Источник тепла
В этой книге мы будем упоминать о карьере и творческих способностях, чтобы помочь вам лучше осознать важные для вас вещи. Вряд ли можно говорить об осознании, не обсуждая, как вы проявляете себя каждый день в мире заработка и сервиса. Дело, которое приносит нам доход, — ворота, ведущие к нашему личному и коллективному росту: как мы обслуживаем клиентов, создаем произведения искусства, сводим концы с концами? Сколько зарабатываем и как себя ценим? Работа. Труд. Любовь. Ремесло. Призвание.
Я как креативный и бизнес-стратег работала с сотнями людей, помогая им выйти на новый уровень представлений об их развитии и будущем. Я проводила встречи с группами «разжигателей огня» в театрах, залах заседаний советов директоров, на пляжах, в гостиных, а однажды — в студии танцев у шеста в Лос-Анджелесе. В числе моих клиентов была писательница — автор бестселлеров, которая считала, что до сих пор работает в тени своего отца, тоже знаменитого писателя; буддист-минималист, желавший, чтобы его годовой заработок выражался шестизначной цифрой; биржевой брокер и светский лев, который хотел написать великий роман и заявить о своей нетрадиционной ориентации (не обязательно в таком порядке). Я работала с мамами-домохозяйками, которых мучило чувство вины, потому что им не терпелось вернуться на работу, и с обладательницами степени MBA, желавшими выйти из игры и обзавестись детьми. Среди моих клиентов были морские биологи, которые хотели познакомить людей с наукой, а политиков — с людьми; саксофонист, с которым мы обсуждали тонкости коммерции в искусстве; хирург, мечтавший стать международным виртуальным коучем по вопросам здорового образа жизни, и руководители компаний, желавшие начать все сначала.
Я была свидетелем коренных преобразований в жизни, радостного вызволения из офисных отсеков и утроения доходов. Я поощряла решения выходить из долгосрочных отношений — и профессиональных, и любовных — и разбираться с горами эмоционального и материального барахла. Я советовала людям продержаться еще немного.
Некоторые поддавались страху и находили логические объяснения для того, чтобы осторожничать. Но в итоге они возвращались к огню.
Я много раз видела, как людей осеняло: «Черт возьми, да! Я достойна гораздо большего!» Для меня дороже всего эти озарения — понимание своей значимости, а еще то, что люди осознанно делают разумные шаги к радости, уходят от обязательств и иллюзий, мешающих осуществить их заветное желание.
Я знаю, что правда такова: мы страстно желаем играть в бóльших масштабах, на более глубоком уровне и блистать.
Те вещи и люди,
которые не вдыхают в вас жизнь,
слишком незначительны для вас.
Итак, мои дорогие «разжигатели огня», искатели свободы! Чтобы в вашей душе пылал неуемный огонь, а время было потрачено с пользой и удовольствием, мы собрались здесь с целью выяснить, что истинный успех означает для вас. Давайте раздуем это пламя в вашем сердце с помощью вопросов — и глобальных, и микроскопических. Давайте проложим новые пути в ваших синапсах, обдумывая возможности и узнавая о проявленном мужестве. Пусть огонь ваших желаний запылает ярче. Ведь, выпустив свой свет на свободу, вы приобретете истинную природную силу.
Часть IЗаклинание
Дайте себе определение сами
Я обнаружил, что ограничений мало, если поступать так, как я хочу.
Правда прорывается наружу
Не стоит слушать советов человека, если вы его недостаточно знаете, или у него никогда не было грандиозной мечты, или он не переживал период страданий. Или человека, с которым вы не отметили как минимум один важный религиозный праздник. Ожидающие вас беседы полны наставлений и советов, так что нам с вами нужно познакомиться поближе. И прежде чем вы, руководствуясь моими указаниями, перейдете к самокопанию и уточнению своих желаний, позвольте мне представиться, рассказав об определяющем моменте в моей жизни.
