– Куда твои вещи делись? Вон всего ничего висит. Ты что, всё уже в чемодан сложила? Так рановато вроде.
– Девчонкам подарила, – спокойно, отвернувшись, сказала Марина, и Володя, как она и ожидала, молча покрутил у виска.
Ребята улетали первыми и устроили отвальную. Много пили, много танцевали. Ленка не выдержала и надела Маринину блузку, которую та уже выгуляла разок.
– Жаль, она тебе очень шла, – прошептал на ухо Володя. – Ничего, другую куплю.
Марина благосклонно улыбнулась и даже потёрлась носом о его щетину.
– Ну ты и колючий! Чтобы завтра же побрился!
– Не-е-е, в дорогу не хочу. Дома уже.
Марина не спорила, только при слове «дом» вздрогнула.
Рейсом летели утренним. В аэропорт приехали раньше времени. Внутри было невыносимо душно и толпы народа. Задерживали несколько рейсов, в том числе и в Ленинград. Плакали дети, ворчали взрослые, кто-то примостился прямо на полу у стенки, сесть некуда, всё занято. В проходах стояли чемоданы и баулы, мешая передвигаться.
– Пошли в кафе посидим? Тут недалеко, – предложил Володя.
– А если объявят регистрацию? Нет уж, тут рядышком подождём.
Накануне на рынке они купили большую корзину с овощами и фруктами. Сейчас она была в тягость, и Володя чертыхался, обливаясь потом.
– Всё ты! «Маме надо привезти фруктов!» Можно подумать, у нас на рынке их нет!
– У нас не такие! Не ворчи! Всё равно уже купили, надо терпеть.
– Терпеть надо мне! – не унимался Володя.
Марина не реагировала на его стенания, она была уже в Ленинграде и решала, что говорить Саше и как наладить с ним отношения. Рейс задержали на два часа. Когда объявили регистрацию, толпа ринулась к стойке, наиболее продуманные заранее заняли позиции и оказались первыми. Очередь двигалась медленно, Марина задыхалась от жары и запаха человеческих тел. Усевшись в кресло самолёта, она наконец успокоилась и выдохнула с желанием поспать. Володя продолжал ворчать, что ему не хватает места, потому что между ног находилась ненавистная корзина.
Ленинград встретил мелким дождём и небом, сурово покрытым сизыми облаками. Никто не встречал. Валя с Амирой были заняты приготовлениями к свадьбе. Ехали молча по Московскому проспекту. Постоянно загорался зелёный, светофор точно приветствовал их возращение. У дома под козырьком стояла, подбоченясь, Ленка и курила сигаретку, словно знала, что они вот-вот подъедут.
– С возвращением! – радостно проскрипела Лена. – А мы тут скучали без вас!
– Кто это «мы»? – улыбнулась Марина.
– Всем домом! – заржала Ленка и по-простецки шмыгнула носом.
В квартире полированная мебель покрылась тоненьким слоем пыли. «Надо взять кого-нибудь убираться! Как же лень этим заниматься! Ещё и перестирать все вещи! Самое противное – гладить». Настроение испортилось. «Володя целую неделю проторчит дома. Отгуляет Валькину свадьбу и уедет на сборы. Звонить сейчас Саше не имеет смысла».
– Ты пока разбирай вещи. В гастроном сбегаю. Дома шаром покати.
Марине нестерпимо хотелось набрать Сашу. Воскресенье, вполне вероятно, что он дома. Руки сами тянулись к телефону, а разум говорил, что делать этого нельзя, только хуже станет. Да и что она ему скажет? Что надо ещё недельку подождать! Неясно, какой у него настрой и что нужно предпринять, чтобы всё вернуть.
Володя с головой погрузился помогать Валентину. Вместе съездили на примерку нового костюма.
– Ну ты как денди лондонский! Ботинки не покупай. Я тебе свои дам. Один раз одёванные, как новые. Может, вместо галстука бабочку?
– А где я её возьму? У меня сроду не было.
– У меня тоже, – засмеялся Володя. – Пусть до кучи портной сошьёт.
– Огромную, в горох! – пошутил Валя и заржал, хлопая себя по коленкам.
– Амира такая нервная стала, – открылся Валя другу. – Вчера плакала, а в чём дело, не говорит. Так за душу взяло, хоть сам плачь.
– Волнуется. Понятное дело, – начал успокаивать Володя. – Вот начнёте жить вместе, всё и наладится.
– Знаешь, мне кажется, она боится первой ночи. Амира скромная у меня, стеснительная. У неё до меня никого не было, и я её пальцем не тронул. Целовались только, как дети. Сам боюсь. Говорят, что это самая важная ночь, когда невеста нетронутая.
– Пережитки прошлого! А если она не понравится тебе в постели? Что делать будешь? Терпеть всю жизнь?
– Нет, такого быть не может. Люблю её. Твёрдо знаю: люблю. Не мечтал, что такая жена мне достанется. Иногда думаю, не достоин я её.
– А чем ты хуже? Неглупый, работящий, с целью в жизни. Красавчик! Да за тебя любая бы пошла!
Слова о девственности Амиры немного взволновали Володю: Марина-то ему не девочкой досталась. И что там у неё до него было? Он не расспрашивал, она не рассказывала. «Счастливчик Валька, как есть счастливчик!» – подумал Володя и отбросил ненужные мысли.
