– Ты не представляешь, как я хотел тебя обнять, еле сдерживался.
– Не ври, ты всё время сидел, уставившись на экран!
– Это я робел перед тобой.
– А так сразу и не скажешь. Ты показался мне очень уверенным в себе и самонадеянным.
Саша заливисто смеялся и прижимал Марину к себе.
– Вот кто самонадеянная, так это ты! Гордячка! Взбалмошная эгоистка! И чертовски привлекательная! Моя девочка! Ты мой крокодил души!
Кем только не была Марина: и солнышком, и зайкой, но крокодилом души ни разу.
– Откуда ты это взял? Очень смешно!
– Придумал на ходу. Тебе, кстати, очень подходит.
Дни пролетели быстро и незаметно. На душе Марины становилось тревожно, и уже подкрадывалась пустота расставания с Александром. Как жить снова по-старому? Ведь не будет Володя вечно торчать дома. Начнутся опять поездки, долгое отсутствие.
– У нас сегодня последняя ночь. Послезавтра приезжает Володя.
Она впервые при нём назвала мужа по имени. Александр отвёл глаза и молча кивнул. Что-то надломилось, и Марина почувствовала: так беззаботно, как раньше, больше не будет никогда. Уходило важное, и ей хотелось предотвратить это, остановить, не дать завладеть ими.
– Пора ложиться спать. Мне рано вставать.
– Ещё нет одиннадцати! – возразила Марина, но подчинилась.
Саша отвернулся, зарылся в подушку, подложив руки под голову, словно хотел спрятаться. Она ластилась к нему, гладила по голове, целовала плечи. Ничего не действовало, Саша оставался безучастным. Отчаявшись, Марина решила обидеться и тоже отвернулась. Тахта противно скрипнула, и ей захотелось расплакаться. Среди ночи Саша грубо разбудил её и, точно в забытьи, целовал губы, неистово прижимал к себе и больно хватал за волосы. На ней он словно вымещал свою боль неотвратимого расставания, походил на разъярённого зверя, попавшего в западню, пугал и восхищал одновременно. Потом затих, опять отвернулся и отодвинулся от Марины как можно дальше. Она слышала его дыхание, дыхание заснувшего от усталости человека, чуть хриплое и протяжное. Больше заснуть Марина не смогла, маялась, иногда вставала и плелась на кухню, точно совершала какой-то молчаливый ритуал, опустошённая и надломленная. Когда Саша проснулся, она сидела на кровати, обхватив руками голые коленки. За окном лил дождь.
– Давно ты так сидишь?
– Почти всю ночь… Яичницу будешь?
– Нет, только кофе.
Его отчуждение, пустой взгляд и сухие губы тревожили и очаровывали. Марине захотелось быстро собраться и выскочить, пойти с ним куда глаза глядят, не оборачиваясь. Но это было невозможно, и она это понимала, отчего становилось только хуже и сильно ломило под лопаткой. Она страдала на физическом уровне, не понимая, что с ней, ведь невозможно было предположить, какие последствия принесёт их связь, разрушительные и далеко не такие радужные. А ведь ей хотелось совсем другого – лёгкости и ни к чему не обязывающих отношений. Видно, Сашино устройство не предполагало подобного. Да и Марина не узнавала себя. Когда за ним закрылась дверь, она отчаянно заламывала руки и всхлипывала. В квартире стояла тишина, что ещё больше подчёркивало навалившееся чувство одиночества и покинутости. Её точно выпотрошили, не оставив надежды, заковали в цепи отчаянья.
Лихорадочно намывала полы, драила ванную, стирая все следы присутствия Саши. Надев первое, что попалось под руку, забыв причесаться, она поплелась в соседний универсам за продуктами. В молочном отделе встретила Лену, та ехидно улыбалась:
– Видела тебя из окна с пареньком. Симпатичный. Не боишься спалиться? Я так понимаю, он всё это время жил у тебя. Хотела зайти, потом передумала: знала, что шуганёшься.
– Это просто приятель…
– Приятелей на ночь не оставляют. Да не дрейфь ты, я чужие тайны хранить умею. А вот другим рассказывать не советую. Так что там у вас?
– Ничего! Завтра Володя приезжает. Вот продукты покупаю.
– Не хочешь – не говори, и так всё понятно. Заходи вечером. Ольга приедет. Винца выпьем.
– Некогда мне, Лен. И настроения нет.
– Так вот я тебе его и подниму. Только ты не раскисай. Не влюбилась, надеюсь?!
– Да ну тебя! – махнула рукой Марина.
– Не зарекайся! Мы, девочки, такие: не знаешь, что выкинем. Голову теряем – и в омут. Ты о себе думай. Как тебе лучше, так и делай, никого не жалей. На опыте личном проверено.
Домой шли вместе. Ленка всю дорогу трещала, рассказывая истории из своей жизни. По её рассказам, все, в кого была влюблена – и однажды даже любила, – оказались козлами, и, по её мнению, на чувства опираться нельзя, только на чистый расчёт.
– Ты заходи вечером, заходи. Вот увидишь: полегчает.
Марина кивнула, но знала, что никуда не пойдёт. И легче от общения с Леной и Ольгой не станет, только разбередят ещё больше. Дома разрывался телефон. Сначала позвонила мама.
– Готовишься к встрече мужа? Может, подъехать помочь с готовкой? Какая радость, что всё позади. И папа на днях из рейса приходит. Сразу к нам! Пир закатим. Ты же знаешь, как отец счастлив, когда вы приезжаете!
