– Я бы не сказал «против», – сказал Терса, глядя на бак с протеином.
Он проголодался. В животе урчало.
– А что бы ты тогда сказал? – спросил ‘Дрем.
Он наклонил голову набок, обретя вид сангхейли, который считает себя продувной бестией.
– Усса – справедливый и непредвзятый кайдон, – раздраженно ответил Терса. – Я уверен, вам нечего от него скрывать. Он не делает выводов, не подумав прежде хорошенько. Это не в его характере.
– Это означает, что ты думаешь донести на нас? – спросил ‘Дрем.
– Я думаю о еде, – сказал Терса. – А еще о том, когда мы наконец начнем охотиться на здешних животных. Больше ни о чем.
Он хотел идти дальше, но ‘Кролон вытянул руку и остановил его.
– Чтобы не оставалось неясностей, – сказал ‘Кролон, – позволь мне напомнить о твоем участии в нашем разговоре.
– Моем?
– Да. Ты согласился со всем, что мы говорили. Да что там – ты даже развивал наши мысли. Я, кажется, помню, как ты говорил, что мы здесь подвергаемся огромной опасности и ты считаешь, будто Усса может оказаться предателем собственного народа.
– Что?! Я ничего такого не говорил! Там был Летающий Голос! Он может сообщить, о чем мы говорили.
– Он присутствовал не все время нашего разговора, – как по заученному сказал ‘Кролон. – Мы с ‘Дремом старше, и нас двое против тебя одного. Если мы донесем, что ты подстрекал к предательству, почему Эрника и Усса не поверят нам больше, чем тебе?
Терса, потрясенный, смотрел на него:
– Вы обесчестите себя такой ложью…
– И я тоже помню наш разговор таким, как сейчас сказал ‘Кролон, – ответил ‘Дрем. – Вернее, я вспомню его таким… если ты скажешь что-нибудь. Если попытаешься предать нас, мы сделаем так, что предателем окажешься ты.
– Это клановое чувство, от самого яйца, – сказал ‘Кролон, похлопав Терсу по плечу. – Думаю, мы теперь понимаем друг друга.
На этом ‘Кролон и ‘Дрем ушли. А Терса понял, что у него пропал аппетит.
Ресколах, Джанджур-Кум
850 г. до н. э.
Век Единения
– Вы и вправду считаете, что это оно и есть? – спросил Вервум. – Грот Великого перехода?
– В этом почти нет сомнений, – ответил Мкен. – Резьба на косяке над входом – все именно так, как в книгах. Место – то самое. Это оно!
– Но… тут пусто.
Да, тут было пусто или казалось, что пусто. Они прошли шагов пятьдесят по туннелю, вырубленному в скале, и уперлись в глухую стену. Никакой резьбы по камню они здесь не увидели, как не увидели ни идолов, ни машин – ничего, кроме каменного потрескавшегося пола, покрытого местами оранжевым грибком, и грубых, необработанных стен. С каждым движением сангхейли, обутых в защитные солдатские ботинки, по туннелю разносилось гулкое эхо; хурагок, посвистывая, летел-покачивался в воздухе, время от времени подавая знаки Вилу. Другой сангхейли, Локвен, бо`льшую часть времени оглядывался в сторону входа. Он словно не сомневался, что опасность где-то рядом, и, возможно, не ошибался.
Но Мкен пока не был готов сдаваться. Он не случайно взял с собой хурагока.
– Я предполагал, что мы столкнемся с чем-нибудь в таком роде, – сказал Мкен.
Он направил антигравитационное кресло к голой стене, которая ждала их в конце туннеля. Его лицо исказила гримаса, когда он, встав с кресла, почувствовал, как увеличилась сила тяжести; он подался вперед, провел пальцами по стене.
– Ваше высокопреосвященство, – сказал Вил, подойдя, – может быть, это не конец туннеля, может быть, это и есть настоящая дверь.
Мкен удивленно посмотрел на него:
– Прозорливая гипотеза. У меня в голове та же мысль.
– Если позволить хурагоку выяснить, ваше высокопреосвященство…
– Да. Но я ищу что-нибудь, от чего можно было бы оттолкнуться. Я надеялся увидеть небольшую врезку, кнопку механизма в отверстии, что-то такое. Но пока…
Вил посмотрел на хурагока, дал ему знак через голографического переводчика. В воздухе между Вилом и хурагоком появились цветные символы, примкнув к смеси тени, цвета и изменчивого света, излучаемого сан’шайуумскими креслами.
Хурагок наклонил голову, считывая символы, потом в ответ просвистел и взмахнул щупальцами.
Вил утвердительно щелкнул жвалами:
– Да, Парящий-у-Потолка…
– Что парит у потолка? – недоуменно спросил Вервум.
– Так зовут хурагока – Парящий-у-Потолка. Он говорит, что обнаружил очень маленькие отверстия, куда могут проникнуть только тончайшие реснички хурагока. Парящий-у-Потолка считает, что стену без хурагока не открыть.
– Хорошо. Тогда пусть хурагок опробует свою теорию, – сказал Мкен, отходя в сторону.
Вил подал знак, и хурагок лениво, как облако, подлетел к стене и принялся ее ощупывать. Он делал это методично, начав сверху, а дальше продолжал тактильное исследование, двигаясь по квадратам невидимой решетки. Не прошло и минуты, как он произвел довольное двойное ворчание, и кончики его щупалец, казалось, совершили невозможное, войдя в камень.