Амира перед свадьбой непременно захотела встретиться с Мариной, ей надо было показать на себе платье и из двух вариантов выбрать фату. Дом Амиры кишел гостями. Уже приехали ближайшие родственники и расположились у них. Двум сёстрам пришлось спать вместе с Амирой, а их комнаты отдали гостям. Остальных разместили в отеле за свой счёт, что было накладно, но по-другому не поступить – разговоров не оберёшься, что плохо приняли. Амира примерила платье и разрыдалась.
– Ты что?! Может, не любишь Валю? Зачем замуж идёшь?
– Я не знаю-ю-ю-ю-ю… – ревела тихо Амира и растирала слёзы по лицу. – Это я от волнения! Не все такие сильные, как ты, – с обидой выдавила Амира.
– А при чём тут сила? Я знала, за кого выхожу и чего мне ждать. Была вполне счастлива.
– И никаких сомнений?! – удивилась Амира.
– Сомнения всегда есть. Я думаю, у всех. Шаг-то серьёзный. Хотя как посмотреть. Главное – не париться и не брать в голову. Замуж не ты одна выходишь. Все через это проходят. Волнительно? Да! Но не драматично, как ты тут разнылась.
Платье Амире очень шло. Фату выбрали поскромней, чтобы не отвлекать внимания от вышивки на платье.
– А с туфлями что?
– Ничего не могли найти приличного моего размера. Мама всех знакомых оббегала, кто в торговле, всех спекулянтов. Нашли приличные туфли чёрного цвета, в мастерской их в белый цвет прокрасили. Под платьем не видно будет. Зато удобные. Я, как ты, на большом каблуке ходить не могу. Шею себе сверну.
– Даже не показывай! А то ржать начну.
– Мне тоже смешно было, когда предложили перекрасить. Зато у Вальки ботинки хоть куда. Володя дал. И костюм ладный получился. Бабочку наотрез отказался надевать. Мы даже немного повздорили.
– Это, конечно, мой надоумил. Где Валя, где бабочка?! – ухмыльнулась Марина.
Мама Амиры позвала за стол. Стол большой, ломится от закусок, все впритык сидят, громко разговаривают.
– Вот так весь день. Готовим, накрываем, посуду моем. Готовим, накрываем, посуду моем. Постоянное застолье. У нас так принято, – шептала Амира на ухо Марине.
– Я бы сдохла! Какие, однако, прожорливые родственнички.
Несколько раз в дверь раздавались звонки – приходили новые гости. Кто уже сидел на диване с тарелкой, кто примостился в кресле, кто присел на кухне с полной тарелкой еды. Были и дети. Они носились по квартире и не реагировали на окрики родителей и просьбы вести себя потише.
– Ничего, свадьбу отыграем, и все разъедутся.
– Это ещё и пережить как-то надо, – смеялась Марина и уплетала вкусную кавказскую еду, изрядно острую, сдобренную разными пряностями.
Через два дня состоялась свадьба. Сначала гости собрались во Дворце бракосочетания. Невеста выглядела невесёлой, под глазами залегли тёмные круги, точно она не спала всю ночь и проплакала до утра. Жених, напротив, смущённо улыбался, полностью отдаваясь торжеству момента. Амира словно уменьшилась в размере, походила на маленького растерянного подростка, теребила в руках букетик из крошечных белых роз и с непониманием оглядывала присутствующих. Со стороны невесты свидетельница – Марина в платье ядовитой фуксии, со стороны жениха – Володя в чёрном костюме и парадной белой рубашке. У родственников Амиры вид такой, словно они отдают свою девочку на заклание. Марина толкнула Володю в бок и красноречиво закатила глаза, когда регистратор брака, тощая невзрачная женщина с нелепо красными губами, начала монотонную речь, делая многозначительные паузы после каждого предложения. Молодые обменялись кольцами, на глазах матери Амиры выступили непрошеные слёзы, и она смахивала их пальцами, не стесняясь нахлынувших чувств. Всё действо напоминало плохо срежиссированный спектакль, где каждый не знал, как играть свою роль.
Потом на заказанных автобусах все поехали к Медному всаднику на Сенатской площади. Поднялся сильный ветер, красиво раздувая фату невесты и подол свадебного платья. Молодые нехотя позировали фотографу, а тот неутомимо требовал расслабиться и принимать непринуждённые позы, демонстрируя счастье. Ветер испортил причёску Марины, и она нервно наблюдала за съёмкой с полным нежеланием фотографироваться с молодыми. Пришлось уступить фотографу, и они с Володей заняли позиции с двух сторон от новобрачных. Фотограф предложил всем переместиться на набережную, вернее настаивал на этом. Марина с трудом ковыляла на высоченных каблуках с одной надеждой, когда же, наконец, закончится съёмка. Босоножки были новые и крайне неудобные, ещё и платье в дороге помялось. Чувствовала она себя разбитой и крайне недовольной. С утешениями приставал Володя и просил немного потерпеть.
– Хочешь, я быстро съезжу за другими босоножками? Делов-то!
Марина настырно крутила головой, испытывая настоящие муки и надеясь побыстрее оказаться за столом в ресторане. Танцевать она сегодня не будет – твёрдо решила Марина. Ей вовсе не весело, и вряд ли что-то изменится.
– Мариш, соберись! Это же твоя близкая подруга замуж выходит. Чем ты недовольна?! Никто же не виноват, что ты выбрала не ту обувь. Тем более это легко исправить.
– Как?! – возмущалась Марина. – Если к этому платью они идеально подходят! Другие будут плохо смотреться! Не приставай! Зачем так затягивать?! – продолжала ворчать Марина с перекошенным от боли лицом.