Мы сидели за угловым столиком в кофейне JJ Bean на углу Коммершел-драйв и Шестой авеню в Ванкувере. Рядом с моей чашкой мятного чая лежали кипа кредитной документации, перечни условий финансирования и списки вопросов для обсуждения. Я надеялась, что Ланс, мой инвестор и наставник, даст мне честные и мудрые советы. Мою компанию разрывали на части столкновения характеров и мотивов. Ситуация была скверная. На кону стояло все: сотни тысяч долларов, пять лет упорного и вдохновенного труда, долгосрочные отношения, репутация — иными словами, грандиозная мечта. У меня были юрист (точнее, два), бизнес-тренер и психотерапевт-буддист.
«Вы свободнее, чем вам кажется»
А нужен мне был друг с уверенной деловой хваткой, разбирающийся в правилах игры и знающий меня.
Мой лоб пересекала морщина — признак отчаянных поисков выхода из ситуации. Я металась, не находя ответов, перескакивая со сценария А на Б или… Я. Ланс явно понимал это. Его глаза весело поблескивали, когда он произнес: «Вы свободнее, чем вам кажется».
Да вы шутите! Я свободна? У меня еще никогда не было столь отчетливого ощущения, что я в ловушке! Моя нервная система испытывала невиданные нагрузки. Банкиры звонили мне на мобильный, инвесторы проводили встречи втайне от меня. Раньше я души не чаяла в соосновательнице нашего бизнеса, но теперь мы не разговаривали вот уже несколько месяцев…
Боевое крещение: что привело меня сюда
«Пока не можешь быть, старайся казаться» — этой наукой я овладела на отлично, но в итоге она сослужила мне плохую службу. В 2000-м я ходила с прямым каре, в черном костюме и туфлях на низком каблуке. Тогда я занимала должность исполнительного директора вашингтонского аналитического центра, где работали футурологи мирового уровня. Я передавала отчеты Пентагону и Всемирному банку, справляясь с невероятной командой эксцентричных интеллектуалов, достойных клуба «Менса»[2]. Они строили предположения и проводили анализ потенциальных результатов эпидемии СПИДа в Африке, возможного дефицита воды в мировом масштабе, хаотичной деградации общества… и так далее. Это был образцовый пример аналитического центра: хорошо организованный, быстро действующий и получающий финансирование. Меня почти каждый день спрашивали, какой университет я окончила (никакой), и просили подписать очередной договор о конфиденциальности (что я и делала). По будням с девяти утра и до пяти вечера я читала об оружии массового уничтожения и сценарном планировании, по выходным — поэзию Рильке, богословские труды Джидду Кришнамурти и последний выпуск журнала Rolling Stone.
Джеймс Карвилл сказал: «Округ Колумбия — это Голливуд для некрасивых». Считается, что работать в аналитическом центре в Вашингтоне престижно. Но, несмотря на свою должность и пропуск в Белый дом, я боролась с мощным комплексом самозванки. Я тосковала по поп-культуре и мистицизму. Моя, скажем так, прогрессивная позиция противоречила поведению и установкам, характерным для политической сферы. В первый месяц работы в аналитическом центре я явилась на встречу в Белый дом с фиолетовыми прядями в волосах. Когда я зашла в зал, реакция была такая, будто я показала удостоверение сотрудника КГБ. После собрания председатель отвел меня в сторонку и спросил, подмигнув: «Вы здесь новичок, да?»
Я многому училась, но чаще всего это сопровождалось внутренними страданиями. В конце концов я уволилась, а точнее — сбежала на родину, обессилев и запутавшись. Глядя на свои туфли на низком каблуке, я думала: «Черт возьми, кто купил этот ужас?» Я отнесла свои деловые костюмы в секонд-хенд, покрасила волосы в ярко-рыжий цвет, сделала пирсинг носа и несколько новых татуировок. Что и следовало ожидать.
За этим последовал неизбежный кризис самоопределения и поиски себя. Я побывала в Индии и лично встретилась с далай-ламой, провела некоторое время в ашрамах[3] и духовных центрах, пила чай с Экхартом Толле[4]. Чтобы зарабатывать на жизнь, я возродила свое старое агентство PR и коммуникаций «для новаторов и новаторских проектов» и стала делать то, чем клялась себе никогда больше не заниматься: продавать идеи других людей пресыщенным телевизионным продюсерам и ведущим радиопередач. Тем временем мы с друзьями планировали привлечь средства — миллион долларов, чтобы открыть заведение, где были бы спа-салон, студия йоги, культурный центр, ресторан с экологически безопасной едой и бутик (можно было бы продавать франшизу!). Но внезапно до меня дошел очевидный факт: я не хотела такую работу, на которой нужно было иметь целый набор ключей и проводить оценку эффективности работы персонала. Я попыталась поступить в художественную школу и до сих пор храню присланное оттуда письмо с отказом.
