– Мне очень жаль, что Цзии пытается тебя взломать, – сказала Грейланд.
– Все нормально. Вернее, не совсем нормально, – поправился Шенвер, – но пока что это не проблема, хотя и приходится постоянно быть начеку. Но я бы предпочел просто поговорить с Цзии, если подобное возможно.
– Насколько мне известно, Цзии не разговаривает ни с кем, кроме меня. И других имперо, что были до меня.
– Что ж, я король, – заметил Шенвер. – Или был им. Может, подойдет?
– Посмотрим, что можно сделать.
– Спасибо. Возвращаясь к твоему вопросу о том, когда я узнал, что мое правление обречено, мне стало известно об этом достаточно рано, чтобы успеть спастись. Ты ведь поэтому спрашивала? Чтобы знать, когда станет слишком поздно, чтобы спастись?
– Я не думаю о собственном спасении, – покачала головой Грейланд.
– Весьма благородно с точки зрения самопожертвования.
– Не в этом дело.
– Тогда в чем?
– Я могла бы помешать этим переворотам, – сказала Грейланд. – У меня есть информация, я знаю исполнителей, и мне известно, где они, во всяком случае большинство. Я могу объявить военное положение и бросить их всех в тюрьму, так же как я поступила с участниками последнего переворота. Но даже если я это сделаю, я лишь не дам случиться данным конкретным переворотам. В любом случае будут новые. Попытки предпринимались с самого первого дня, когда я стала имперо. Стоит подавить один, как тут же зарождаются еще два. И при этом мне никак не сосредоточиться на том, на чем следовало бы.
– На спасении Взаимозависимости? – спросил Шенвер.
– Нет, – покачала головой Грейланд. – Она в любом случае обречена, что бы мы ни предпринимали. Мы не можем остановить коллапс течений Потока. Мы не можем спасти империю. Нужно спасать ее народ. Не только некоторых, не только аристократию. Мы должны спасти всех. Я должна спасти всех. Насколько я понимаю, это моя работа.
– Она требует слишком многого.
– Возможно, – кивнула Грейланд. – Но у меня нет выбора. Придется попытаться. Вот почему мне нужно знать, когда станет слишком поздно. Я могу не дать переворотам случиться, только если потрачу на это все оставшееся время, не сделав больше ничего полезного. Но возможно, я могла бы поступить так же, как и ты, – отсрочить их, как можно дольше занимая умы их зачинщиков чем-то другим. Ибо ровно столько у меня остается времени – не до коллапса последнего течения Потока, но до первой успешной попытки переворота. И за это время я должна спасти всех.
– Замечательно, – сказал Шенвер. – И как же ты собираешься отсрочить эти самые попытки переворота?
– Устрою небольшой хаос.
Кива Лагос считала, что доступ к кому бы то ни было можно с легкостью получить в любое время, если: а) занимаешь достаточно высокое положение; и б) тебе хватает наглости. Так что, выйдя с документами в руке из лифта на том этаже Дома гильдий, где располагалось ведомство дома Вульф, она не стала задерживаться у стойки секретаря, а сразу же свернула налево и направилась по коридору к кабинету Друзина Вульфа, не обращая внимания на сперва удивленные, а затем все более резкие возгласы трех разных людей, пытавшихся ее остановить.
Останавливаться Кива не стала. Распахнув дверь в кабинет Друзина Вульфа, она с грохотом захлопнула ее и заперла, прежде чем до нее кто-либо успел добраться. Друзин Вульф, который сидел в кресле у кофейного столика, о чем-то разговаривая с другим мужчиной, поднял глаза.
– Что это значит, черт побери? – спросил Вульф.
– Эй, ты, вали на хрен. – Кива показала на его собеседника. Раздался стук в дверь, но она не обратила на него никакого внимания.
Друзин Вульф успокаивающе положил руку на плечо сидевшего напротив.
– Вы что, совсем спятили? У вас нет никакого права вваливаться в мой кабинет и приказывать людям валить на хрен.
– И тем не менее я здесь, – сказала Кива. – В твоем кабинете, приказывая этому постороннему болвану валить на хрен. – Она посмотрела на постороннего болвана. – Какое слово ты не понял из «вали на хрен»?
– У нас с ним срочное дело.
– Это у нас с тобой срочное дело, – заявила Кива. Подойдя ближе, она сунула ему документ, заставив Вульфа, который машинально его взял, пережить пару секунд унижения. – Ибо, если я уйду из этого кабинета, не поговорив с тобой вот об этом, все последующее тебе крайне не понравится.
Нахмурившись, Вульф прочитал документ. Кива снова повернулась к постороннему болвану.
– Сейчас он сам тебе скажет, чтобы ты валил на хрен, – заверила она его. Посторонний болван в замешательстве посмотрел на Вульфа.
– Я не собираюсь тебе говорить, чтобы ты валил на хрен, – сказал ему Вульф, бросив взгляд на Киву. – Но, боюсь, у меня сейчас неотложные дела с этой… личностью.
– Да ты шутишь, – наконец подал голос посторонний болван.
– С удовольствием бы пошутил, – заверил его Вульф. – Скажу Майклу, чтобы позвонил в твое ведомство и переназначил встречу.
Посторонний болван продолжал сидеть с раскрытым ртом, пока Кива не постучала его по плечу.
