кулаки и лично Дамзор этого так не оставят, в следующий раз всё будет опасней, но в следующий раз, через две недели, уверен, и я буду уже сильней. А ещё я буду один.
И горе тем, кто решит снова меня подловить.
На этих размышлениях я одёрнул себя. Пятый пояс, Леград, Пятый пояс, многие здесь тебе не по зубам. Но слабым Предводителям, Предводителям с Указами и контрактами, лучше не пытаться гнаться за мной, я могу их смертельно удивить.
— Нет, что ты, Орзуф. Прости моё удивление, видно, мне нужно больше верить Нулару. Ты и впрямь скрываешь в себе больше, чем видится на первый взгляд.
Я нахмурился и переспросил:
— Нулар?
Но Пиатрий словно оглох:
— Я сделал выводы. Моя осторожность едва не заставила меня потерять счастливую возможность. Но в этот раз я точно всё сделаю правильно.
— Ладно, — я хмыкнул, оставив вопрос в Нуларом. Я вспомнил кто это — вербовщик семьи Ян у портала. Спросил другое. — И как же это — правильно?
Пиатрий нагнулся ко мне:
— В лечебнице пока утрясают мелочи, заманивают людей, приучают их, что теперь появилось ещё одно место для лечения. Там не так уж и нужна твоя помощь сейчас. Я предлагаю сосредоточиться на алхимических ингредиентах. Отложим мелочи, с которыми справится и управляющий, Орзуф, я прошу тебя заняться действительно дорогими вещами. Месяц назад я взял заказ.
Пиатрий замолчал, повёл рукой, приглашая меня присесть за стол, собственноручно налил мне чая и только потом со вздохом продолжил:
— Буду откровенным с тобой, Орзуф, я поддался жадности, переоценил свои силы. Я взял аванс, взял ингредиенты, но две мои попытки подступиться к созданию зелья потерпели неудачу. И вот — теперь в моей мастерской появился ты. Я сразу должен был понять, что к чему, но осторожничал и не доверял. Теперь этого не будет.
Я слушал с лёгкой, ничего не выражающей улыбкой на губах. Отпивал чай и пытался вычленить суть из всех словоизлияний Пиатрия. Выходило, что он до сих пор жадничал. Если речь идёт об ингредиенте, с которым ты не можешь совладать, то обратись за помощью. К тем же Ян. Но нет, тебе проще мучаться в подвале самому или надеяться на то, что там справлюсь я.
Оно мне нужно?
Я отпил ещё глоток и спокойно вставил, едва Пиатрий сделал вдох:
— За отдельную плату.
Пиатрий похолодел взглядом и уже другим тоном выдохнул:
— Сколько?
Я, немного уже понимая после недели разговоров у костров, как тут всё это делается, поэтому потребовал:
— Хочу увидеть контракт.
Пиатрий улыбался, но я отчётливо слышал скрип зубов. Тем не менее на столике появился чёрный свиток контракта.
Я раскатал его, скользнул взглядом по строкам.
Я, Пиатрий, обязуюсь изготовить День Шестого Рассвета из предоставленных ингредиентов. В срок… качеством не слабее обсидиана…
Я, Аранви, обязуюсь оплатить сразу десять тысяч духовных камней высокого качества авансом, предоставить все нужные ингредиенты, а также выплатить при получении зелья Шестого Рассвета качества обсидиана оставшуюся плату в девяносто тысяч духовных камней высокого качества.
Разжав пальцы, я позволил свитку скататься и поднял взгляд на Пиатрий. Тот сидел, всё так же сжав губы и глядя на меня исподлобья. Тяжёлый взгляд. Даже не ожидал, что он так жаден, всё же это не такая уж и великая сумма. Платы за зелье на шесть дней загула с женщинами и едой у теневиков не хватит.
Спокойно озвучил обычную в таком деле плату, правда, для алхимика, а не подмастерья на измельчении:
— Десять процентов.
Пиатрию понадобилось шесть вдохов, чтобы растянуть губы в пустой, неживой улыбке и кивнуть:
— Согласен.
Ничего, не всё же ему на мне деньги делать.
В подвал мы спустились вдвоём. Под всё таким же тяжёлым взглядом Пиатрия я напялил фартук, натянул перчатки, даже влил в себя протянутое им зелье защиты от стихий.
Пиатрий выставил на стол тяжёлую и уже привычную мне шкатулку, строго предупредил:
— Нужно нарезать на девять частей, стараясь, чтобы они были как можно более одинакового веса. Не толщины, не размера, а веса, ясно? Веса!
Я кивнул, и только потом он достал свой ингредиент.
Первое, что меня удивило — это то, что достал он его не из кисета, как остальное, а из кольца, на которое я раньше не обращал внимания.
Второе — это как полыхнуло силой в этот момент. Казалось, что на ладони Пиатрия сияет стальным, неописуемым светом яркий Светоч.
Третье — как резво сбросил Пиатрий этот светоч с ладони и отскочил прочь, к двери.
— Пока горит большая свеча. Я буду ждать, пока горит большая свеча — после этого я спущусь за тобой. Надеюсь, ты не подведёшь меня, Орзуф, и мне не придётся этого делать.
Слова ещё не затихли в воздухе, а Пиатрий уже захлопнул за собой дверь в подвал.
Я даже не глянул в ту сторону, целиком сосредоточившись на том, что лежало на столе.
Нет, это не Светоч и даже не шар, как показалось мне в первый миг. Это обманывает меня моя способность видеть проявление силы. Только в этот раз силы здесь столько, что она слепит.
Не только слепит, но и заполняет подвал. Светоч на глазах расширялся, словно распухал, создавая вокруг себя ещё одну сферу, более тусклую, но гораздо более большую.
А если здесь столько силы, то сколько же стихии?
Какая ещё большая свеча, Пиатрий? Дай мне побыть с этой штукой здесь пару дней.
Но я тут же одёрнул себя. Глаза уже вполне свыклись с сиянием силы и я уже видел, что лежит на столе.
Вытянутой формы сизая штука, больше всего напоминающая селезёнку или ещё что-то из потрохов.
А потроха никогда не славились тем, что могут долго храниться. Свежесть она быстро уходит, а сколько раз эту штуку уже доставали из кисетов и колец, пытаясь накрошить? Видно, что один кусок даже сумели отрезать, потому-то, кстати, и эта штука так сильно истекает силой — нарушена оболочка.