А потом представилась новая возможность. После месяцев скитаний и неудачных попыток пустить в ход свои знакомства я объединила усилия с трудолюбивой подругой: у нее имелась отличная идея, у меня — умение убеждать, и у обеих — хороший вкус. Мы быстро и успешно начали свое дело, которое проще всего назвать компанией по имидж-консалтингу… с душой.
Это стало огромным скачком на пути к моему истинному призванию. Я стала носить льняные туники и заплела волосы в дреды. Мы привлекли инвестиции на сотни тысяч долларов и наняли пробивного СЕО[5] для управления компанией. Я написала книгу о нашем направлении работы, а моя компаньонка ее оформила. Нам звонили продюсеры шоу Опры, журналы присылали фотографов, а крупные телекомпании предлагали создать свою передачу. Трафик на нашем сайте рос как на дрожжах — именно этого мы и хотели. Мы уверенно и быстро двигались по дороге к желанной цели — богатству и славе. Но на первый план вышли прибыли и статус, а наш лозунг — «Вдохновлять ради искренности» — как ни печально, стал… неискренним.
Каждый день перед входом в наш стильный офис-студию с блестящими белыми стенами и большими произведениями абстрактного искусства мне приходилось мысленно настраиваться, чтобы вынести противоречия, которые меня ожидали, и те распри, которые в итоге вызвали падение нашей маленькой империи. Солнечное утро понедельника. Я берусь за ручку двери рядом с табличкой, на которой было написано мое имя, глубоко вздыхаю, говорю себе: «Ты это можешь!» — и открываю дверь. За этим тут же следует мысль: «Как здесь все паршиво!» Но я изображаю улыбку и выхожу на сцену: «Всем доброе утро!» Такое начало дня — делать хорошую мину при плохой игре — вошло у меня в привычку.
Чем больше возникало мнений о том, как развивать компанию, тем молчаливее я становилась. На кону стояли большие деньги. В компанию вложились многие люди — от наших друзей, отдавших свою месячную зарплату, до венчурных инвесторов, выписавших чеки на шестизначные суммы. Это была грандиозная мечта, и я не собиралась беспокоить людей своими абстрактными, не поддающимися измерению опасениями, что мы сбились с пути. Вряд ли инвесторы посчитали бы, что им стоит обратить внимание на отсутствие смеха в офисе. В тот день, когда я передала другому человеку право подписи документов, связанных с банковским счетом компании, мне хотелось закричать: «Это неправильно! Все должно быть не так! Пусть богиня творческого правосудия даст выход своему гневу и успокоит волнение в глубинах души моей!» Но это было бы слишком мелодраматично, и я промолчала. У нас теперь имелись обязательства, и я решила проявлять демократичность, ответственность, практичность и всевозможную гибкость, лишь бы эти обещания выполнить.
Незадолго до того, как все пошло прахом, мы с компаньонкой дали видеоинтервью известному сайту, посвященному вопросам бизнеса. Мы нагло врали: «Да, спасибо, мы счастливы каждую неделю вдохновлять тысячи женщин, чтобы в их жизни было больше искренности». Если я не ошибаюсь, мы еще добавили какое-то вранье о том, как увлекательно быть предпринимателями и что мы ни на что бы это не променяли. Когда интервью закончилось, я поскорее сняла с себя микрофон, как будто стряхнула с шеи змею.
На следующий день технический специалист сайта позвонил нам, рассыпаясь в извинениях. «Простите, пожалуйста, у нас такое в первый раз — видеофайл почему-то оказался поврежденным. Нам ужасно стыдно за этот технический ляп. Не могли бы мы переснять интервью?» — умоляюще спросил он. Я выдохнула: «Все-таки Бог существует!» С огромным облегчением я поняла, что моя лживая физиономия не будет увековечена на YouTube. Я предложила продюсеру переснять интервью через несколько месяцев. На самом деле я тянула время, чувствуя приближение чего-то важного. И на следующей же неделе для меня все было кончено.
