Быстро сорвав с себя фартук, огибаю стол и иду следом. Выскакиваю на крыльцо, вспоминая о том, что у меня на ногах только носки. Дверь гаража поднята вверх. Посмотрев на ноги, плюю на всё и иду туда.
Застаю парня у распахнутой водительской двери “вольво”.
Обернувшись, кладет на неё ладонь и смотрит на мои ноги в носках, почесывая бровь и слегка улыбаясь.
— Уезжаешь? — спрашиваю, остановившись на пороге.
Посмотрев на машину, а потом на меня, кивает:
— Да.
Сложив на груди руки, переминаюсь с ноги на ногу и говорю:
— Я тут подумала. Нам не стоит начинать всё это…
— Всё это? — Выпрямляется он.
— Я и ты… ну, мы… — заглядываю в его глаза и прикусываю изнутри губу.
Он делает глубокий вдох, на секунду сжав челюсть.
Его глаза блуждают по двору за моей спиной. Захлопнув дверь машины, опирается на неё плечом и, копируя мою позу, складывает на груди свои загорелые бицепсы.
— Почему? — спрашивает, посмотрев в моё лицо.
— Мы живём в одном доме. Тебе не кажется, что это плохая идея?
Рассматривает свои кеды, игнорируя звонящий в кармане телефон.
— Я тебе неприятен? — спрашивает, наконец подняв на меня непроницаемый отчуждённый взгляд.
Открываю рот, собираясь выпалить слово “нет”, но потом закрываю его, решая подобрать более правдоподобные и взвешенные аргументы.
Очевидно, он принимает моё затянувшееся молчание за ответ, поэтому разворачивается и берётся за ручку автомобильной двери.
Жую губу, чувствуя, как грохочет в груди сердце.
Что я должна сказать? Что у меня от него бельё, чёрт возьми, мокрое? Или что я хочу с ним секса, хотя он сушеный абрикос?
Я ведь не для этого сюда пришла…
В панике тереблю край футболки.
Прежде чем сесть в машину, Федя бросает, не оглядываясь:
— У тебя мука на правой щеке.
Хватаюсь за щеку под звук захлопывающейся двери. Отойдя в сторону, наблюдаю за тем, как он заводит машину и, ткнув вперед рычаг передач, срывается с места, не пристегнув ремень.
Приложив руку к взмокшему лбу, смотрю вслед удаляющемуся “вольво”.
— Слоны! — дёргая меня за руку, Сеня тычет пальцем в вольер на другой стороне дороги.
Вздыхаю, прикладывая к глазам ладонь. Слоны так слоны. Большие, серые и пыльные.
Из-за жары я чувствую себя неадекватно. Ситуацию ухудшает ещё и то, что на мне рубашка с длинными рукавами и сарафан до самых пяток. Просто я боюсь обгореть, но сидеть дома в одиночестве совершенно невозможно, а всё оттого, что я гоняю в голове события сегодняшнего утра, как шарики для пинг-понга.
Кажется, нам нужно поговорить...
— Пойдём… — бормочу, подталкивая Сеню вперёд.
Крепко держу мальчика за руку. Я боюсь его потерять или что-нибудь в этом роде, потому что, глядя на слонов, вижу только хмурое кареглазое лицо кое-кого! А в моих ушах стоит свист шин серого “вольво”, на котором этот кое-кто умчался из гаража Немцевых как психованный.
Надавив пальцем между бровей, разглаживаю образовавшуюся там морщину и оглядываюсь по сторонам.
Мы таскаемся по плавящемуся от жары зоопарку уже минут сорок. Женя оставила на меня детей, чтобы отвезти домой купленные в молле продукты, иначе они сварились бы прямо в багажнике её “опеля”.
Она вернётся за нами не раньше чем через час.
Под рубашкой и сарафаном моя кожа плавится.
Этот остров не для меня. Мне не подходит солнце, от него я тупею!
— Подумаешь, слоны, — тянет Адель, изучая карту зоопарка. — Где здесь террариум?
— Сородичей своих ищешь? — скучающе интересуется Алекс, пытаясь заглянуть под её широкополую соломенную шляпу.
Присев на скамейку в тени выставочного можжевельника, снимаю свою шляпу и обмахиваюсь ею как веером. Адель плюхается рядом и, достав из моей плетёной сумки газировку, вскрывает её с шипящим звуком, пока Сеня и Алекс отправляются к лотку с мороженым.
Смотрю им вслед, забирая у сестры бутылку и делая глоток.
Оба ребёнка Немцевых очень похожи на своего отца — светловолосые и зеленоглазые, а вот брат Макса в какую-то другую породу. Он выше ростом и волосы у него чёрные, как какое-нибудь воронье крыло. Как и его глаза. И вообще, разница между ними не только внешности касается!
Чёрт…
Прошу детей бросить меня здесь, как слабое звено, и посетить слонов самостоятельно. Тру висок, понимая, что я жду вовсе не того часа, когда Женя заберёт нас из этого адского ада. Я хочу вернуться домой, потому что уже половина четвёртого, и кое-кто скоро должен приехать с работы. Но по возвращении в доме не оказывается никого, кроме Жениной мамы, и за ужином нас шестеро.
Он не появляется в доме, даже когда часы в гостиной показывают одиннадцать вечера.
Где его носит?!
Слежу за движением минутной стрелки, поглаживая лежащую на моих коленях голову Адели, которая целенаправленно уснула в моей кровати прямо во время совместного киносеанса.
У меня самой сна ни в одном глазу. Только мысли в голове кружат и кружат, как рой заблудившихся пчел!
