Выглядел Саша уставшим, отказывался завтракать и бесцельно бродил по квартире, не находя себе места, о чём-то напряжённо думал, отчего между бровей появлялись две глубокие складки, настолько глубокие, что, казалось, никакая сила больше не сможет их разгладить. А к вечеру и вовсе без слов начал собирать вещи.
– Что ты делаешь?
– Поеду домой… Так лучше тебе и мне…
– Останься… – робко попросила Марина.
– Мне хочется домой… Я плохо себя чувствую…
– Как знаешь… – сказала Марина, всё ещё надеясь, что Саша передумает.
– Мне нужна передышка… Прости…
Она долго не отходила от открытых дверей. «Он вернётся! Сейчас спустится, постоит на улице и вернётся!» Откуда-то снизу доносились звуки. Слышался скрежет лифта. Вскоре лифт проехал мимо её этажа. Надежда таяла с каждой минутой. Стоять на лестничной клетке холодно и глупо.
В квартире повисла особая тишина, не уютная, домашняя, а гнетущая и слишком громкая. Тишина оглушала отсутствием жизни. Давно не слышно беготни сорванцов с верхнего этажа. «Наверное, куда-то уехали, – подумала Марина, и ей стало совсем грустно. – Надо что-то менять, иначе я сойду с ума! Но что? Как решиться хоть на один шаг?! Это выше моих сил. Я слабая, слишком слабая. И врать больше не могу. Но знаю, что продолжу врать себе, Володе, Саше! Только так больше нельзя. Саша! Мучаюсь с ним, мучаюсь без него. Что же делать?!» Её охватило отчаянье, голова раскалывалась от мыслей и не давала покоя. Позвонила Ленке, той, как назло, не оказалось. В доме ни глотка спиртного, от этого стало ещё хуже. Она, как сумасшедшая, бродила взад-вперёд по гостиной, каждые пять минут набирая Ленкин номер. Длинные гудки выводили из себя, и она остервенело бросала трубку. Хотелось разбить телефон вдребезги, но ещё хватало ума не делать этого.
– Амира! Давай встретимся!
– Что-то случилось?!
– Я очень устала от всего, что происходит в моей жизни. Мне надо выговориться!
Марина не смогла сдержаться и заревела. Хлюпая носом, пыталась подобрать нужные слова, Амира терпеливо ждала.
– Так это всё из-за того парня? – с тревогой в голосе спросила Амира.
– Дело не в нём, а во мне. Я запуталась…
– Не плачь! Давай я к тебе приеду завтра, и мы обо всём поговорим. После работы. Смогу быть у тебя после трёх.
– Может, сейчас?.. – давясь слезами, прошептала Марина.
– Уже поздно, и Валя дома. Что я ему скажу? Он не поймёт или будет настаивать поехать вместе. Давай уж до завтра.
«До завтра ещё дожить надо, – подумала Марина и опять начала судорожно крутить диск телефона в надежде услышать Ленкин голос. Родилась бредовая идея быстро собраться и поехать к родителям, но она сразу же отмела её. Они заподозрят неладное. Особенно мама. – Мама, как антенна, ловит все перепады моего настроения. Так было всегда. Рассказать ей ничего не смогу, а держать в неведении и заставлять переживать нечестно и бесчеловечно. Значит, надо как-то договариваться с собой и прекращать рыдать».
В ход пошли сигареты, Марина курила одну за другой, и ей было не накуриться. Пока тлела сигарета, приходило лёгкое утешение, как только она докуривала до фильтра, всё возвращалось. В тарелке вместо пепельницы скопилось множество окурков, и они, как червяки, вызывали отвращение. Першило в горле, и трещала голова. Столько она не курила никогда в жизни и вряд ли захочет повторить этот опыт.
Долго стояла под душем, уперевшись двумя руками в кафельную стенку, стараясь до мелочей вспомнить самые плохие моменты, связанные с Сашей, и вызвать к нему отвращение, но лишь сильнее рыдала, и её рыдания переходили в неконтролируемую истерику. Забившись в угол, мокрая, обхватив колени руками, она сидела, пока не почувствовала, что сильно замёрзла. У неё стучали зубы и тряслось всё тело. Уставшая, потихоньку приходила в себя и даже засмеялась, увидев своё отражение в зеркале. Это был зловещий смех, которого она испугалась. Накинула халат на мокрое тело и пошла опять звонить Лене.
– Слава богу, ты пришла. Мне надо что-нибудь выпить. У тебя ничего нет?
– Виски будешь? Ты что там, подруга, совсем чокнулась?
– Наверное! Быстро неси! Меня рвёт на части! Я не отдаю отчёта в своих действиях. Может, я схожу с ума?
Лена не дослушала и бросила трубку, через пару минут она стояла у её дверей с бутылкой виски и палкой копчёной колбасы.
– Да, выглядишь ты хреново! Опять Саша?
– Он очень странно себя вёл и просто ушёл…
– Так отлично! Может, больше не вернётся?
– Этого я и боюсь больше всего. Мне кажется… я люблю его…
– Чушь собачья! Нельзя любить своего мучителя. Ты живёшь в иллюзиях. Надеешься на чудо! Он психически нездоров, Марина, и этим всё сказано! Подумай о Володе. О себе, в конце концов. Не делай глупостей. Он тянет тебя за собой, и ничего путного из этого не получится. Ты думаешь, что он без тебя погибнет?! Но это не так! Ты с ним погибнешь!
Марина пила виски маленькими глотками, слушала Лену и кивала в знак согласия.