Наш СЕО пригласил нас в кафе на углу на очередную регулярную встречу для обсуждения текущего состояния дел. Но это была особая встреча: тогда я увидела его в последний раз. Как оказалось, было принято решение (ставшее неожиданностью и для меня, и для моей компаньонки), что для компании будет полезнее новая бизнес-модель. Она заключалась в следующем.
Мне было предложено получать небольшой процент от моей прежней зарплаты (ух ты!) и писать посты в блог пару раз в неделю из дому (как увлекательно!). К тому же я знала, что компании принадлежит все мной созданное. Я уже превратила себя в сотрудника компании, которая больше мне не принадлежала. Каждое мое фото, все размещенные мной статьи, роялти от моей книги, интеллектуальная собственность на консалтинговые услуги, даже мой аккаунт в Twitter — на все это я не имела прав. Не важно, что мое имя было написано на двери офиса и входило в название сайта. От меня явно хотели избавиться. Моей компаньонке сделали такое же предложение, и, наверное, она его приняла (не знаю точно, потому что к тому времени мы уже не разговаривали — после нескольких лет почти ежедневного общения).
Услышав эти новости, я не дрогнула. Уровень порожденных яростью эндорфинов в моем организме подскочил так высоко, что я просто застыла и лишь поэтому не затряслась, как в лихорадке, и не бросилась на сидящего напротив СЕО. Смутно помню, что поискала глазами какой-нибудь острый предмет. Стиснув зубы, я заставила себя смотреть в одну точку и дышать медленнее, чтобы охладить кипевшую в груди и мозгу ярость. Уходя из кафе, я с непоколебимым спокойствием произнесла прощальные слова: «Спасибо за информацию. Я теперь знаю все, что мне нужно». Влетев в офис, я схватила свой ноутбук, запрыгнула в машину и рванула с парковки. По дороге домой я так громко кричала, что переступила порог своего дома охрипшей, с размазанной по щекам тушью. Меня буквально трясло.
И все же… даже ошеломленная и убитая горем, я слышала слабый, но четкий внутренний голос, который произнес: «Да! Наконец-то!»
Ваш организм знает правду
Я слышала, что один японский магнат в решениях о бизнесе «советуется» со своим пищеварением. За ужином он обычно обдумывает или обсуждает полученное днем деловое предложение. Если ужин хорошо переваривается, то он соглашается на сделку, а если плохо, то отказывается от нее.
Мой желудок все время давал мне подсказки. Правда вертелась у меня на кончике языка, но я прикусывала его — не давала себе высказывать свое мнение. Я игнорировала постоянное нервное напряжение и тяжесть в голове. Я заключала сделки со своим недовольством и неудовлетворенными желаниями и тем самым предавала себя. Это проявлялось в театральном обмане моих коллег-актеров. Слава богу, это все закончилось одним махом. Сколько бы ни пришлось ждать вызволения, в итоге кажется, что оно произошло быстро и милосердно.
Возвратимся к угловому столику в кофейне JJ Bean’s с мятным чаем и Лансом, проводившим спасательную операцию…
«Послушайте, вы в джунглях. Так что просто играйте по правилам джунглей». Ланс наклонился поближе: «Даниэлла, вам пора позаботиться о себе. Вы попали в эту беду, потому что отказались от своей власти. Это ваша возможность извлечь урок. Я хочу, чтобы вы усвоили его сейчас, чтобы не пришлось проходить его снова. Правила джунглей. Правила силы». Вам наверняка знакома ситуация, когда неусвоенные уроки повторяются снова и снова, к вашей досаде.
Я поняла. Я свободна. В джунглях. Мр-р-р-ряу. Этот урок имел для меня более глубокий смысл, чем предполагал мой ангел-наставник.
