В ресторане все оживились. Пока гости рассаживались, звучал торжественный вальс Мендельсона. Официанты наполняли бокалы шампанским. Стол в виде буквы «П» ломился от русских и кавказских закусок. Рядом с Амирой сели её мать с отцом, рядом с Валькой – Володя с Мариной. На свадьбу со стороны Вали приехали с Урала немногочисленные друзья и его двоюродный брат с женой, совсем простые люди, лишённые какого-либо лоска. Были и его ленинградские друзья с жёнами, простые работящие парни со стройки. Мама Вали, как назло, накануне сломала ногу и присутствовать не смогла. Поздравила молодых по телефону, пообещав приехать, как только снимут гипс. Набралось человек семьдесят, все разные, не похожие друг на друга ни по облику, ни по достатку.
Запоздав на церемонию, появились и родители Марины. Сергей Владиславович долго обнимал Валю, тряс его руку, не скупясь на поздравления. Светлана Алексеевна стояла рядом и вторила мужу. Потом дошла очередь и до Амиры. По-отечески прижав к груди, Сергей Владиславович чмокнул её три раза по обычаю, сказал пару напутственных слов и пошёл занимать место за столом вместе с супругой в нежно-голубом креповом платье с отложным воротничком, сшитом у известного портного специально для этого дня.
Все шумно гудели, переговаривались, пока слово не взял дядя Амиры, возложивший на себя роль тамады. Русские кричали: «Горько!», бакинские гости в смущении отводили глаза, Амира лишь подставляла Вале щёку для поцелуя. В танце молодых вела Амира, Валя совсем не умел танцевать вальс и всё время наступал на подол платья, хоть и тренировался не один день, даже просил отменить этот обязательный ритуал свадебного торжества. Мама Амиры была категорически против нарушать традицию, и Валя пыхтел, краснел, но как-то с горем пополам справился под бурные овации.
Он был по-настоящему счастлив, невзирая на страдальческое лицо Амиры, принимая её волнение. Она же такая стеснительная у него и ранимая. Ему, мужику, непросто, так что уж говорить о ней. Сегодня он впервые будет ночевать у Амиры дома, и этот нюанс смущал больше всего. Сначала было решено снять им номер в гостинице, но Амира наотрез отказалась. Как всё будет выглядеть, он не мог представить: у Амиры полный дом гостей, родители. Подумал, что зря пошёл на поводу и такое соседство сто процентов испортит ему первую ночь.
Марина сидела за столом, скинув босоножки, с блаженством сжимая и разжимая пальцы. Боль постепенно проходила, и появилась надежда, что танцевать она всё же сможет.
Один тостующий сменял другого под руководством недремлющего тамады. Все дружно чокались, звенели бокалами и приборами. Амира немного отошла, и на лице заиграла улыбка. Втихаря Марина заставила её выпить бокал шампанского, что совсем не принято у азербайджанцев. Глаза Амиры заблестели, настроение подскочило, и она отплясывала с Валей на сцене. Зал утопал в цветах, на специально приготовленном столе стояли упакованные подарки, правда, родственники Амиры гордо вручали молодожёнам конверты с деньгами, что, по их мнению, гораздо важнее всякой чепухи в виде ваз, посуды и постельного белья.
Ансамбль играл знакомые мелодии, Марина не смогла усидеть на месте и пустилась тоже в пляс. На медленный танец её приглашали все, кому не лень, это льстило и добавляло озорства. Марина напропалую умело кокетничала под недовольным взглядом Володи. Он даже одёрнул её один раз и посоветовал больше не пить.
– Ты вызываешь повышенное внимание со стороны не только мужиков, но и их жён! Веди себя приличней!
– А что я делаю?! – хохотала Марина и не могла угомониться. Она чувствовала себя королевой вечера, и никто не вправе её останавливать, даже собственный муж.
Гуляли до полуночи. Когда стали расходиться, Марина подошла к Амире.
– Боишься? В первый раз всегда немного не по себе. Смешно на тебя смотреть! Сжалась вся, скукожилась. Ты теперь замужняя женщина! Привыкай!
При прощании Амира зачем-то повисла на груди у Володи. Потом опомнилась и отшатнулась, как ужаленная. Володе хотелось её поддержать, уж больно она вдруг стала выглядеть несчастной. «Кто их разберёт, этих женщин!» – подумал Володя и пошёл прощаться с Валей. Тот выглядел ещё более смущённым, хотя весь вечер веселился и танцевал без устали. Выпил Валя изрядно. Делать этого не любил – наверное, для храбрости. Алкоголь его не брал, слишком всё волнительно и неопределённо.
– Странные они какие-то были… – уже дома сказал Володя. – То ли счастливы, то ли нет. Не пойму я их. Ты помнишь нашу свадьбу? Я от счастья в небесах порхал. Ни капли сомнений!
«Чего не скажешь обо мне…» – подумала Марина, снимая платье. Она разглядывала себя в зеркало. Глаза, затуманенные от шампанского, хищно поглядывали на неё. Ей нравилось своё отражение. Томно проведя рукой по шее, груди, вниз по животу, она вдруг вспомнила о Саше. Резкое желание пронзило всё тело. Марина блаженно вздрогнула и, закрыв глаза, закинула голову назад.
– Что ты делаешь? – раздался голос Володи.
– Медитирую… – спокойно ответила Марина, не открывая глаз.
