В подъезде столкнулась с Ленкой. Та, расфуфыренная, куда-то собралась.
– Привет, пропащая! Я тебе вчера звонила несколько раз. Не брала трубку или дома не ночевала? – ехидно спросила Лена, прищурив ярко накрашенные глаза.
– Голова болела! – соврала Марина.
– А сейчас откуда едешь?
– Что за допрос?! Откуда надо, оттуда и еду!
– Не хочешь со мной вечером в валютный бар в «Прибалтийскую»? Проходка есть, сегодня свой швейцар на дверях. С двумя французами познакомилась. Ну что? Пойдёшь?
– Там же опера злющие. Тут же примут.
– Не бзди! Они у меня все прикормленные, твари ненасытные.
– И что же мы будем делать с этими французами? Я больше двух слов по-английски связать не могу, не то что на французском.
– Языком жестов будешь изъясняться! – заржала Лена и облизала цикламеновые губы. – Посидим красиво, джин-тоника выпьем. Мужики клёвые.
При упоминании джина Марину передёрнуло.
– Не-е-е-е! Без меня. Я в такие игры не играю. Не дай бог, кто увидит, донесёт Володе, стыда не оберёшься. И ты будь поаккуратнее.
– Ну, смотри, как знаешь. Если что, звони, я до гастронома и назад. Ещё себя привести в порядок надо.
– А то ты не в порядке! В гастроном, как в театр!
– Привычка, Мариш! Не знаешь, что судьба за поворотом подкинет. Может, счастье меня поджидает, а я как лахудра. Это вот ты сегодня точно с бодуна – круги под глазами и наряд странный. Ведь не ночевала дома, тихушница. Такому мужу рога наставляешь. Мне бы попался, дома сидела бы, его окучивала.
– И поэтому ты мне предлагаешь в гостиницу пойти с иностранцами встречаться?!
– Я тебе ничего дурного не предлагаю, а лишь зову время хорошо провести. Не в постель же с ними укладываю! Это мне мужа искать надо. У тебя по этой части всё в порядке. А развлечься никогда никому не помешает.
Дома Марину встретили неубранная постель, разбросанные вещи, чашки с остатками кофе на кухонном столе, в раковине собралась горка немытой посуды.
– Давно я так всё не запускала! – громко сказала Марина и начала стаскивать ненавистные сапоги, которые до мозолей натёрли ноги, и розовые пузыри пугали своим видом.
Она умоляюще посмотрела на телефон с единственной просьбой, чтобы он продолжал сохранять молчание. Но он предательски зазвонил, Марина вздрогнула и автоматически спрятала руки за спину в нежелании брать трубку. Звонок затих и раздался вновь. Выбора не оставалось. К счастью, звонила мама и сообщила, что Володя не дозвонился, его прооперировали, всё хорошо и есть надежда на полное восстановление. Когда вернётся – неизвестно, нужна реабилитация.
– Не ругался, что не смог до меня дозвониться?
– Нет, доченька, был в хорошем расположении духа и передавал огромный привет.
Марину отпустило, и она радостно скинула одежду и залезла под душ. Вода всегда спасала её, с ней она смывала все тревоги и горести. Но осадок после встречи с Александром остался. Саша вносил в её жизнь некую сумятицу, неразбериху.
Прибралась на кухне, немного подремала. Вскоре позвонил Володя и ни словом не обмолвился, где она пропадала, сказал, что очень любит, скучает, просил беречь себя и ждать его возвращения.
– Ты уж потерпи, любимая. Время пролетит быстро. Не стесняйся, обращайся к Вале по любому поводу.
К вечеру Марине стало невыносимо тоскливо.
– Лен, предложение ещё в силе или ты кого другого пригласила?
– Конечно, в силе! Час на сборы хватит? Встречаемся внизу. Я такси вызову.
Марина не понимала до конца, откуда вдруг появилось желание встретиться с французами. Манили риск и новые ощущения. Она была несколько раз с Володей в «Прибалтийской», в огромном ресторане на первом этаже, а вот в валютном баре ни разу. Марина имела представление о том, что творилось в гостиницах интуриста. Многие девушки выходили на охоту в надежде встретить иностранного принца, который вывезет их за рубеж, были и те, для кого это являлось залогом безбедной, лёгкой жизни. Назвать вещи своими именами Марина не решалась. «Ленка же ясно сказала, зачем она этим занимается. Подумаешь, посидят в баре!» С этими мыслями она начала быстро собираться. Оделась спокойно и скромно, чем вызвала лёгкое недоумение у Лены.
– Ты как на партсобрание собралась. Тебе бы ещё очки на нос. Чистая училка.
У дверей «Прибалтийской» стоял немолодой швейцар в форменной одежде и фуражке, по выправке похожий на отставного военного, который мнит себя генералом. Швейцар мельком окинул их взглядом. Ленка незаметно вложила ему что-то в руку, и тот бесстрастно пропустил их внутрь. Как и любая гостиница интуриста, «Прибалтийская» напоминала, что помимо «совка» есть ещё совсем другая жизнь, неведомая и манящая. По холлу бродили иностранцы всех мастей, от японцев до европейцев, слышалось разноголосие нездешних языков. Картинка завораживала, и Марина молча продвигалась за Леной, которая шла уверенным шагом бывалой посетительницы этих мест. За стойкой бара маячил симпатичный парень в белой рубашке и чёрной бабочке. Он кивнул Лене и взглядом указал на стол у окна, где сидели двое мужчин средних лет вполне приятной наружности. Они при виде девушек встали и предложили присесть. У Марины сложилось впечатление, что Ленка видит их впервые, но поначалу решила, что ей это только показалось. А уж когда они представились, все сомнения улетучились. По всей видимости, к этой встрече с двумя французами приложил руку бармен: слишком уж пристально поглядывал и, когда подошёл к столику, фамильярно спросил Лену:
– Тебе как обычно?