«Я понимаю, правда, — ответила я. — Я понимаю, что их предложения — пустышки. Они пытаются меня запугать. В джунглях встречается куча такой дряни, я знаю, знаю». Я настойчиво продолжала, нахмурившись, — наверное, мне скоро придется колоть в лоб ботокс от морщин: «Я знаю, что с юридической точки зрения у меня очень прочные позиции. Но если я воспользуюсь своими законными правами в полной мере и продемонстрирую пару приемов кун-фу, то некоторые люди могут лишиться домов, а их кредитный рейтинг пострадает. Я знаю: если буду играть по правилам, то лишусь больших денег — денег, которых у меня нет. Пока». Я нарисовала несколько закорючек на лежащей передо мной бумажке и продолжила: «Они могут пойти куда подальше, но я не хочу губить чью-то жизнь. Должен же быть какой-то способ…» Я замолчала и, взглянув в окно и увидев растамана, который с улыбкой проехал мимо на велосипеде, подумала: «Интересно, есть ли у него ответ?»
Тогда мой наставник нарушил молчание, сказав мягко, но с нажимом, доброжелательно, но с убийственной серьезностью: «Вы предприниматель или нет?»
Это был вопрос, а не критическое замечание. И он повис в воздухе, как меч над жертвенным алтарем. Мне почудилось, что на заднем плане загремели барабаны туземцев. Это было испытание. Дверь № 1: самоуважение. Опора на собственные силы. Самоопределение. Дверь № 2: сохранить уважение очень богатого, весьма умного и готового прийти на помощь инвестора. Лучше не сжигать мосты в отношениях с такими, как он. Кроме того, я испытывала к нему благодарность за все, к которой примешивалось восхищение. И я чувствовала, что просто обязана найти правильный ответ на его вопрос.
Правила джунглей: съешь или съедят тебя, отвечай укусом на укус, никакой жалости.
Вся моя карьера пронеслась у меня перед глазами. В восемь лет я стала продавать в киоске лимонад — с прибылью, организовывала продажу билетов на школьный карнавал, где родители должны платить двойную цену, успешно добивалась от банкиров более выгодных ставок, а от инвесторов — вложений («Успех у нас в кармане!»). У меня в активе имелись статьи в известных журналах и тысячи кликов на сайте. Я нанимала людей, увольняла и нанимала снова. Я была владелицей интеллектуальной собственности, CEO, COO[6], творила чудеса, чтобы добиться ROI[7]. Конечно, я… предприниматель. Или нет?
Я не тот человек, который поет.
Внутри я молчалива…
Я не мой дом, моя машина, мои песни —
Это всего лишь остановки на пути.
И тут меня осенило: это не полностью совпадает с моим определением себя. Глубоко вдохнув и позволив паузе вызреть, я приготовилась к тому, что Ланс уйдет, сказав мне, что я безнадежный романтик, не способный чем-либо управлять. «Приятно было познакомиться, растяпа!» Моя правда дошла до меня — наконец-то, и ее невозможно было отрицать.
Я призналась: «Я человеколюб». И уточнила: «А еще предприниматель, так уж получилось». И наконец, решительно заявила: «Я считаю, что могу защитить себя и при этом никого не кинуть».
Какое облегчение! Я бы не рассердилась, если бы Ланс встал и ушел, потому что внутри меня что-то встало на свое место: беспощадная жалость. Хватит терпимо относиться к дуракам. Нет, я больше не буду находить приятные, одухотворенные объяснения плохому поведению, в том числе собственному. Я стану сначала надевать кислородную маску на себя и пользоваться своей огромной властью. Постараюсь делать это, не прибегая к мести, без обид, с благодарностью за все, что у меня есть. Я внутренне замурлыкала, как пантера на дереве, и мысленно улыбнулась.
Судя по всему, я прошла испытание: Ланс улыбнулся в ответ. «Хорошо! Это все, что нам нужно было знать, — сказал он со сдержанной радостью. — А вот что должен сделать предприниматель-человеколюб…»
И мы наметили мое будущее. Любовь, правила джунглей и все остальное.
А что сделалось с моей старой компанией? Она стала размещать статьи о креме от целлюлита и беременных невестах (я ничего не имею против беременных невест, ведь моя мама входила в их число). И вскоре компания прогорела. Карма. Дхарма. Конечно! Все участники в итоге пришли к тому, что им было суждено сделать.
А я стала «разжигателем огня».
Дух творчества свободен
В Вашингтоне я три года пользовалась метро, но уже через неделю поездок в тесноте, среди унылых и издерганных служащих, одетых в тесные дешевые костюмы с ужасными галстуками и рассеянно жующих шоколадные батончики, заключила: «Да, работа с девяти до пяти может быть отдельным кругом ада».
