Фанни наблюдала за сестрой, пока та делилась своими планами. Анжелика была по-деловому сосредоточенной, но особого энтузиазма в ней не чувствовалось.
– А я считаю, что надо все продать, – отрезала Фанни, – ресторан и квартиру, выплатить долги – и все пойдет на лад.
Анжелика ответила сквозь зубы:
– Послушай, я никогда не уезжала из Бувиля, ресторан – это моя жизнь, моя работа, мои будни… Если тебе нужны деньги сразу, я могу попробовать взять кредит или увеличить размер выплат, могу не снимать себе квартиру, буду ночевать летом в подсобке и…
Анжелика углубилась в таблицу с расчетами в поисках решения. Фанни покачала головой.
– Забудь, Анжелика, мне не нужны эти деньги. Решать тебе, но я думаю, что будет лучше от всего избавиться.
– Вряд ли я смогу заниматься чем-то другим. И деньги я тебе верну, обещаю, мне лишь нужно немного времени.
Фанни отмахнулась.
– Ты заботилась о маме, именно ты была рядом, помогала ей с рестораном все эти годы, и все же…
Фанни внезапно умолкла, и Анжелика вскинула брови:
– И все же, что?
– Зачем здесь оставаться? Мия уехала, а ведь тебе всего тридцать шесть, могла бы начать жизнь заново. С деньгами ты будешь свободной, сможешь путешествовать, поехать куда хочешь, ну не знаю… А ресторан всегда этому мешал, он загубил наше детство.
– И куда я поеду? Я никогда в жизни никуда не летала. Знаю, что у тебя ресторан вызывает плохие воспоминания, но здесь выросла Мия, это мой дом.
– Нынешняя жизнь не имеет ничего общего с твоими детскими мечтами… Я понимаю, ты осталась ради Мии, но сейчас-то что тебя держит? Помнишь, ты говорила о своем желании побывать за границей, даже учила английский вместе с Сарой, чтобы когда-нибудь поехать в Нью-Йорк…
Услышав имя Сары, Анжелика напряглась.
– Почему ты заговорила о Саре? – сухо спросила она. – Зачем тебе понадобилось приезжать и копаться во всем этом?
– Ни в чем я не копаюсь, я просто говорю…
– Прекращай эту историю со статьями о Саре, ничего хорошего она никому не принесет.
– Да о чем ты говоришь?
– О твоем расследовании, касающемся Морганы, Жасмин и меня. Думаешь, я не в курсе?
Агрессивный тон Анжелики заставил Фанни занервничать.
– Что это еще за история?
– Сегодня утром заходила Лилу и рассказала про твою статью. К чему все это? Сара умерла, она не вернется, понимаешь?
Фанни уставилась на Анжелику:
– Но никакого расследования я не веду. Не знаю, с чего Лилу это взяла, это неправда!
– А откуда тогда Лилу знает эти имена? Хотя бы имей смелость сознаться.
– Сознаться в чем?
– В том, что на первом месте у тебя собственные амбиции и ради них ты готова пожертвовать чем угодно. Ради дурацкого повышения ты пойдешь на все, не задумываясь о последствиях ни на секунду!
Фанни достала из сумочки десять евро, швырнула их на стол и отчеканила ледяным тоном:
– Вполне в твоем духе свалить всю ответственность на меня. Сама-то никогда ни в чем не сознавалась. Отправлю тебе статью о Саре Леруа, я закончила ее сегодня утром. Не волнуйся, ты там ничего не найдешь ни о себе, ни о своих подругах. Думаешь, я солгала двадцать лет назад, чтобы выдать тебя теперь, когда невиновный больше половины жизни провел в тюрьме из-за вас?
Анжелика помрачнела, но Фанни не приняла это во внимание и сквозь зубы продолжила, надевая пальто:
– Для чего все это было? Чтобы ты бросила школу, с твоими-то способностями? Чтобы ты залетела, как последняя дура, и в результате очутилась ровнехонько там, куда мы поклялись никогда не попадать: на месте нашей матери, которая вкалывала, как рабыня, с утра до ночи за гроши, чтобы оплачивать счета за электричество? Давай, бери в свои руки ресторан! Да ты худшая хозяйка, какую только можно представить! Ты же всегда ненавидела готовить, вести беседы о погоде, терпеть не могла всю эту принудиловку. Твоя жизнь – та же тюрьма, которая тебя ждала, не солги я тогда полиции, и поверь, если бы я снова оказалась в той ситуации, не стала бы так рисковать!
Не дожидаясь ответа, Фанни пулей вылетела на улицу.