– Только джина побольше. И моей подруге тоже.
Один из иностранцев тут же завёл беседу с Леной, если это можно было назвать беседой. Оба едва владели английским. Тот, что сидел рядом с Мариной, смешно мялся и лишь мило улыбался. Не прошло и пятнадцати минут, как Лена со своим собеседником встали.
– Подожди немного, поболтай, мы скоро придём.
Всё произошло так быстро, что Марина не успела возразить. Оставаться один на один с иностранцем в валютном баре ей совсем не хотелось. За соседним столиком сидела, судя по облику, русская девушка и что-то нашёптывала на ухо жирному мужику, годящемуся ей даже не в отцы, а в деды. Да и у стойки притулились две девицы перезрелого возраста и поглядывали на гостей в ожидании, когда их кто-нибудь пригласит за столик.
Лена долго не появлялась, и Марине приходилось обмениваться с французом ничего не значащими фразами, пока он не достал из кармана пиджака ключ от номера и многозначительно не посмотрел на неё. Марину охватили злость и растерянность, вскочив с кресла, она без слов направилась к выходу. Едва переступив порог гостиницы, Марина услышала резкий голос:
– Гражданка! Остановитесь! Пройдёмте со мной.
– Куда?
От неожиданности и страха Марина потеряла способность соображать. Перед ней стоял человек в тёмно-синем костюме, худощавый, с неприятно бегающими глазами. Он делал нарочито угрожающий вид, разглядывая Марину.
– Что вам от меня надо? Никуда я с вами не пойду.
– Пойдёшь как миленькая! Иди прямо! – отчеканил человек, и уголки его губ неприятно поползли вниз, точно он пытался без слов выказать своё презрение. Пришлось подчиниться. В комнате, куда привёл её опер, находилось ещё два таких же, с неприметными лицами, которые вряд ли запомнишь.
– Присаживайтесь. Имя, фамилия. Что делали в гостинице? – спросил сидящий за большим письменным столом.
– Ничего. С подругой… в баре…
– В компании иностранцев, – добавил тот, что окликнул её у дверей. – Имя, фамилия, отчество!
– Соколова Марина Сергеевна, – лепетала Марина и покрывалась пунцовой краской от стыда.
– Давайте свою сумочку.
Марина растерянно протянула её оперу за столом и наблюдала, как тот спокойно вытряхнул из неё всё содержимое. Из сумки полетели в разные стороны ключи, помада, пудреница, резинка для волос, кошелёк и записная книжка, какие-то бумажки, шариковая ручка. Он тщательно всё рассматривал, потом, строго глядя ей прямо в глаза и понизив голос, отчеканил:
– Валюта есть? Спрятала куда-нибудь?! Мы ведь найдём. Лучше сдай добровольно.
– Нет у меня никакой валюты! – Чуть не расплакалась Марина. – Я жена Соколова Владимира. Конькобежца.
– Ого! – воскликнул один из оперов, судя по всему, главный. – Он мой кумир! Я сам в юности коньками баловался. И что же вы забыли в валютном баре, жена конькобежца Соколова?
– Я же всё сказала! С подругой сидели и её друзьями.
– Хорошая у вас подруга! Небезызвестная Елена Николаевна Смирнова. А по-простому – валютная проститутка Ленка. Так понятнее? Держитесь от неё подальше! Идите, жена Соколова. Надеемся, больше не встретимся! А то в следующий раз протокол составим. Не думаю, что ваш муж сильно обрадуется.
У входа в гостиницу выстроились в ряд такси с зелёными огоньками, но от пережитого Марина решила пройтись пешком до дома. Наклеенный на одну пятку пластырь съехал. Превозмогая боль, она медленно шла, хромая, с одной мечтой – скорее оказаться дома, жалея, что отказалась от такси. Ветер с Финского залива раздувал волосы, глаза слезились то ли от ветра, то ли от обиды. Пустынная улица безмолвствовала, фонари светили унылым жёлтым светом, дополняя горящие окна домов, в небе не было видно ни одной звезды – верный признак плохой погоды на завтра. Остановилась красная «Лада».
– Давай подброшу, красотка! Не боишься по улицам так поздно ходить? – спросил водитель.
– Я уже почти пришла. Меня встречают, – на всякий случай соврала Марина. С трудом доковыляла до своего точечного дома по той же улице, что «Прибалтийская», только в другом конце. У самой парадной увидела силуэт человека. Он быстро направился прямиком к ней, Марина сжалась, судорожно решая, бежать или дать отпор.
– Саша?! Что ты здесь делаешь? Как ты нашёл меня?
От испуга она кричала так громко, что на втором этаже зажёгся свет и кто-то прильнул к окну.
– Не кричи! Когда ты вызывала такси, ты назвала свой адрес. Я поднимался к тебе, там никого нет. Не делай такие глаза: если бы открыла не ты, я бы сказал, что ошибся.