— Так что, прости, Лидок, но такова судьба. — Расплылся в улыбке. — Сердцу не прикажешь!
Брюнетка сорвалась с места и, звонко цокая каблучками, покинула аудиторию. Кто-то из ее подруг многозначительно хмыкнул.
А, нет. Я обернулся и увидел, что это была все та же очкастая задавака с бубликом на макушке — одна из подруг Насти.
— Какие-то проблемы, детка? — Прищурился.
Но вместо ответа она закинула сумку на плечо и поспешила к выходу. Ох, да, если уж быть подлецом, то для всех сразу. Для родителей, друзей, однокурсников. Обожаю всех бесить и раздражать.
— Ну, что, — облизнул губы, притягивая к себе Рогову еще плотнее, — не против, повеселиться сегодня со мной?
— Рома… — она так по-детски кокетливо закатила глаза, что я чуть не заплакал от умиления. — Ты это специально сказал, чтобы своей девушке насолить?
— Кто, я? — Отпустил ее и вздохнул. — Ты меня обижаешь, красавица. Я к тебе со всей душой!
— Прости… Просто я подумала… — Рогова надула губки. — Все так быстро…
— Думаешь, я с тобой не… искренен? — Улыбнулся, заставив ее покраснеть. — Мне, вообще-то, не каждый день так башню срывает. Как сегодня, когда я увидел тебя.
— Ну, — она поправила прическу, убрав давно нуждавшиеся в мытье осветленные пряди за уши, — мы с тобой и раньше виделись, просто ты меня не замечал…
Всё. Мой мозг начинал вскипать от этой пергидрольной Барби и ее ужимок.
— Поэтому и нужно скорее наверстать упущенное. Посидим с тобой вечером где-нибудь? — Сделал над собой усилие и взял ее за руку. Поднес ее ладонь к своему лицу и осторожно коснулся губами. — Только я и ты. Потанцуем? Прокатимся? Все, что захочешь. Только пожелай.
— Хорошо.
Ее смущение выглядело пугающе, но убеждало, что я иду верной дорогой.
— Очень рад.
Отпустил руку и поспешил на выход.
— Рома?
— Да? — Обернулся.
— Ты не взял мой номер телефона. — Хлоп-хлоп ресницами.
Идиот. Так торопился свалить, что чуть все не испортил.
— Конечно. — Достал сотовый.
Она продиктовала, я набрал и вдруг задумался: «А как ее записать?».
— Мила, — подсказала блондинка, хихикая.
— Думала, я мог забыть? — Подмигнув ей, закусил нижнюю губу. — До вечера, Мила.
Развернулся и с облегчением сбросил с лица игривую маску. Мне не терпелось свалить отсюда ко всем чертям. «Во что же я вляпался, а?»
Настя
— Я бы не позволила выселить тебя из общежития! — Сказала Олька, устраиваясь за столиком в кафе.
Мы классно поработали всей толпой, рассовывая по почтовым ящикам листовки и флайеры, и теперь заслужили немного погреться в уютном местечке за чашечкой горячего чая.
— Да не собирались они меня выселять, — успокоила я подругу, — просто позвонили и напомнили, что нужно внести оплату. — Повесила плащ на крючок, села на диванчик и подвинулась к окну, чтобы Женя тоже мог приземлиться рядом. Марина и Антон сели напротив нас. — Со всеми этими проблемами я забегалась и совершенно забыла, что должна была заплатить за проживание в общаге. Мама настаивала, что сама будет это делать, все квитанции приходили ей, поэтому…
Я осеклась. В горле встал тугой ком.
Мама… Пять с половиной месяцев. Чертовски много, чтобы продолжать мечтать о ее выздоровлении. Надежды почти нет, а мы все еще верим, ждем чего-то. «Ну, пожалуйста. Эй, ты там наверху, если ты существуешь, отзовись. Подай знак, что чудеса бывают. Мне это очень нужно. Пока я не отчаялась окончательно».
— Как там поживает черная метка? — Спросила Оля.
Официантка поставила перед нами большой глиняный чайник и маленькие чашки. От носика чайника поднимался пар. В воздухе разносился аромат свежезаваренных трав, выпечки и шоколада. Я потерла замерзшие ладони друг о друга и уставилась в собственное отражение в стекле окна, за которым уже сгущались вечерние сумерки.
— В основном какая-то мелочь. Я иногда просматриваю. — Антон развалился на диванчике напротив. — Там есть что-то вроде почты, куда народ кидает свои сообщения с просьбами и жалобами. Время от времени что-то всплывает в новостях на главной странице сайта. Но все это такая чепуха, что вряд ли метка станет заниматься подобными глупостями. Короче, ничего глобального.
— Вот и хорошо. — Решив, что парень сел к ней слишком близко, Марина немного отодвинулась. — Не будет происшествий, жалоб, и им придется распустить свой дурацкий карательный совет.
— А мне нравилась эта их затея. — Исаев снял и тщательно протер салфеткой очки.
Подошедшая официантка поставила на стол салаты, выпечку, пирожные и смущенно улыбнулась Жене. Парень даже не заметил, а Оля, когда девушка ушла, даже присвистнула.
— Ты чего? — Спросил он, водрузив очки обратно на нос.
— Да ничего.
— Что?
— Тебе бы подкачаться еще немного, Исаев, и от тебя будет совсем глаз не отвести, — хохотнула Олька.
— Хочешь сказать, что я дрищ? — Смутился Женя.