– Всё, что против тебя, надо выбросить! Неужели ты не понимаешь?! Мало ты от него хлебнула?! Ещё надо?! Хочешь, я с ним поговорю, чтобы он отстал от тебя раз и навсегда? Я уж знаю, как поговорить!
– Может, он уже и не вернётся… Я чувствую, что должно случиться нечто страшное…
– Уже случилось! Сидишь, растираешь слёзы по морде. По кому?! Да выкинь его уже из головы! Начни всё сначала. Страшно на тебя смотреть! Никогда не думала, что ты такая безвольная тряпка!
– Оказалась бы ты на моем месте… – горько вздохнула Марина и перестала плакать, виски кружил голову, и ей становилось легче.
– Никогда! Я себя уважаю и не стала бы так убиваться ни из-за одного мужика. Ну, может, день-другой. Я у тебя сегодня останусь. И не спорь. Не могу тебя в таком состоянии бросить.
Они проболтали до четырёх утра, потом замертво свалились спать. Когда Марина проснулась, Ленка напевала на кухне и варила гречневую кашу.
– Как ты?
– Отлично. Скоро Амирка приедет. Я её вызвала. Сейчас жалею. Не хочу ей ничего рассказывать.
– И правильно сделаешь. Молчи. Она тебя не поймёт, слишком правильная. Я таких опасаюсь.
– Нет, она хорошая. Просто мы совсем разные.
– Попробуй ей позвонить и отмени встречу.
Марина так и сделала, чудом застала её в учительской и сослалась на то, что простудилась.
– А я уже к тебе собиралась…
– Боюсь заразить, ты же в положении…
– Ты уверена? – в голосе Амиры слышалось недоверие.
– Лен, ты гений, мне аж на душе полегчало. Ничего, приедет Володя, и всё встанет на свои места. И вообще, я подумываю родить ребёнка.
– Вот это правильно! Я тоже мечтаю. У финнов большие семьи. Пять детей не редкость. Пять, конечно, не хочу, но пару белобрысых – с удовольствием.
Они хохотали и уплетали гречневую кашу.
– Налью себе ещё немного? – попросила Марина.
– Заканчивай. Так и на стакан недолго присесть. Тебе сейчас хорошо?
– Неплохо…
– Вот и радуйся! А бутылку я заберу, а то ты её потихоньку всю выдуешь.
– Нет, оставь! Буду вырабатывать силу воли.
– Нет её у тебя! Так что не спорь!
– Можно подумать, не смогу до гастронома сгонять.
– Сможешь, но будешь чистой дурой! У моего отца так же начиналось. По чуть-чуть каждый день, потом запои лютые на неделю.
– Со мной такого не случится! Это временная тяга! Как лекарство.
– Валерьянку пей! Мне лично помогает.
Лена пробовала вытащить Марину прогуляться, только безуспешно, вылезать из халата ей категорически не хотелось. Правда, аппетит разыгрался нешуточный, и она лопала всё подряд. В ход пошёл даже чуть подсохший хлеб. Они жарили его на сливочном масле и заливали взбитыми яйцами. «Как всё переменчиво! Ещё недавно не хотелось жить…» – думала Марина и смачно уплетала яичницу. Тянуло позвонить Саше и спросить, как он, но Лена категорически запретила.
– Если он решил слиться, туда ему и дорога. Это самый лучший вариант для тебя.
Понять легко, но пережить расставание трудно, и Марина оплакивала всё в душе, скрывая эмоции. Но как только закрылась за Леной дверь, она подошла к телефону, который манил и словно нашёптывал ей: «Позвони, позвони, позвони…» Телефон зазвенел, Марина схватила трубку и услышала голос Володи:
– Малыш, как ты? Часы считаю. Соскучился! Ну что ты агакаешь?! Соскучился, говорю. Ещё Европа, мир, и поедем вместе на «Медео». Скажи что-нибудь!
– Скучаю очень… – с трудом сквозь слёзы выдавила Марина.
– Так я скоро приеду! Радоваться надо, а ты плачешь!
– Я так радуюсь…
– Не похоже! – рассмеялся Володя. – Рассказывай, что нового? Как твои? Валька говорил, что к тебе на Новый год заезжали. Всё забываю сказать. Это я его попросил. Когда же и я буду дома справлять?! Устал от этих расставаний!
Володя трещал без умолку, задавал вопросы и не ждал на них ответов. Расстояние делало своё дело, и говорить было, в общем-то, не о чём. Особенно это чувствовалось в последнее время, но Марина чётко осознавала, что дело не только в этом. Когда он приезжал, всё становилось на свои места, стоило ему закрыть за собой дверь, всё переворачивалось с ног на голову. «Причина крылась в Саше, в моем страхе разоблачения или потери одного из них?» – гадала Марина и склонялась то к одному, то к другому умозаключению. Чтобы отвлечь себя, она составила план действий, куда входили маникюр, базар, гастроном, стирка и уборка квартиры. Незатейливый набор необходимых действий перед приездом мужа.
В парикмахерской ей пришла в голову идея выстричь длинную чёлку, которой у неё сроду не было. Всегда казалось, что с её носом чёлка лишь сделает его длиннее, но, пока не попробуешь, не поймёшь. Хотелось перемен, и волосы стали самым подходящим объектом. На удивление чёлка её вовсе не испортила, а наоборот, придала некой игривости образу, и она решила продолжить эксперимент и сделать каре по плечи. Маникюршу Ларису попросила покрыть ногти красным лаком вместо обычного светлого с перламутром.
– Ого! Это уже вызов! Обычно подобные вещи случаются, когда человек потерял себя и хочет найти заново. Где-то читала. Точно красный?