Потом раздался мягкий, почти неслышимый, чуть ли не мурлыкающий звук – настолько хурагоку доставляло удовольствие взаимодействовать с машиной, анализировать, ремонтировать, активировать…
На мгновение все затаили дыхание, и Мкен задумался о том, что двигалось снаружи в подлеске, и о вероятности того, что стоики обнаружат вторжение.
Он с удовольствием вернулся в кресло, проверил коммуникационное устройство, не поступили ли предупреждения или послания с «Мстительной живучести» на орбите – корабль вел наблюдение за планетой на предмет враждебного движения. Последнее послание гласило: «Присутствия противника не обнаружено, все в порядке. Продолжаем наблюдение». Послание отправили перед тем, как Мкен вошел в туннель. Он вовсе не был уверен, что может получать сигнал с трансмиттера через толщу породы.
Хурагок отпрянул от стены – и она разошлась, как занавес; посредине появился шов, он расширялся, и препятствие на их пути уходило вправо и влево.
– Отличная работа! – сказал Вервум.
В помещении, которое открылось перед ними, не было… ничего. Мкен был ошеломлен и разочарован. Он отчасти надеялся, что увидит здесь изображения Предтеч… возможно, даже просвещающее видение священного пути. В книгах говорилось, что грот вырубили исключительно для хранения артефактов.
– Их убрали в другое место. Разграбили, – предположил Вервум.
Вил откашлялся.
– Но на полу пыль, капитан, и никаких следов. И чтобы попасть сюда, им понадобился бы хурагок.
Мкен опять с удивлением посмотрел на Вила. Он, казалось, одновременно и слишком молод, и слишком… сангхейли, чтобы быть таким сообразительным.
Вероятно, он недооценивал элит и вообще всех сангхейли. В конечном счете они ведь уже строили космические корабли и путешествовали в межзвездном пространстве, когда их нашли сан’шайуум. Под всей военной мишурой таился блеск научного таланта.
Мкен посмотрел на хурагока, который производил нетерпеливые трели, взмахивая щупальцами:
– Что он говорит?
Вил направил на хурагока переводчик, чтобы разобраться в символах.
Мкен приметил повторяемость в выстраиваемой машиной конфигурации щупалец; каждый символ сопровождался трудноуловимой вспышкой. Иногда конец щупальца изображал штопор, иногда образовывал ряд геометрических форм O и V; иногда одно щупальце накладывалось на другое, образуя живую идеограмму.
– Он говорит, что принимает сигнал из помещения. Что-то просит о ремонте и активации.
– Эта задняя стена – еще одна дверь? – удивился вслух Мкен.
Вил передал вопрос инженеру. Хурагок ответил отрицательно и добавил через Вила: «Следите».
Он подплыл к дальней стене и, казалось, некоторое время молча созерцал ее в призрачном многоцветном свете антигравитационного кресла. Потом бросился к небольшому прямоугольнику на стене. Мкен подошел поближе и принялся разглядывать пятно в центре стены. Оно было чуть глаже, чем окружающая поверхность. Парящий-у-Потолка погладил пятно, в невидимом отверстии исчезла тончайшая ресничка щупальца.
Прямоугольник засветился собственным мерцающим светом, потом с легким скрежетом отделился от стены. Теперь он напоминал торчащий из стены кирпич. Хурагок совершил с кирпичом еще одну манипуляцию, и Мкен охнул, увидев вспыхнувшую голограмму: серебристо-голубое круговое изображение, светящееся цветом раскаленного металла и имеющее форму обруча достаточно большого размера, чтобы через него мог пробраться сан’шайуум.
Потом обруч сузился, превратился в круг в центре другой конструкции – Мкен узнал в ней что-то, на что ссылались в прошлом рунические символы, утверждавшие, будто это величайшее изобретение Предтеч. У конструкции имелось в центре шесть излучавших свет точек, похожих на лепестки цветка. В центре располагалась круговая трехмерная форма, а в ее сердцевине светился еще один обруч. Форма увеличилась в размерах, и Мкен узнал в ней Ореол – первое детализированное кольцо, какое он видел. Он чуть не зарыдал от радости. На внутренней части обруча была показана топография планеты. Земля, холмы, долины, водные потоки, озера, искусственные сооружения – все это под прозрачной пеленой атмосферы. Внутри обруча размещался живой мир…
Мкен внезапно ощутил себя в большей степени пророком внутреннего убеждения, чем он чувствовал на протяжении многих циклов. Его тронуло это сияние, прозрачные символы, плывущие и смещающиеся по блоку. Изображения проецировались вверх из торчащего из стены «кирпича», представлявшего собой чрезвычайно древний проектор высокого разрешения.
Это и вправду было просвещающее видение.
Но он сомневался, что проектор был люминарием. Небольшой кирпич и голограмма совместно представляли собой видение Предтеч. Но где же тогда люминарий?
– Это принесет подтверждение всем догадкам сан’шайуум о великом странствии, – прошептал Мкен. – Это многих приведет к пути. Те, кто увидит, – поверят. Ореолы – они где-то там, ждут нас. А когда мы их найдем – когда мы их активируем, – это станет началом великого странствия. Но чтобы их найти, нам, как утверждают древние пророчества, выведенные на стенах коридоров великого Дредноута, нужен люминарий.