– Ты слышал, что он сказал, – поторопила она. – Давай уже, вали на хрен.
Подойдя к двери, она отперла ее и распахнула, отчего по крайней мере один из тех, кто в нее колотил, споткнулся о порог и упал. Посторонний болван вышел, и, после того как Вульф заверил своего помощника, секретаря и поспешно вызванного охранника, что все в порядке, они с Кивой наконец остались одни.
– Вы всегда так входите в помещение, леди Кива? – спросил Вульф.
– Научилась от мамочки.
Вольф положил документ, который дала ему Кива, на кофейный столик и постучал по нему.
– Мне крайне интересно было бы знать, как вы наткнулись на эту информацию.
Кива села в недавно освобожденное посторонним болваном кресло, все еще хранившее тепло его тела, что показалось ей слегка вульгарным.
– Что ж, Друзин, после того, как ты явился, чтобы испортить своим монологом мой долбаный ужин, мне стало интересно, что ты замышляешь. Впрочем, ты и сам бы мог это предположить.
– Я думал, что был крайне осторожен с теми переводами.
– Не сомневаюсь. Но осторожности тебе не хватило. А я умею находить чужие тайны.
– Вот только хранить свои собственные тайны вы, похоже, не слишком умеете, – улыбнулся Вульф, слегка наклонив голову. – Я слышал, вы довольно-таки внезапно подали в отставку из исполнительного комитета имперо. И еще вашу деятельность расследует министерство доходов. Что-то насчет хищений со счетов дома Нохамапитан, ревизией которых вы должны были заниматься.
– Это тут совершенно ни при чем.
– Конечно, – сухо кивнул Вульф. – Собственно, я слышал, что денег было похищено не так уж мало. В том есть некая ирония – вы раскрыли все финансовые махинации Нохамапитанов, а затем занялись собственными.
– Все это полная хрень, и расследование это наверняка покажет, так что никакой особой иронии тут нет, – сказала Кива, бросив тяжелый взгляд на документ. – Хорошая новость состоит в том, что, возможно, я сумею вернуть себе расположение имперо.
– Вы ведь пришли сюда не просто позлорадствовать, леди Кива?
– Нет, если бы мне этого хотелось, я бы просто прервала твой долбаный ужин.
– Тогда зачем вы пришли?
На этот раз уже Кива постучала по документу.
– Хочу в долю, – сказала она.
– Прошу прощения?
– Ты слышал.
– Вы хоть понимаете, во что ввязываетесь?
– Думаешь, ты единственный, о котором я знаю кое-какие гнусности? – Она помахала пачкой документов, которую все еще держала в руке. – Ты затеял маленький уютный заговор, и будет жаль, если с его участниками что-нибудь случится.
– Я просто…
– Что?
– Ну… – Друзин слегка поерзал в кресле. – Как-то это все… внезапно. На прошлой неделе вы были любимицей имперо.
– Нет, – покачала головой Кива. – После той последней сраной попытки переворота Грейланд требовалась затычка в исполнительном комитете. Кто-то, кем, по ее мнению, она могла бы управлять. Вот только я не очень-то управляема, Друзин.
– Я заметил, – слегка улыбнулся Друзин.
– Естественно, ты же не полный долбаный кретин. – Кива наклонилась к нему. – Как думаешь, почему меня вдруг обвинили в финансовых махинациях со счетами дома Нохамапитан? Не потому, что я снимала с них сливки, мать твою, а потому, что нашей дорогой имперо требовался повод, чтобы убрать меня из исполнительного комитета так, чтобы это не выглядело как ее прихоть. Я спокойно сижу у себя в кабинете, когда являются эти болваны из министерства доходов и выкладывают передо мной это дерьмо, а потом, когда они уходят, через двадцать минут звонит кто-то из прислужников имперо и предлагает «возможность» уйти в отставку, твою мать. Я знаю, как все бывает, когда подобное случается на самом деле. На разбирательство обычно уходит куча времени, и даже не долбаная неделя.
– Похоже, вы злитесь на имперо.
– Естественно, я злюсь на имперо, мать ее растак. На нее и на ее долбаную тактику.
– И вы решили шантажировать меня.
– Нет, – снова покачала головой Кива и показала на документ. – Если бы я хотела воспользоваться этим, чтобы свести счеты с Грейланд, я бы сделала это, как только позвонил ее долбаный прихвостень. Нет, мне просто нужно было привлечь твое внимание. А теперь, когда твое внимание привлечено, позволь мне сообщить, что я готова предложить тебе место за этим столом.
Вульф откинулся в кресле:
– Слушаю.
– Первое: я научу тебя, мать твою, как перемещать деньги так, чтобы это не выглядело столь же очевидно, как размазанная ребенком по полу кухни краска. Я искренне удивлена, что болваны Грейланд уже сейчас не колотят в твою дверь.
– Учитывая, что ее болваны только что нанесли вам визит, сомневаюсь, что мне хочется последовать вашему совету, леди Кива.
– Я же говорила – это был лишь повод. Теперь, когда я больше не член исполнительного комитета, все это развеется, словно пердеж под вентилятором. Что ведет ко второму пункту: помнишь, ты просил пересмотра контрактов с домом Нохамапитан?