– И давно это у тебя?
– Давно. Иногда приходит, иногда исчезает будто навсегда. Начинаешь дышать полной грудью. Только в последнее время всё чаще и чаще, особенно когда тебя нет рядом. Меня ничто не может отвлечь. Ничего!
– Не пугай меня! – Она подошла и села к нему на колени. Робко обняв, Саша уткнулся ей в грудь, как маленький беззащитный ребёнок. – Хватит, прошу. Сейчас я заплачу. Саш, у тебя нет повода переживать.
Раскрываясь с новой стороны, он становился ещё более непонятным. Она гладила его по волосам и целовала в осунувшиеся щёки, покрытые щетиной, которая была так непривычна. Всегда гладко выбрит, с удивительно нежной кожей, как у юных девушек.
Сегодня Саша любил её по-другому – нежно и тихо, без свойственной ему агрессии. «Какой он бывает разный! Никогда не предугадаешь». Всю ночь он не давал ей спать, ворочался, будил своими ласками, крепко прижимал к себе, так что ей было трудно дышать. Когда он уходил в сон и его руки ослабевали, она тихонько откатывалась на самый край кровати, но Саша вскоре просыпался и вновь обвивал её своим телом. Утром, измученная, она встала проводить его на работу. Он чистил зубы в ванной в одних трусах. На его руках чуть выше запястий заметила глубокие длинные бордовые ссадины, точно чем-то острым чертили по коже.
– Что это?!
– Ничего страшного, – ответил Саша.
– Нет, скажи! Кто это сделал?! – приставала Марина.
– Никто. Я сам.
– Как сам?! Ты что, сумасшедший? Для чего?!
– Когда мне невыносимо, я причиняю себе боль. Это происходит само по себе, и я не могу на это повлиять. Так мне легче успокоиться.
– Но я вижу это впервые!
– Давно не было.
– А родители знают?
– Раньше знали, потом я научился скрывать. Не каждый же день такое.
– Ты так спокойно об этом говоришь! Может, надо обратиться к врачу? Пить успокоительное.
– Я сам врач. Достаточно напился в детстве. В этом ничего страшного нет, просто отвлекающий манёвр.
– Чур при мне такого не делать!
– Не бойся, – рассмеялся Саша как ни в чём не бывало. – Такое делают только наедине с собой.
Повеселевший, он превратился в себя прежнего, и у Марины отлегло. Мало ли странностей у людей, все разные и порой непонятные.
Как-то Саша спросил:
– Я давно хотел узнать, почему ты не носишь обручальное кольцо?
– Иногда ношу, чаще снимаю. Я не очень люблю кольца. Они мне мешают.
– А вот это ты должна носить.
Он достал из кармана маленький бархатный мешочек и протянул Марине.
– Что это?
– Посмотри, – загадочно улыбнулся Саша.
Она достала из мешочка тоненькое колечко, с красным камушком, обрамлённым мелкими алмазами.
– Это бабушкино, старинное. Она подарила его маме и сказала, что оно должно перейти моей невесте.
– А мама знает, что ты решил его подарить мне? – Марина с любопытством разглядывала изящное колечко.
– Пока не знает. Оно всё равно принадлежит мне, вернее тебе.
– То есть ты считаешь, что я твоя невеста? – хихикнула Марина и надела кольцо, которое ей оказалось впору.
– Я не считаю, я уверен в этом! И хватит смеяться! Ты должна не снимать его. Никогда!
– Что значит «должна»?!
– Должна, и всё!
Спорить с ним было бесполезно, он нервничал и начинал злиться. Обычно в такие моменты Саша менялся в лице, лихорадочно потирал руки, и у него появлялся странный взгляд – глаза бегали не в силах остановиться и сфокусироваться на чём-то одном.
– Не моё!
– Оно твоё! Тебе от меня! И хватит спорить!
Он становился всё более требовательным, придирался к каждой мелочи, обязывая постоянно подтверждать словесно её любовь к нему. Находясь в своём придуманном мире, Саша полностью отвергал мысль о том, что Марина несвободна и вовсе не является его собственностью.
– Амира, давай встретимся. У меня отвратительное настроение.
Позвонила Марина рано утром, чтобы застать Амиру дома.
– Могу только после работы. Я сегодня рано заканчиваю. В шестнадцать устроит? Где?
Они договорились, как обычно, встретиться на канале Грибоедова. Дул пронзительный питерский ветер. Город казался серым и неприветливым. Прохожие понуро торопились по своим делам. Зябко. Амира опаздывала, и Марина уже хотела зайти в «Дом книги» погреться, когда увидела Амиру, та выходила из метро и на ходу застёгивала демисезонное пальтишко.
– Ух, не жарко сегодня! Прости, опоздала.
– Привыкла. Ты никогда не можешь прийти вовремя!
– Не бурчи! Какие планы?
– Пошли в «Метрополь».
– Да-а-а-а, там эклеры знатные и кофе хороший.
Людей в кафе было совсем немного, и они без труда сели за столик.
– Рассказывай! Что стряслось?
Амира сложила руки на столе, как примерная ученица, и приготовилась слушать.
– Ничего особенного. Хандрю. Может, это осень виновата?
– Не у одной тебя осень. Я же вижу: что-то не так!
– Ладно, давай с тебя начнём. Как дела?
– Дом – школа, школа – дом!
– А с Валей?
– Очень хорошо! Я, как замуж вышла, поначалу сомневалась, думала: поторопилась. Сейчас полный порядок. Он очень хороший, любит меня, нежный, заботливый. Маму мою терпит. Ты же знаешь, какой у неё характер. По выходным помогает тетрадки проверять. Если поздно заканчиваю, с работы встречает. Не ошиблась я в нём. Вся дурь из головы вылетела. А у тебя что? Как Володя? Скоро домой? Тяжело тебе, наверное, одной.