Потом раздался звонок от Амиры.
– Мы завтра с Валей собираемся встречать Володю. Я и с работы отпросилась пораньше. Ты, надеюсь, тоже будешь?
Марине опять показалось, что Амира догадывается, как она провела последние две недели, уж больно интонации в голосе особенные, не прежние. Слышалась лёгкая издёвка. «Мнительная я стала!» – решила Марина и отбросила беспочвенные подозрения прочь. Вечером не выдержала и набрала Сашу, к счастью, он подошёл сам, а не его мать.
– Как ты? – робко спросила Марина.
– Лучше всех.
– Не хочешь разговаривать?
– Хочу, но устал и голодный. Мама на стол накрыла.
– Может, позже перезвоню?
– Нет, давай потом, – отрезал Саша и повесил трубку.
Марина от неожиданности ещё долго слушала протяжные гудки и порывисто дышала от возмущения.
– Да что он себе позволяет! Посмотрите, какие мы нежные! – разговаривала сама с собой Марина, подогревая злость. – Вот так взять и окончательно испортить настроение! Можно подумать, ему одному трудно! А я, конечно, бесчувственная!
Невзирая ни на что, заснула быстро, утром предстояло забежать в парикмахерскую, уложить волосы и перекрасить ногти. В аэропорт приехала раньше времени и у входа ждала Амиру с Валентином. Они опаздывали, и Марина устала бесцельно бродить взад-вперёд по аэропорту, разглядывая всех, кто попадался на пути, – так легче было отвлечься и успокоиться.
– Извини, задержались! – крикнула Амирка на ходу, подбежала к Марине и чмокнула её по обычаю в щёку.
От Марины не ускользнул подозрительно изучающий взгляд подруги. Амира точно искала в ней перемены. Валя, напротив, находился в своём обычном состоянии и так же, как всегда, глуповато лыбился.
При встрече Володя сгрёб троих в охапку со словами:
– Как же я по вам скучал, черти!
Он прекрасно выглядел, только немного похудел и слегка прихрамывал.
– Ну как всё прошло? Нога сильно беспокоит? – суетился Валя.
– Да брось ты, ерунда! Через неделю на сборы в Минводы, пора сил набираться. Врачи сказали, что я счастливчик.
При слове «сборы» Марина невольно улыбнулась. Значит, всего неделю потерпеть. Настроение поползло вверх, точно крылья выросли.
– А не поехать ли нам всем в ресторан? Отметить твой приезд, – предложила Марина. – Что дома сидеть?!
– Вот это дело! А мне от спорткомитета «ладу» – трёшку выделили. Не «Волга», конечно, но тоже колёса! Успею, до отъезда возьму. Только цвет не гарантировали, какая будет. Так что, Маринка, срочно в автошколу. Представляю тебя за рулём! Конфетка, а не девочка!
Марина бросилась на шею Володе.
– Ты не представляешь, как я о машине мечтала! Во сне баранку крутила. А тут раз – и ты с такой новостью. Справлюсь ли?
– Медведи на велосипедах в цирке катаются! Справишься! Ты же у меня сообразительная.
В его глазах было столько нежности, что Марина невольно вздрогнула, стало не по себе. Не стыд мучил её, она вдруг поняла, что никогда не любила Володю. Вот всё, за что можно любить мужчину, есть в нём, а не любит. Одна Амира безучастно стояла молча, лишь иногда поднимала глаза на Володю и тут же отводила взгляд в сторону, как испуганный совёнок.
– День свадьбы уже назначили? Где жить собираетесь? – сыпал вопросами Володя.
– Так в августе. Ещё далеко. Мама сказала, поначалу вместе жить будем, – наконец промолвила Амира и покраснела.
– Это как же ты её уломала? – засмеялась Марина.
– Никак. Сама предложила. А куда деваться?
– Мы долго никого обременять не станем. Придумаю что-нибудь, – тараторил Валя. – Меня на работе повысили, и я в строительный поступаю, уже и документы сдал.
– Ну ты даёшь, тихушник! А что молчал как рыба?
– Думал, не получится. Чего раньше времени трепаться?
Приехали в «Метрополь». Столы все заняты, хорошо, метрдотель узнал Володю и попросил немного подождать. Ели котлеты по-киевски, самое козырное блюдо ресторана, запивали игристым.
– А как ты с врачами изъяснялся? Шпрехать научился? – поинтересовался Валя.
– Переводчица была, девушка, у нас училась.
– Красивая? – прыснула Марина. – Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее!
– Красивая! – заржал Володя. – В Германии девушки неприступные, ничего лишнего себе не позволяют. Да и мне незачем, когда такая тигрица дома ждёт. Во всём у них там порядок и без сантиментов особых. Но педантичные, свою работу хорошо знают. Думаю, и у нас меня не хуже бы подлатали. С руководством не поспоришь, решили, что там надёжнее. Не потеряли веру в меня. Рассчитывают, что на следующую Олимпиаду точно золото возьму. А я его и возьму, будь оно неладно. Чувствую всей душой. Злей стал! Хрен кто остановит!
В зале становилось шумно, подвыпившие посетители стучали приборами, звонко чокались и громко выкрикивали тосты.
– Ничего не меняется! Любит русский человек отдохнуть на полную! Хорошо дома, привычно! – Володя приобнял Марину и притянул к себе. – Скучала? В тебя зарыться хочу с головой, – прошептал он ей на ухо и незаметно под столом полез под юбку.