Вернувшись домой от Леруа, Анжелика обнаружила в почтовом ящике пухлый почтовый конверт, адресованный ей. Она открыла его – внутри оказалась аудиокассета марки TDK. Никакого письма, лишь надпись на стикере, прилепленном на кассету: «Саез, «Молодой и глупый» + другие вещи, которые должны тебе понравиться». Несколько секунд Анжелика удивленно разглядывала подарок, а потом попыталась подавить зарождающуюся внутри радость. Но устоять не смогла. Она вставила кассету в плеер, закрыла глаза и на одном дыхании прослушала сто двадцать минут музыки, которую Бенжамен записал специально для нее. Сторона «А»: Дамьен Саез, Oasis, Nirvana, U2, Mickey 3D, Aerosmith, The Offspring, Kyo, Милен Фармер, Fool’s Garden, Noir Désir и другие. На стороне «В», начинавшейся с песни Wannabe группы Spice Girls, подборка оказалась более разномастной: Aqua, Франсис Кабрель, Жан-Жак Гольдман, Бонни Тайлер, Робби Уильямс… Это были песни, которые Анжелика когда-то любила, а Бенжамен во время жарких споров называл их «никакими». Песни, которые она давно перестала слушать, потому что в них все было враньем: они рассказывали о любви и о мире, что существует только в девичьих мечтах и любовных романах. Уставившись в потолок, Анжелика старалась не думать о том, что слова песен могут быть адресованными ей посланиями: Аксель Ред пела «я жду тебя», Кабрель – «я любил тебя, люблю и буду любить», Шинейд О’Коннор – «ничто не сравнится с тобой». Неожиданно в наушниках раздался голос Уитни Хьюстон с ее I Will Always Love You, и Анжелика залилась слезами – ее переполняло желание снова прокрутить порванную пленку своих детских воспоминаний, вставить карандаш в зубчатое колесико кассеты и аккуратно отмотать назад, трогательными песнями стереть дурные воспоминания, склеить крохотными кусочками скотча места разрывов. И пусть запись потрескивает, все равно прошлое навсегда останется прекраснее настоящего. Она плакала в полной уверенности, что все лучшее позади, а она не успела им насладиться, плакала по дружбе с Бенжаменом, которая казалась вечной, но Эрик разрушил ее за несколько минут в ледяном мраке лодочного сарая.
Нынешнее время. Анжелика
Анжелика нервно теребила в руках пакетик сахара, прилагавшийся к кофе. Надо было возвращаться: уезжая, она забыла налить воды Оби-Вану. Она ехала домой сама не своя. О чем именно знала Фанни все эти годы? Почему никогда об этом не говорила?
Она припарковалась, достала из-под цветочного горшка ключ и поднялась по лестнице. На нее радостно напрыгнул Оби-Ван.
– Да, мой хороший, сейчас пойдем гулять, – пообещала она, потрепав пса по голове.
Анжелика обняла Оби-Вана, и ей тут же стало спокойнее. Она потянулась было за собачьей миской для воды, но увидела, что та полная. Анжелика застыла на мгновение, нахмурившись: перед отъездом в Булонь миска совершенно точно была пустой.
– У нас кто-то был, Оби-Ван?
Он в ответ радостно тявкнул. Анжелика, конечно, не рассчитывала, что Оби-Ван станет сторожевой собакой, но все же странно, что пес спокойно впустил в дом постороннего. Она обошла квартиру: вроде бы все на месте, ничего не украдено. Ее взгляд упал на лестницу, ведущую на чердак, и с нехорошим предчувствием она поднялась наверх через открытый люк. И тут, похоже, все как было. Успокоившись, она уже намеревалась спуститься, но заметила между коробками какой-то розовый пластиковый тюбик. Она наклонилась и подняла его – это оказалась вишневая гигиеническая помада. Анжелика помрачнела: как она, которая в подростковом возрасте лгала всем с обворожительной улыбкой и удивлялась, что взрослые, очарованные ее огромными ясными глазами, нисколько не замечали лукавства, как она позволила себя одурачить и поверила притворной невинности Лилу!
Нынешнее время. Лилу
Лилу разложила перед собой фотографии и стала внимательно их изучать, пытаясь осмыслить все, что узнала. На центральное место она положила снимок Сары на берегу. Эта фотография выбивалась из остального ряда и явно была ключом к разгадке. Сара не водила дружбу с компанией Морганы, Анжелики и Жасмин, не состояла в Разочарованных. К тому же это единственная фотография, на которой она с короткими темно-каштановыми волосами. На всех групповых снимках класса и на всех фото в Интернете у Сары длинные светлые волосы. Эта деталь, как и рана на лбу девушки, должна была что-то означать. На заднем плане, над черным каменистым берегом, на котором стояла Сара, Лилу заметила маяк – изображение было смазано, но можно различить смотровой балкончик и купол черного цвета, увенчанный чем-то вроде лопастного колеса. Она вбила в поисковик «маяки Опалового берега», просмотрела вывалившиеся изображения и быстро нашла нужный: это оказалась наблюдательная вышка регионального спасательного центра мыса Гри-Не. Маяк стоял на утесе, над берегом, усеянным черными валунами.
Лилу набрала в строке поиска «13–28» – загадочные цифры с оборота фотографии… Начало правления династии Валуа, номер статьи Гражданского кодекса, связанной с собственностью, почтовый индекс в Нидерландах, номер рейса авиакомпании Air France… Но ничего, что имело бы хоть малейшее отношение к Саре Леруа.
В раздражении Лилу сунула фотографии в карман и снова запрыгнула на велосипед. Невзирая на дождь, она поехала к мысу Гри-Не и поднялась, вся вымокшая, на утес с наблюдательной вышкой. Парковка, где летом оставляют свои машины туристы, приезжающие полюбоваться видом, была пуста. Лилу бросила велосипед в начале песчаной тропинки, что вела вниз к пляжу, и дальше отправилась пешком. Никого, нет даже чаек. Море рокотало, пенистые волны накатывали на большие плоские камни, отполированные водой и временем. Именно здесь проходит официальная граница между Ла-М