– А если бы открыла я, а дома была не одна? Что тогда? – уже тише, но так же раздражённо спросила Марина.
– Действовал бы по обстановке, – невозмутимо ответил Александр.
В нём появилась некая наглость, которую она до этого не замечала. Деликатность сменилась напором, в голосе появились новые нотки, да и выражение лица с трудом напоминало прежнего Сашу. К удивлению, это ничуть не оттолкнуло и не насторожило. Таким многогранным он ей нравился ещё больше.
– Кстати, где ты была?
Марина не стала вредничать, просто соврала, что была у подруги, совсем неподалёку, и потом решила прогуляться перед сном.
– Понятно… – сказал Саша, не двигаясь с места.
«Он хочет, чтобы я пригласила его к себе. Уместно ли это?» – носилось в голове, и она решала, как поступить.
– Пошли, – непонятно зачем сказала Марина и, озираясь по сторонам в страхе увидеть кого-нибудь из припозднившихся соседей, резко открыла дверь в парадную, точно дверь была виновата, что она пригласила Сашу в гости.
Не успели оказаться в квартире, он, точно обезумевший, накинулся на неё, целуя волосы, плечи и всё, до чего дотягивались его жадные губы. Напор Александра поражал: она не ожидала такого спонтанного проявления чувств, он казался ей гораздо сдержаннее. Это пугало и заводило одновременно, и она отдалась его воле без сопротивления. Постель хранила запах Володи, хоть Марина три дня назад поменяла бельё. Она понимала, что это ей только кажется, но ничего не могла поделать со своими ощущениями. Володя словно присутствовал при их близости и с укоризной и болью наблюдал за всем происходящим. Ей было не расслабиться, мерещилось, что сейчас раздастся скрежет ключа в замке.
Когда всё закончилось, она вздохнула с облегчением, медленно встала с кровати и, перешагивая через разбросанную одежду, пошла в ванную. То, что случилось, не понравилось ей, да она толком и не поняла ничего. Безумная вакханалия с единственным участником – Александром.
«Может, его так возбудило, что он оказался в постели моего мужа? Точно не в себе! Не могут так резко меняться люди! Совсем другой человек. Не тот, с которым я познакомилась у кинотеатра. Самое удивительное, как он ухитрился стать неотъемлемой частью моих мыслей, преследуя и не давая покоя!» Захотелось, чтобы он немедленно ушёл. Она сама вызовет такси и даст денег, если у него нет. Только чтобы его не было рядом. Надо прийти в себя, переосмыслить, хочет ли она продолжения или на этом их отношения заканчиваются. Если бы подобное случилось у него дома, не было бы ни терзаний, ни угрызений совести. Сейчас она испытывала стыд и брезгливость.
Когда Марина вышла из ванной, Саша уже оделся и сидел на краю кровати.
– Наверное, мне пора? – спросил он куда-то в сторону.
– Я вызову машину.
– Не надо. Поймаю попутку.
– Тебя что-то огорчило? – уже в дверях спросил Саша и, не дождавшись ответа, пошёл к лифту, потом неожиданно обернулся и улыбнулся: – Ты дашь номер телефона или мне каждый раз стоять у твоего дома? Хотя можешь и не давать, он написан на твоём аппарате. Я запомнил.
Первым делом она начала сдирать с тахты постельное бельё, напоминание о Саше. Бельё сопротивлялось и выскальзывало из рук. Марина вспомнила, что мама советовала ей взять женщину для уборки и стирки хотя бы раз в неделю. Она сама пользовалась её услугами. Одинокая соседка с нижнего этажа как-то предложила свою помощь. С фотографий издевательски улыбался Володя. «Странно, что Саша ничего не расспросил о муже. Ни слова, ни намёка…» Зазвенел дверной звонок. «Один, два, три… – считала Марина. – Неужели Саша вернулся?!» Она изобразила удивлённое лицо и открыла дверь.
Это была подвыпившая разухабистая Ленка. Она заливисто смеялась и тыкала в Марину пальцем.
– Ну что, хлебнула нашего?! Сказала же, жди меня, не уходи. Ничего бы и не было. А твоему французику ты понравилась, расстроился. Хочет ещё встретиться.
– Нет уж, увольте! Не впутывай меня больше! Позорище!
– Позорищем было бы, если бы я в нищете прозябала, – икнула Ленка и заржала.
– Иди работай!
– Можно подумать, ты работаешь!
– Я замужем, – уже успокоившись, сказала Марина.
– Так вот и я хочу замуж! За иностранца желательно.
– Ты пока их всех переберёшь, на тебе живого места не останется.
– А ты за меня не беспокойся. Я выносливая. Есть чего выпить?
– Нету! Иди домой. Устала я.
– Тогда утром на завтрак приду! Замётано? – Опять смешно икнула Лена. – Джина перепила! Будь он неладен!
У Ленки смешно топорщилась начёсаная, залаченная чёлка, а голубые тени размазались и больше походили на синяки. Злости на неё не было: наглая, но не подлая. «Просто не надо вписываться с ней в блудняки всякие. Любопытство вишь разыгралось! А если бы пятнадцать суток исправительных работ влепили? Ужас! Не зря говорят: ни от чего не зарекайся. Представляю, Амире рассказать. А маме? О папе страшно даже подумать! На завтрак, видите ли, придёт! Не открою!»