В то время я много общалась по работе с военными, в том числе из Пентагона. Меня — вегетарианку, аполитичную канадку с целебными кристаллами в бюстгальтере и законом «подобное притягивает подобное» в качестве тайного оружия — не радовало общение с полковниками. Я была преисполнена осуждения. Но потом убедилась: в Пентагоне немало просвещенных людей, которые действительно стремятся сделать так, чтобы мир стал более мирным. Они верят во вселенский разум и обладают на удивление широкими взглядами. Так что мне пришлось отказаться от прежних предрассудков. Человеческий дух везде находит себе благодатную почву.
Дух предпринимательства тоже процветает всюду, даже в офисных муравейниках и на фабричных конвейерах.
Еще до сотрудничества с Пентагоном я начала яростно размахивать флагом свободы под лозунгом работы на себя. Вырвитесь из тюрьмы! Сметите все барьеры! Свобода творчества или смерть! Я акушерка при рождении стратегий, которые превращают мечты о свободе в реальность, и горжусь этим, как гордится своей работой баптистский проповедник или морской пехотинец. Уверенность в своей правоте — штука прекрасная, но опасная.
Благодаря социальным медиа нас стало много — сторонников модного течения «к черту систему» с нашумевшими блогами и большой аудиторией, бестселлерами и популярными семинарами. Но эта позиция может вызывать у некоторых чувство превосходства, что приводит к спорам и противостоянию. Работа против карьеры. Ниндзя против боссов. Творческие личности против чиновников.
Если человек трудится в компании, производящей наливные наконечники, правда ли, что в его работе нет ничего увлекательного? А рабочие на конвейере и «белые воротнички» — можно ли сказать, что у них меньше смелости, свободы и предпринимательского духа? Я знакома с вице-президентами по маркетингу, которые применяют на работе свои таланты и умения, чувствуя себя при этом совершенно свободными. И знаю многих людей, которые, работая на себя, устанавливают такие жесткие рамки, что ограничивают свою творческую свободу не хуже сурового начальника.
Правильно смотреть не на упаковку и форму, а на суть дела.
Я хочу культивировать творческий дух всюду — в «системе» и вне ее.
Майк Роу, ведущий передачи «Грязная работенка» на канале Discovery, прекрасно выразил эту мысль в потрясающей речи, которую посвятил войне против работы. Эта блестяще произнесенная на TEDTalk речь начинается с рассказа о кастрации баранов, затрагивает греческую философию и приводит к глубокому выводу: «Чистота и грязь — не противоположности, а две стороны одной медали. Так же как новаторство и подражание, риск и ответственность».
Если заглянуть за фасад, состоящий из названий должностей, прочих ярлыков и веяний моды, то оказывается, что все формы работы и искусства — возможность освободиться и внести свой вклад.
На самом деле не важно, где вы находитесь на шкале предпринимательской активности и чем вооружены в джунглях — мачете или столовым ножом. У вас может быть хобби, любимое дело, которым вы готовы заниматься бескорыстно, или план господства над миром — называйте это как угодно. Вы можете участвовать в соревновании. Или смириться и плыть по течению.
Вы можете называть это амбициями, голодом, вдохновением, стремлением, увлечением или необходимостью кормить семью. Вы можете сокрушить конкурентов, объединить людей или изменить жизнь всего одного человека. У вас могут возникнуть колебания.
Но вот самое главное: если вы хотите, чтобы в вашей жизни происходило много хорошего, то это прекрасно — причем для всех нас. Если вы хотите, чтобы работа, которая приносит вам деньги, была исполнена смысла, это делает вас незаурядным человеком.
Правда совершенно очевидна: стремясь к свободе, мы подключаем свой потенциал для невероятных достижений.
Обладая творческим духом, мы увлечены поиском возможностей. Мы живем ради кайфа, который получаем, превращая мысль — абстрактную идею — в нечто реальное, ощутимое, осязаемое, эффективное, прибыльное. Это искусство придает нам сил и располагает к щедрости. Сталкиваясь с посредственностью, мы возмущаемся. Мы обожаем добиваться результатов.
исходная область
вторая натура
выходящий за рамки
ваша скрытая одаренность