Все подняли руки.
После чего Вперёд вышел и сам Избранник. Поклонился во все четыре стороны:
– Благодарю вас, сограждане, за то высокое доверие, что вы мне оказали. Быть избранным вами – большая честь для меня.
Но для законности нашей процедуры я должен спросить: может, кто-то хочет предложить другую кандидатуру? Или найдётся человек, желающий оспорить моё Право на Трон и Корону?
Возникшую липкую тишину нарушало только дыхание, да крики сов: все понимали, что если Эрик и решится оспорить право на Трон и Корону – то только сейчас!
И Эрик не подвёл жаждущих «насладиться» боем за Корону:
– Я. Я, Эрик, сын Мойеса Смелого, внук Соломона Решительного, бросаю вызов тебе, Фандор, сын Людвига Сурового. – впрочем, понурый вид и чуть подрагивающие плечи сказали всем, что на победу в бою с натренированным и крепким Фандором он не слишком рассчитывает. Разве что в запасе у него найдётся пара подлых, запрещённых Правилами поединков, приёмчиков…
На месте Фандора, как подумал Корвин, именно этого и следовало бы опасаться в первую очередь.
Круг даже расчищать не пришлось.
Глядя, как в неверном отблеске от сотен факелов кружат в его центре, то сходясь, то отодвигаясь друг от друга, противники, Корвин злился, сжимая кулаки.
Не может Эрик не понимать, что нет у него шансов!
Что же тогда заставило его бросить вызов? Стремление отстоять отцовскую честь? Амбиции? Наглость? Глупость?..
Нет – наследник Мойеса не может быть глуп.
Ему в первую очередь – и лучших учителей, и – самых новых книг. И сказителей Мойес приглашать любил. Чтобы, послушав исторических хроник, сын знал, чего делать стоит, а чего – не надо.
Хотя сам Моейс почему-то предпочёл всё же делать «как не надо»…
От почти обнажённых, и уже лоснящихся от пота тел противников, отблёскивало – словно там, в центре людского круга, плавают две огромных рыбы. Вставших почему-то на задние плавники. Кто-то из нетерпеливых зрителей-болельщиков крикнул:
– Да чего ты с ним нянькаешься, граф Фандор! Всё равно ведь придётся прикончить! Бой – до смерти! Так что бей, не жалея!
Фандор не отреагировал – знал, что отвлекаться нельзя. Слишком многое – всё! – поставлено на кон!
Зато у Эрика дёрнулась щека: он знал, что даже победи он, озлобление против него и отца, у народа столь велико, что тут же найдётся следующий кандидат оспорить его Права. Так что шансов выжить почти нет.
Вот он первым и начал активные действия: нырнул в ноги Фандору, пытаясь сделать подсечку, и опрокинуть противника на спину.
Не прошёл у него этот финт. Фандор и в неверном свете факелов разглядел самое начало броска, и чуть отодвинулся, а когда тело врага пролетало мимо, не встретив на пути ног Фандора, резким ударом в шею ошеломил Эрика.
Но тот не откатился в сторону, как можно было бы ожидать, чтоб передохнуть и переждать боль. Нет, Эрик из немыслимой позиции дотянулся до паха Фандора, и попытался оторвать то, что должно было передать кровь Фандора его наследникам!
Вопль графа не услышал бы только глухой вурдалак, всё ещё, по слухам, обитавший за сто миль к западу.
Но сила воли Фандора оказалась настолько велика, что он смог ударить врага лбом в висок, и когда хватка того на секунду ослабла от наверняка вспыхнувших перед глазами сотен звёздочек, исхитрился вырвать своё достоинство из подлой клешни…
После чего в толпе все, словно один человек, выдохнули.
Фандор не остановился на достигнутом: врезался лбом в висок ещё раз, а когда противник отодвинулся, подставив шею, запрыгнул ему на спину. И вцепился в горло изо всех сил там, где нужно: напротив адамова яблока.
После этого оставалось только довести дело до конца.
Когда Фандор слез с обделавшегося в агонии противника, тишина стояла такая, словно все в ужасе.
Наверное, это выпученные глаза Эрика и его посиневшее и распухшее лицо с казалось, навсегда застывшей ужасной гримасой так подействовали на людей. Впрочем, Фандор и сам не торжествовал: сел на землю рядом с телом поверженного врага, и, наконец, застонал, взявшись за пах.
Корвин и Уткур подошли, и помогли победителю встать на ноги.
Уткур сказал, обведя головой по кругу, и грозно посверкивая глазами:
– Есть ли ещё желающие оспорить право графа Фандора на Трон и Корону?
Гул голосов показал, что народ озабочен чем угодно, только не «бросанием вызова». Тогда продолжил Корвин:
– Король отрёкся. Да здравствует Король!
Тут уж заорали, захлопали и засвистели все.
Когда Мойес скрылся с места боя, никто так и не заметил.
Но на следующее утро, когда Фандор и его друзья явились в королевский дворец, чтобы вступить в Должность, там никого не было. Ни королевских наложниц, ни законных жён, ни их отпрысков, ни даже челяди.
– Ну и отлично. – Фандор, неплохо, несмотря на разговоры допоздна, выспавшийся у костра под охраной соратников, был, как показалось Корвину, даже рад, что не пришлось никого изгонять, сковыривая с насиженных мест, – Дворец нам не скоро понадобится.
