— Согласно экспертам, на самом деле ты Крэйгмора не убивал.
— Это становится похоже на путешествие вниз по кроличьей норе.
— Вот объяснение, — продолжал Фэллон, не беспокоясь о нехватке энтузиазма со стороны Лютера. — Судя по всему, ты своей аурой отразил смертельную энергию, которую производил Крэйгмор. По сути, ты создал зеркало. Когда ты дотронулся до Крэйгмора, он получил мощный обратный толчок своей же энергии. Этот толчок создал диссонирующие волны, которые и разрушили его ауру. В сущности, Крэйгмор стал жертвой рикошета.
— Хм.
— Поверь, — сказал Фэллон, — в подобной ситуации не остается никаких следов. Любой подумает, что у Крэйгмора просто остановилось сердце. Это может случиться независимо от того, что является причиной смерти.
— Он был богатым человеком, — сказал Лютер. — Кто бы ни наследовал его финансовую империю, у него могут возникнуть вопросы о его смерти.
— Несколько лет назад Крэйгмор сообщил бывшему Магистру, что собирается оставить все свое состояние Обществу для продолжения финансирования его исследований. В данных обстоятельствах я сомневаюсь, что Совет будет задавать много лишних вопросов.
— Мы с Крэйгмором в гараже уж точно долго не болтали, — сказал Лютер, — но так как он признался в своей причастности к «Ночной тени», возможно, он передумал насчет того, кому оставлять деньги.
— Да, не могу дождаться, чтобы узнать, кто станет его преемником, — поделился Фэллон. — Я отправил людей в дом Крэйгмора и в его офис, чтобы посмотреть, что они смогут раскопать. Хорошие новости в том, что Крэйгмор скорее всего был не в курсе, что на Мауи вы с Грейс наткнулись еще на четырех агентов «Ночной тени». Он знал лишь, что вы интересуетесь Юбэнксом, потому что «Джонс и Джонс» подозревает его в убийстве.
— Крэйгмор был в Совете. Почему же он не знал, что мы наткнулись на членов «Ночной тени»?
— Потому что я не вводил в компьютерные файлы ничего о членах «Ночной тени» и потому что Зак не хотел сообщать Совету о том, что обнаружили вы с Грейс, — ответил Фэллон.
Лютер тихонько присвистнул.
— Вы оба действительно беспокоились из-за шпиона?
— Я уже говорил, Зак чувствовал, что члены «Ночной тени» занимают в Обществе высокие посты. Он даже начал подозревать, что шпион может быть в Совете. Полагаю, самый главный вопрос на сегодня — сколько еще агентов «Ночной тени» являются членами Общества?
— Есть идея, почему Крэйгмор хотел устранить Юбэнкса?
— Пока нет, — признался Фэллон. — Только начал над этим работать. Может, дело в конкуренции. Может, они с Юбэнксом метили на одну и ту же должность в «Ночной тени».
— Какого черта он хотел от меня?
— Ты же охраняешь Грейс. — Логика Фэллона была, как всегда, сокрушительной.
Лютер поборол ледяной холод, который заскользил по венам.
— Единственная причина, по которой он мог быть заинтересован в Грейс, — это то, что она могла опознать певицу, — спокойно сказал он.
— Точно. Видимо, он был убежден, что, отыскав певицу, мы найдем ниточку, которая приведет нас прямо к нему.
Лютер задумался об этом.
— Почему бы ему просто не убрать певицу? Проблема отпала бы сама собой.
— Говорю тебе, она профессионал, как Свитуотер. Ее не так просто найти, не говоря уже о том, чтобы устранить.
Фэллон повесил трубку, не потрудившись попрощаться. Как обычно. Только тишина в трубке давала понять, что беседа с ним подошла к концу.
ГЛАВА 34
Под взглядом Грейс Лютер положил трубку, сел на диван и рассеянно потер правую ногу. Все его тело излучало усталость. Последствия столкновения с Крэйгмором, очевидно, атаковали его со всех сторон. Эти ощущения Грейс помнила отлично.
— Фэллон сказал, что Свитуотер все еще ищет сирену, — сообщил Лютер. — Он уверен, что много времени это не займет.
— Хорошо.
Она встала, пошла на кухню и достала из шкафа бутылку виски. Налив щедрую порцию в бокал, Грейс отнесла его в гостиную и протянула Лютеру.
Некоторое время он смотрел на бокал, будто не понимая, что это, а затем сделал глоток.
— Спасибо, — поблагодарил он. — Мне нужно было выпить. Или что-то в этом роде.
Грейс села рядом с Лютером. Вместе они смотрели в темноту через открытые окна веранды. Грейс положила руку ему на бедро и начала нежно массировать. Он колебался, не зная, как реагировать. Затем, не говоря ни слова, позволил ей продолжить. А через некоторое время сделал еще один глоток.
— Фэллон сегодня был каким-то странным, — поделился Лютер.
— В каком смысле?
— Не знаю. Не похож на себя. Усталый. Взволнованный. Может, подавленный, а может, просто переутомился. Трудно объяснить. Никогда не слышал, чтобы он говорил так, как сегодня. Он всегда был…
— Фэллоном?
— Вот именно. Сколько я его знаю, он всегда был Фэллоном. Природная мощь, как гроза, цунами или акула. Но не сегодня.