— Ну-у… — Подруга отхлебнула горячего чаю. — Не совсем, но…
— По-твоему, вся красота только в мышцах? — Не унимался он.
— И в их количестве, — «пошутила» Марина.
— Просто я сама сейчас записалась на бокс. — Попробовала оправдаться Еремеева. — Хожу в зал, и там все парни такие красивые. Не качки квадратные, а именно такие… сочные, крепкие…
— Вообще, у меня есть теория на этот счет… — начал Женя, покраснев.
— О, у этого парня на все случаи жизни есть теория! — Засмеялся Антон.
Друзья хохотали, подкалывали друг друга, отпускали свои «высокоинтеллектуальные» шуточки и даже толкались в попытке отстоять свое мнение, а я немного зависла: засмотрелась на дальний столик в углу, где мы не так давно сидели с Ромой. То же самое кафе, те же самые ароматы в воздухе, та же атмосфера. Только за тем столиком пусто, и на моей душе также. И все уже какое-то не такое без него. И настроение — еще хуже, чем до нашего знакомства.
— Мой парень не выдуманный! — Оля набросилась с ложкой на Исаева. — Да, есть оговорка — он еще не мой парень, но он настоящий. Он существует!
— Да-да-да! — Голосом вождя народов подтвердила Марина.
— Иди ты! — Отмахнулась Еремеева. — Скажи, скажи им, Насть!
Я словно ото сна пробудилась. Поняла, что пальцы, лежащие на чашке, нагрелись так сильно, что кожа на них почти горела. Убрала и приложила к щекам.
— Что? — Переспросила. — Какой парень?
— И эта туда же! — Обиделась Олька, отворачиваясь. Откусила большой кусок пирожного и промычала: — Он пвидет медя втфретять, вот увидите!
— Твой выдуманный парень придет тебя встретить? — Рассмеялся Женька.
— Отвтань!
Они рассмеялись, а я не смогла. Замерла, беззвучно глотая воздух и глядя на вошедшую в кафе парочку. Мое дыхание оборвалось при виде Гаевского, который заботливо помог Роговой снять куртку и усадил за тот самый столик в углу. Он галантно отодвинул ей стул и подозвал официантку. Сам даже раздеваться не стал. По-пижонски, взмахом руки и парой жестов дал указания и плюхнулся на диванчик напротив своей спутницы.
В груди неприятно сдавило, зажгло от ревности. Стало трудно дышать. Больше всего мне хотелось испариться или стать невидимой, но кто-то из моих друзей вдруг громко рассмеялся, и Гай инстинктивно повернулся на шум. Ничего не изменилось в его лице. Он коротко кивнул мне в знак приветствия и отвернулся к своей даме. Блондинка трещала о чем-то без умолку, активно размахивая руками, а Рома молча кивал ей, развалившись на диване и щелкая пальцами, сцепленными в замок.
Надежды, что никто из наших не заметит прихода Гаевского, растаяли быстро.
— Гляди, твой приперся. — Шепнула Оля.
Да так громко, что и Антон, и Женя, и Маринка, как по команде, дружно обернулись назад.
— Кто? — Не своим голосом спросила я.
Мне не удалось сыграть удивление. Застывший взгляд, направленный в сторону этой парочки, слишком явно все это время выдавал мой интерес.
25
Роман
Меньше всего я хотел нарваться на девочку-одуванчика и ее друзей.
Друзей… А ведь они у нее были. Нелепые, такие же странные, немного неуклюжие. Но она умела дружить, и им вместе было весело. А это, наверное, главное в человеческих отношениях. Все эти ботаники, обычно зажатые и угловатые в стенах университета, сидели теперь здесь, за столом уютного кафе, и выглядели абсолютно расслабленными. Оказывается, эти чудаки где-то глубоко внутри, за толстыми линзами очков и тканью бесформенных пиджаков, тоже были обыкновенными людьми, которые могли слушать, смеяться и любить.
Поразительно.
По сути, это было как раз тем, чего не умел я. Но хотел ли научиться? Не знал. Даже когда посмотрел на Настю, и в груди все сжалось — все еще не знал. Мог только опираться на собственные ощущения. А их было море, целый океан. Стихия.
Вот этот парнишка. Худой, в очках, с осанкой английской королевы. Он сидел, так тесно прижавшись к ней, что у меня от страха участился пульс. А вдруг она ему тоже нравится? Ёжка ведь не может не нравиться. Она такая маленькая, нежная, красивая. Рядом с ней так классно чувствовать себя большим, сильным, важным. Вдруг он это тоже поймет? Вдруг ему понравится это чувство? И он будет тем, кто ей нужен — потому что я не смог им быть. Не захотел. Струсил.
И от осознания этих важных вещей внутри все в очередной раз перевернулось. Я по-прежнему не понимал себя. Не понимал. А этот парень в очках, он был умным. Возможно, не особо смазливым, не богатым, и никогда не знавшим привкуса крови во рту после драки. Но он мог понять, и был рядом с ней. А я — нет.
«Черт!»
Настя…
Я не мог сосредоточиться на том, что говорила моя спутница, потому что смотрел совсем в другую сторону. Не открыто, только время от времени и исподлобья. Но стоило только встретиться с Ежовой взглядами, и сердце привычно замирало.
Она опять щурилась, и вокруг ее глаз разбегались паучки морщинок. И все равно ее лицо при этом оставалось совершенным. Без капли косметики, даже без улыбки. А уж с ней… Оно было невыносимо прекрасным.