– Ложись скорее в постель, – заржал Володя. – Вместе будем медитировать.
Из него опять попёрла простецкость, которую она не выносила. «Жлоб», – подумала Марина и тяжело вздохнула с одной мыслью – как бы половчее отказать ему в близости. Володя был пьян, слишком натурален и не вызывал у неё ничего, кроме раздражения. Раздражение стало таким частым, что потихоньку перерастало в привычку. Оно возникало внезапно, будто бы ниоткуда, в ответ на то, что раньше вообще не вызывало никакой реакции. Его неумное ржание, походка с трущимися друг о друга накачанными ляжками, вечное шмыганье носом из-за сломанной в детстве перегородки. Иногда это чувство отпускало, но последнее время появлялось всё чаще и чаще. При этом она убеждала себя, что по-прежнему любит мужа, во всяком случае сильно к нему привязана. Присутствовала уверенность, что всё это временно и Саша не имеет к этому никакого отношения. Марина всегда была вольной птицей, брак накладывал некие ограничения свободы, и это злило. Она бы сейчас лучше с удовольствием, например, встретилась бы с Сашей и продолжила веселье, чем находиться вдвоём с мужем. Невыносимая скука парализовывала, Марина предчувствовала, что Володя просто так от неё не отстанет. На губах привкус его слюны, смешанный с жареной бараниной и водкой. Тошнота подступила к горлу. Его потное огромное тело жадно скользило по ней. Хотелось одного – чтобы это поскорее закончилось и она побежала в ванную смывать его пот и чистить зубы.
Опять долго не удавалось заснуть, и это уже походило на нарушения сна, впору пить снотворное. Но после него с утра долго болела голова и было трудно приходить в себя. Мучила жажда, и она нехотя вставала с кровати и жадно, наклонившись, пила воду прямо из крана. За окном ночь. Ветер так и не стих, раскачивал кроны деревьев. По улице вдали изредка быстро скользили запоздавшие машины. Окна в домах давно потухли, лишь в двух, от силы трёх горел свет. «Тоже не спится…» – бормотала Марина и шла назад, чтобы вскоре вернуться.
Проснулась, как и ожидала, с головной болью.
– Я тебя не будил. Уже сбегал на пробежку, позавтракал. Ты не забыла? Нам сегодня на обед. Продолжение банкета, так сказать. Как все у Амиры в квартире поместятся?! Ума не приложу. Лучше бы кафе какое сняли.
– Это лишние расходы. И так свадьба в хорошую сумму вылилась. Мы и то скромнее справляли. Пустая трата денег!
– Для кого-то это важно. Событий значимых у человека не так уж и много. Родился, женился да умер.
– Ну ты даёшь! А Новый год? Восьмое марта, Двадцать третье февраля, Первое мая…
– Это всё второстепенное, – рассмеялся Володя. – Собирайся давай, скоро выходить.
– Я ещё после вчерашнего не отошла.
– Честно говоря, я тоже. Поедем на машине. Пить я сегодня отказываюсь. Послезавтра улетать, надо в форму приходить.
«Скорее бы уже…» – улыбнулась Марина и радостно соскочила с кровати.
– У-х-х-х!!! До сих пор голова кружится. Ещё и ты всю ночь храпел, как раненый бизон.
– Толкнула бы меня посильней.
– А я что, не толкала? Затихнешь на минуту и снова свой концерт начинаешь.
– В комитете сказали: есть вероятность, что мне выделят двухкомнатную квартиру. Только когда это будет? Родился бы у нас ребёнок – дело другое. Может, к врачу сходишь? Ты же не принимаешь свои таблетки?
– Нет! Они закончились, а новые мама достать пока не смогла.
– Вот пусть и не сможет! – ржал в свойственной ему манере Володя и выпячивал живот, показывая, что в скором будущем ожидает Марину.
– Самое обидное, если у Вальки ребёнок первым родится! Не переживу.
– Шутишь?
– Конечно, шучу. Только рад буду. Но хочется первым стать отцом или хотя бы вместе. Ты же знаешь, мне важно быть во всём первым! – смеялся Володя и не отпускал Марину, крепко схватив за талию, делая вид, что сейчас повалит её на кровать. Она с трудом вывернулась, забежала в ванную и защёлкнула дверь, тем самым пресекая все попытки ввалиться к ней, что он частенько проделывал.
На обеде собрались только родственники и те, кто специально приехал на свадьбу, – человек тридцать. Пришлось одолжить у соседей ещё стол и стулья. Получился один длинный прямоугольный, разной высоты на стыках. Видно, кухарили с утра, царили суета и духота, хотя предусмотрительно открыли створки балкона. На улице стоял тёплый августовский день, и город покрывало лазурное небо с редкими белоснежными облаками.
– Погодка как по заказу! – причитала мама Амиры и командовала дочерям принести из кухни то одно то другое.
Амира сидела, не поднимая глаз, и пялилась на свою пустую тарелку. Улучив момент, Марина подошла к ней и утащила в её комнату:
– Ну как?
– Что как?
– Первая брачная ночь! – хитро ухмыльнулась Марина.
– Никак. Я… Я не смогла… – заикалась Амира.
– Как это «не смогла»?! Ты что, дура?
– Наверное. Не смогла, и всё! Валя всё понял и не настаивал. Я ему очень благодарна. Ну не могу я это делать в квартире, где живут мои родители! Не могу! И вообще пока не могу.