Лежащий на тумбочке телефон вибрирует. Кошусь на него.
Входящий звонок от Мартина, на который я не успеваю ответить и не знаю, хочу ли отвечать. За звонком он шлёт сообщение.
“Твой кузен у меня перед глазами, а где ты? Пиво, покер и байки, хочешь развлечься?”
Следом он высылает адрес.
Мой пульс отвечает резким скачком.
Потому что последние два часа я занималась тем, что прислушивалась к каждому шороху там, внизу! И вообще, я не понимаю, почему кроме меня в этом доме больше никого не волнует, что от Фёдора Немцева уже почти двенадцать часов ни слуху ни духу?
Смотрю в потолок.
Раздумываю ровно тридцать секунд и, осторожно переложив на подушку голову сестры, срываюсь с кровати, на ходу вызывая такси.
Распахнув шкаф, хватаю чёрное платье на широких бретельках и выше колена на целую ладонь. Подкрасив губы, взбиваю пальцами волосы.
Не знаю, что делает там Немцев, но я очень надеюсь на то, что он не трахается с какой-нибудь тёлкой в кустах у бассейна, потому что...
Я просто надеюсь на это, и всё...
Такси привозит меня в неизвестный особняк недалеко от порта. Дверь открывает немного укуренный брюнет. Войдя в дом, осматриваюсь.
По размаху вечеринка напоминает какую-то чернушную американскую комедию.
Хочу набрать Мартина, но забываю об этом, когда на здоровом чёрном кожаном диване в центре гостиной вижу Федю в компании… первосортной арийки Евы.
Она сидит, попивая голубой коктейль и поджав под себя босые ноги, а её рука лежит на его бедре, обтянутом серыми брюками. На нём та же самая одежда, что и сегодня утром. Он выглядит усталым. И... расслабленным. Откинув голову на подушки и вытянув между ног сцепленные в замок руки, открывает рот и что-то говорит ей в ответ.
В моей душе расцветает осязаемая, такая настоящая и колючая обида.
Глядя на то, как женская рука сдвигается на пару сантиметров выше, сглатываю появившийся в горле ком.
Это что, моя фишка?
Все мужчины забывают обо мне, стоит только выйти за дверь? Этот хотя бы дотянул до вечера…
— Привет! — выдавливаю из себя, быстро подойдя к Мартину, который сидит на том же диване.
— Хелло! — улыбается Ева, взмахнув рукой.
Смуглый профиль Немцева напрягается, как и всё его тело.
Бросив на меня мимолетный взгляд, погружается в общение со своей собеседницей полностью.
Задираю подбородок, резко переведя глаза на Мартина.
— Где тут можно выпить? — спрашиваю, хватая его за руку и поднимая с дивана.
— За домом есть трасса. — Встаёт он, кладя руки мне на плечи и разворачивая в сторону забитого стаканами стола, который тут служит барной стойкой. — Заброшенный мотокросс. Ребята чуть позже будут катать.
— М-м-м... в темноте? — спрашиваю напряжённо, рассматривая предложенный ассортимент алкоголя.
— Трасса подсвечена. Хочешь посмотреть? — указывает подбородком на окна за моей спиной.
— Хочу выпить… — бормочу я, беря в руки два высоких бокала.
Или напиться. Ещё не решила.
Мартин предлагает мне локоть, и мы убираемся к чёрту из гостиной.
Я уже знаю, что не вернусь в неё больше.
Опрокинув в себя две “Маргариты” по пути, болтаю с компанией мотогонщиков.
— Чей этот байк? — спрашиваю, указывая на красно-белого литого красавца.
— Желаешь прокатиться? — спрашивает парень, держащий под мышкой чёрный шлем.
— Рашен Федерейшен? — улыбаюсь, приканчивая “Маргариту”.
Очень симпатичный брюнет с растрёпанными тёмными волосами.
Просто… плевать мне на него...
— Митя, — улыбается в ответ и хитро переспрашивает: — Так что? Хочешь прокатиться?
Обернувшись, смотрю на байк и жую губу.
Вообще-то, это плохая идея.
Даже после двух “Маргарит” я понимаю, что это очень плохая идея, но парень выглядит трезвым и адекватным. Последний раз на байке я каталась ещё в школе. Тогда мозгов у меня совсем ещё не было.
Чёрт…
— Ладно… — говорю, снова посмотрев на парня.
Господи, что я делаю?
— Ездила на таких? — спрашивает, когда подходим в этой махине.
— Э-м-м… да…
Он разве не хочет предложить мне свою куртку?
Протянув мне шлем, убирает подножку и, оседлав мотоцикл, заводит двигатель. Он взрёвывает, а из выхлопной трубы поднимается облако дыма.
Верчу шлем в руках, понимая, что не хочу никуда ехать. Кажется, я хочу вернуться домой. Зря я вообще сюда приехала. Я приехала из-за одного придурка, но больше этого не будет!
Может, у меня острая нехватка острых ощущений? Иногда нужно просто делать, а думать потом.
Что за бред?
— Садись, — кивает парень себе за спину.
Глубоко вдохнув, вижу стоящего во дворе Мартина.
Он наблюдает за мной, опустив руки в карманы шорт, и, судя по выражению его лица, ему эта затея не очень нравится.
В остальном же, абсолютно всем здесь на меня плевать…
Снова посмотрев на шлем и переступив с ноги на ногу, решаю вернуть его парню, но в мой локоть впиваются чьи-то пальцы, дёрнув назад и крутанув на месте так, что мои волосы хлещут по моему же лицу.