Как-то не заладилось у Марины в последнее время, и всё это она связывала с появлением Александра. Он точно разрушал её привычный уклад, вытаскивал наружу всё неправильное. Себя винить она не любила. Голова трещала от пережитого, единственный выход – просто забыться, а завтра подумать, что с этим делать. Засыпая, она вспомнила Зинаиду, Зину. Училась та на другом факультете, но они часто сталкивались в студенческой столовке, даже в гости к ней захаживала. Зина мудрая, на десять лет старше, бывалая. Поболтать о жизни любила, советы дельные давала. Из семьи приличной и отличалась необычной богемной манерой одеваться. То в длинной юбке до пят завалится в институт, с огромным шарфом на плечах, то в старомодной шляпке на затылке. Помимо большого коричневого потёртого портфеля сумочки носила маленькие, такие только в музее увидишь. Меняла их часто, прямо фетиш какой-то. Студенты её разглядывали, шушукались и подсмеивались. А Марине нравилась её необычность и начитанность. Целая ходячая энциклопедия. Почему так поздно учиться пошла, Зина не распространялась, видно, были на то свои причины.
– Надо её вызвонить и встретиться. Вдруг что подскажет, – пролепетала Марина и потерялась во сне.
Наутро мысль о Зине не покинула, и первым делом Марина позвонила ей в надежде, что та дома, а не на работе. Интуиция не подвела, Зина сразу взяла трубку и сонным голосом пробормотала:
– Алло. Сто лет тебя не слышала! Вот сюрприз! Какими судьбами?
– Встретиться хочу, поболтать. Давай?
– Не могу. Мелкого оставить не с кем! Родители уехали, бабушка совсем слепая стала.
– Ничего себе! Замуж вышла?
– Чтобы дети появлялись, не обязательно замуж выходить, Мариночка. А ты приезжай ко мне, Гришу увидишь.
Квартира Зины по улице Пестеля ничуть не изменилась. Всё то же нагромождение мебели, ненужных вещей и царящий кисловатый запах. Так жила половина города в старых питерских домах с прогнившими трубами и облезлыми лепными потолками. Все подоконники заставлены горшками с растениями, в углу точно такой же фикус, как у Александра. Нельзя сказать, что грязно, но кругом полный беспорядок. Складывалось впечатление – в квартире накапливалось всё, даже то, что давно надо было выбросить.
Зина встретила её в ситцевом платье, нечёсаная и босая, за подол держался маленький человечек в застиранных ползунках и в заляпанном слюнявчике. Ловко подхватив сына на руки, она протянула его поближе к Марине. Тот скривил белый от засохшей молочной каши рот и расплакался на всю квартиру.
– Неужели я такая страшная, что меня испугался? – расстроилась Марина.
– Да ты что! Ты красавица по сравнению со мной, – рассмеялась Зина. – Это у него такая первая реакция на незнакомых людей. Сейчас попривыкнет и успокоится.
Послышалось шарканье тапочек. Держась за стеночку, показалась сгорбленная Зинкина бабушка.
«Как постарела!» – невольно подумала Марина, но виду не подала.
– Бабуль, это Марина. Помнишь её?
Бабушка прищурила глаза, махнула рукой и молча продолжила свой путь.
– Посиди немного, Гришу спать положу и поболтаем.
Из соседней комнаты ещё минут пятнадцать доносился плач, потом всё стихло. Марина маялась на скрипучем стуле и уже сожалела, что припёрлась в это унылое место, от которого стало гораздо тягостней. Что Зина может ей посоветовать? И зачем ей вообще нужны чьи-то советы?
– Вот так и живём, – промолвила Зинаида и распласталась на соседнем стуле. – Никогда детей не хотела, а как узнала, не смогла аборт сделать.
– А отец его где?
– У него семья. Я и не хотела его из семьи уводить. Так… Думала, повстречаемся и разойдёмся. Да и любви особой не было. Обстоятельства, как всегда.
– Хоть помогает вам?
– Чем может. Заходит раз в неделю поиграться. На себя записывать категорически отказался.
– Козёл!
– Он мне ничего не обещал, сама к нему лезла. Почему женщины во всём мужиков винят?! То должен, это должен. Нам вечно должны. Я сама решение приняла, никто не просил. Родители рады, им до фонаря, что замуж не вышла. Любят Гришку. Он у нас главный в семье. Ты-то как? О чём поговорить хотела?
– Да пустяки. Ничего серьёзного.
– Тогда пойду чайник поставлю. Ты же не торопишься?
– Чаю попью и побегу.
Марина не стала рассказывать про свою беззаботную жизнь и за кого замуж вышла. Общие ответы на общие вопросы. «Другая стала Зина, совсем другая, и налёт богемности сошёл. Обычная, как все одинокие бабы в таком положении. А глаза всё равно светятся счастьем. Может, время пройдёт и станет она прежней, летящей и непредсказуемой, со своими особенными тараканами, открытой и свободной».
Зина провожала Марину и приговаривала:
– Ничего, ничего… Недолго осталось. Вот отдам Гришу в ясли, выйду на работу, и всё наладится.
Опять дул порывами ненавистный ветер, неожиданно со свистом срывался откуда-то, прокатывался волной и на секунды затихал. Небо подёрнулось поволокой, вот-вот польёт дождь. Делать было нечего, да и не хотелось. Оставалось одно – ехать домой. Как назло, ни одной свободной машины. Не заметила,