Друзья. Прошу вас, объявите, что новое Собрание состоится сегодня же вечером.
Люди долго ждали. Надо дать им надежду. И веру в нашу решимость пойти до конца. Надеюсь, вы-то – со мной?
Поможете организовать воинов в отряды для битвы?
Атмосфера на Собрании теперь царила совсем другая: люди явно предвкушали радикальные перемены.
И Фандор, как понял Корвин, действительно всё спланировавший и рассчитавший заранее и до мелочей, не подвёл:
– Сограждане! Братья и сёстры! Отцы и матери! Я, как ваш новый Король, знаю, что горечь утрат постигла многие семьи. У кого-то убили родных. У кого-то – отняли детей. И водили их по поселениям драконов на цепи: словно они – жалкие и уродливые монстры, достойные только смеха и презрения. И очень многие лишились крова. Вотчин отцов. Которые из-за трусливых Указов даже не могли отстаивать в честном бою!
Наверняка проклятые драконы прониклись к нам за это время презрением!
Да и как же можно было не презирать наш Народ, если в ответ на наглый захват исконных земель, и издевательства, и смерть наших близких, мы отвечали только трусливым отступлением вглубь дремучих и неприспособленных для жизни, лесов и болот?!
И вот я спрашиваю вас, гордый люд Раздола, Тёплых Холмов, Чёрного леса, Карайских степей, и десятков других, нагло отобранных, даже не в бою, вотчин: согласны ли вы и дальше терпеть такое положение?!
Возмущённые выкрики, тут же слившиеся в рёв сотен глоток: «Нет!», «Позор!», «Смерть – наглым тварям!», «Веди нас, Фандор!», всё сказали бы Фандору, если б он и так не знал, что люди настроены решительно.
– Отлично. Я знал, что ещё остались смелость и решительность в ваших сердцах. Смелость пойти в бой. И решимость до последнего вздоха бить проклятых драконов – бить до тех пор, пока последняя тварь не падёт от руки человека! Я, как ваш Король, объявляю роду драконов непримиримую, тотальную войну! И закончится она только тогда, когда падёт последний дракон, будет убита последняя самка, и будет уничтожен последний драконий выродок-детёныш! Мы не станем, подобно подлым тварям, глумиться и смеяться над беспомощностью поверженного врага: мы попросту убьём их всех!
Кто за этот план – прошу голосовать!
Новый, куда более громкий и восторженный рёв сотен глоток наверняка преодолел расстояние до ближайших жилищ драконов.
Но теперь, когда они решили, это Корвина не пугало: время прятаться прошло!
– Я призываю мужчин, способных сражаться, в своё Войско. Выйдите вперёд те, кто полон решимости бороться до конца, сколько бы времени это ни заняло, за наш Род!
Вышли практически все мужчины – вышли и встали впереди. Слышно было, как женщины и дети орут:
– Давай, па! Вперёд, муженёк! Или ты у меня хуже других?! Ну-ка, старый, шевели лапками! Нет, малыш, ты ещё ростом не вышел, осади назад, к мамке!..
Фандор поднял руку – мгновенно установилась тишина:
– Благодарю, сограждане, за вашу решимость. Но – прошу меня простить за то, что скажу сейчас. Я, конечно, хотел бы взять в своё войско всех!
Но ведь вы понимаете, что это – невозможно! Во-первых – дети. Негоже тем, кто ещё не повзрослел, рисковать своей жизнью. Поэтому вот ты, ты, ты, ты… – Фандор шёл по кругу, прикасаясь рукой к плечу названных, – Прошу вас – подождите. Когда станете взрослыми, и я буду уверен в ваших силах – сам призову. А пока – прошу вернуться к семьям.
Вздохи облегчения и гомон женских голосов сказал Корвину, что этим ходом Фандор если не полностью покорил сердца, то оказал сильное влияние на матерей семейств.
– Дальше. Битвы предстоят беспощадные, и кровавые. Враг силён – с этим нужно считаться. Если у нашего народа погибнут все самые храбрые и сильные его представители, враг будет только рад! Да и стратегический резерв способных сражаться – жизненно необходим. Поэтому я прошу оставшихся… Тянуть жребий.
Каждый второй должен остаться здесь – с нашими сёстрами, братьями и детьми – охотиться, чтоб у всех было пропитание. И надёжно охранять и защищать наш Лагерь, на случай, если драконы смогут найти его и напасть!
Тех же, кому выпадет честь биться, мы разобьём на два отряда – примерно по сто человек. Ста человек вполне хватит на полное уничтожение одной деревни-логова драконов. Если же нужно будет уничтожить крупное поселение, город, мы отряды будем объединять… Впрочем, как именно мы будем действовать, я расскажу только когда мы организуемся в полки.
Организация в полки легла на плечи Уткура и Корвина.
Тыловое обеспечение и фуражирование Фандор возложил на Голема – пожилого и опытного барона, сразу пожалованного графским титулом.
Граф Уткур и граф (Фандор в спешном порядке произвёл их тоже из баронов – в графы!) Корвин должны были руководить каждый – своим полком, а Голем – обеспечивать воинов обеих отрядов продовольствием.
– Итак, господа, вот мой план, – собрание полевого штаба проходило в большом зале покинутого дворца, который Фандор даже не попытался обустроить для жизни – понимал, что сейчас проведёт месяцы, если не годы – в походах, – Это – карта. Нашей страны.