— «Джонс и Джонс» — это единственное, что у нас есть, чтобы остановить «Ночную тень», а Фэллон Джонс возглавляет «Джонс и Джонс», — проговорила Грейс. — Значит, исход битвы на его плечах. Ему нужен кто-то.
— Кто?
Она задумалась.
— Кто-нибудь, с кем он сможет поговорить, кому сможет довериться. А самое главное, кто сможет взять часть ответственности на себя. Может быть, помощник.
Лютер покачал головой:
— Он никогда не нанимал помощника. Он работает один. Как и я.
— Но на Мауи ты был не один. Я была с тобой, помнишь? И я все еще здесь.
— Потому что я не дам тебе уехать, пока тебе необходим телохранитель, — ответил Лютер и сделал еще глоток виски.
— Нет, — спокойно возразила Грейс. — Я все еще здесь, потому что хочу быть здесь.
Лютер смотрел в темноту.
— Живешь мгновением?
— Это все, что у нас есть, ты так не думаешь?
— Нет, — ответил он. — У нас есть и прошлое.
Грейс вздохнула:
— Да, думаю, ты прав.
Он сделал еще один глоток.
Прошло несколько минут, и Грейс заговорила снова:
— Я знаю, на что это похоже.
— Жить мгновением?
— Нет, убивать кого-то своей аурой. У меня тоже такое было, если помнишь.
Лютер посмотрел на нее через край бокала.
— Фэллон говорит, что технически мы никого не убивали. Мы использовали свою энергию, чтобы отразить мощную энергию наших противников. Этот процесс создал диссонанс волн, что и привело к разрушению их аур. Он сказал, это похоже на смерть от срикошетившей пули, выпущенной из собственного пистолета.
Грейс задумалась.
— Интересная версия, но не уверена, что это что-то меняет. Главное, что мы ответственны за смерти этих людей, и не важно, какими плохими они были или какой смерти заслуживали. Нам с тобой с этим жить.
— Да, — признал Лютер. — Ты права.
— Он пытался тебя убить, Лютер. Ты боролся за свою жизнь.
— Его аура горела, как чертов лазер. Будто ее кто-то включил.
— Я знаю, что чувствуешь, когда видишь это своими глазами. Ужасно осознавать, что ты можешь убить кого-то без всякого оружия.
Лютер рассматривал то, что осталось от виски.
— Такое чувство, будто в тебе есть что-то нечеловеческое.
— О, все в нас человеческое, — не согласилась Грейс. — Люди всегда были хороши в убийствах. Но расплата за использование этого таланта очень высока. Не думаю, что, пойдя по этому пути, можно остаться прежним.
— Я знаю, что ты, я, Петра и Уэйн расплачиваемся за это, но как насчет таких парней, как Свитуотер?
— Думаю, члены семьи Свитуотеров тоже по-своему расплачиваются, — сказала она. — Может, именно поэтому у них такая дружная семья. Они нужны друг другу, чтобы выжить в трудные времена. Одно можно сказать наверняка. Готова поспорить, что ни у одного из них не было и нет настоящих друзей вне семьи, даже когда они были еще детьми. Они не могут позволить себе довериться незнакомцам.
— Да, конечно, нужно тщательно скрывать, где работает папаша. Дети ведь так болтливы.
— А затем ты научишься врать всем. Наверное, трудно найти мужа или жену, если ты из семьи Свитуотеров.
— Подобный семейный бизнес сильно ограничивает образ жизни, — заметил Лютер. — Довольно сложно играть в гольф с приятелями и не болтать о делах.
— А мне кажется, для таких, как мы, все по-другому. Когда знаешь, что можешь убить человека собственной аурой, чувствуешь себя… — Грейс замолчала, не в состоянии подобрать правильное слово.
— Варваром, — сказал Лютер.
— Да, именно, — согласилась она. — Неприятно так о себе думать. Это разрушает наше восприятие самих себя. Но нас характеризует то, что мы знаем, как выжить. Мы знаем, что делать в критической ситуации. Выжить или погибнуть в бою. Думаю, мы должны принять это как часть себя.
По-прежнему вглядываясь в темноту, Лютер положил руку на бедро Грейс. Она переплела свои пальцы с его, встала и повела его в спальню.
Секс был неистовым, быстрым, немного жестоким, подтверждая сказанные ранее слова Грейс. Они оба выжили.
Звонок телефона разбудил Лютера, спровоцировав выброс адреналина. Лютер открыл глаза и увидел за окном солнечный свет. Решив, что уже около десяти часов, он взял трубку.
— Контейнер забрали несколько минут назад, — сказала Петра. — Мы видели, как взлетел самолет. Скажи Грейс, что холодильник чист. Не нужно беспокоиться о санинспекторе.
— Спасибо, — ответил Лютер.
— Нет проблем. Как в старые добрые времена. Как ты?
— Хорошо.
— Ты сделал то, что должен был. Прими это и позавтракай с Грейс.
Лютер положил трубку и посмотрел на Грейс.
— Петра сказала, что я должен принять то, что произошло, и позавтракать с тобой.
Она улыбнулась.
— Отличная идея.
ГЛАВА 35
Очистив половинку папайи от крошечных черных семян, Грейс положила ее на тарелку.
С мрачным выражением лица Лютер наблюдал за ней, пока готовил кофе. «Он все еще не оправился от травмы, полученной в гараже, — решила Грейс. — Ему нужно время».
— Ты, наверное, не привыкла жить в таком месте? — спросил он.