– Справляюсь.
Начать разговор о Саше Марина не решилась. Амира жила на другой планете, со своими моралью и принципами. Осуждать не станет, но и не поймёт. Нескрываемое счастье Амиры слегка покоробило. «Вот что мне не живётся спокойно? Зачем ищу проблемы?»
Сидели долго, болтали, смеялись. Расставались тепло, даже стояли, обнявшись, несколько минут.
Ехать домой не хотелось, и Марина решила пройтись до площади Восстания. Смеркалось. В свете фонарей и горящих витрин город ожил. Ледяной ветер стих, и, ускоряя шаг, обходя прохожих, Марина устремилась вперёд. Она так быстро шла, что ей стало жарко и она расстегнула куртку. Правда, пройдя несколько кварталов, почувствовала, как холод потихоньку пробирается к её разгорячённому телу. Зачем-то, не думая, запрыгнула в первый попавшийся на остановке троллейбус. Троллейбус качнулся, фыркнул и заскользил по Невскому. Устроившись у окна, она всматривалась в проплывающие дома. В голове тихо, пустота. Вышла неподалёку от Александро-Невской лавры. В растерянности постояла, озираясь вокруг, и перешла на другую сторону Старо-Невского. Поймала проезжающее такси с зелёным огоньком. Первой мыслью было рвануть к маме, но та явно удивится её неожиданному приходу, и начнутся расспросы. Подкралась жалость к себе, и на глаза выступили слёзы. Всхлипывая, она выдавила:
– На Кораблестроителей.
У парадной стоял Саша.
– Где ты была?!
Он сжимал зубы, и на скулах ходили желваки. Больно схватив Марину за плечо, он повторил свой вопрос.
– Перестань! Встречалась с подругой! Отпусти!
Из открытого окна первого этажа высунулась Ленка и громко позвала Марину по имени.
– У тебя всё в порядке?
– Да, Лен! Всё хорошо!
– Саш, не устраивай сцен, пошли домой!
Молча согласившись, Саша, не отпуская Марину, точно она сейчас вырвется и убежит, открыл дверь и пропустил её вперёд. В лифте ехали молча. Она, сдерживая порывистое дыхание, старалась не смотреть на него. «А если он меня опять ударит?! – крутилось в голове, и появился животный неуправляемый страх. – Почему не хватает храбрости дать ему отпор?!» Первое, что он спросил, оказавшись в квартире, где кольцо и почему оно не на пальце.
– Я же просил тебя! Неужели это так трудно?
– Забыла. Просто забыла.
– Впредь не забывай! Не смей снимать его! Это даже не просьба!!!
– Давай ты успокоишься. Что с тобой не так? Я тебя просто не узнаю.
– Уже не узнаёшь?! – засмеялся Саша. – Быстро же ты перестала меня узнавать! И в чём же я так изменился?
– Во всём! Ты давишь на меня! Мне это не нравится!
– Смени тон! Я не обязан делать только то, что тебе понравится! Ты тоже должна иметь ко мне уважение. Я твой мужчина, которого ты, как говоришь, любишь. Или это только слова?! Говори!
Саша стоял напротив, и ей пришлось сказать, что любит. Потихоньку он отходил, черты лица разглаживались, и он снова превращался в милого симпатичного парня с добрыми бархатистыми глазами.
– Прости, если я расстроил тебя. С ума сходил, когда ждал. Что только в голову не лезло! Если ты так спокойно познакомилась со мной, почему бы тебе не познакомиться с кем-то другим?! Я сгорал от ревности! Ещё и кольцо не надела! Обещай, что не будешь забывать!
– Почему тебе это так важно, Саш?!
– Важно, и всё!
Утром в дверь позвонили, Саша только-только уехал на работу. Ленка ворвалась в квартиру, огляделась и затараторила:
– Тебе надо от него избавляться! Он не только странный, но и того – не в себе. Всю ночь не могла заснуть, боялась за тебя. Что это он взбеленился?
– Ревновал.
– И ты так спокойно об этом говоришь? Кто он тебе?! С какой стати?! Гони его, Марин!
– Не ори! Я и сама всё умом понимаю. Только не пойму, что он такое делает, что у меня не хватает сил сопротивляться. Как заговорил меня.
– Он чистый манипулятор! Питается твоей энергией! Добром это не закончится. Я тебя предупредила, а ты как знаешь! У меня нюх на этих уродов!
– Какой же он урод? Не придумывай. Скажешь тоже! – засмеялась Марина.
Ночное примирение с Сашей было настолько сладостным, что она мгновенно позабыла все обиды, и ей даже льстило, что он так по-сумасшедшему влюблён в неё.
– А мне мой фермер предложение сделал! – выпалила Ленка. – В следующий раз приедет – пойдём в ЗАГС заявление подавать. Он, правда, переживает, как родня отреагирует. Фотографий моих набрал показать. Смешной такой, волнительный.
– А ты его любишь?
– Я Финляндию люблю! – заржала Лена и подмигнула Марине. – Справлять будем в «Прибалтийской», пусть спецы от злости лопнут! Представляешь, иду я такая в белом платье и на них ноль внимания. Ещё и с шампанским в их каморку ввалюсь, выпить за меня. Хрен откажутся, они халяву уважают. Так не терпится на их морды вытянутые посмотреть. Думали, я тут до старости ошиваться буду. Фиг им! Пусть выкусят!