— Паш. — Сглотнул, продышался. — Дай номер мамы. Пожалуйста. Да, мне очень надо. Срочно.
Проклятые слезы подобрались к векам и принялись щекотать нос.
— Спасибо. — Скинул вызов, дождался сообщения с номером и тут же его набрал. — Алло. Елена Викторовна? Здравствуйте. Это Гаевский. Роман. Помните меня? Да. Все хорошо, спасибо. Да, передам. Я к вам с вопросом. Угу. Помните ту женщину? Да. Я ведь так и не узнал о ее судьбе. Как-то не до этого было. У нее все хорошо? Я просто хотел, чтобы вы нашли для меня ее адрес. Может, ей помощь какая нужна, я бы проведал ее. — Но от услышанного по спине мазнуло холодом. — Что? — Я замедлил ход и обернулся, еще раз оглядев здание больницы. — Боже, я ведь не знал…
Настя
Когда я поднялась в свою комнату в общаге, было уже почти девять часов вечера.
— Наконец-то! — Встретила меня Олька.
— А я надеялась, что ты не придешь, и мы оставим в покое эту идиотскую затею с вульгарными нарядами и унизительными кривляниями на танцполе! — Вздохнула Марина.
Надо признать, что выглядели девочки сногсшибательно. Оля и раньше не прятала свою красоту за очками и стянутыми в бублик волосами, а теперь и вовсе напоминала одну из забугорных актрис с этой шикарной голливудской волной, в блестящей модной кофточке и золотистой плиссированной юбке. А уж Савина — так та вообще не походила на себя прежнюю. Оказывается, ее фирменная култышка хранила в себе водопад из мягких волос длиной до поясницы. А ножки, торчащие из-под нового голубого платья, казались стройными и совершенно бесконечными, и даже несмотря на то, что колготы она выбрала непрозрачные, из плотного, толстого коричневого капрона.
— Я так устала, — выдохнула я, обреченно оглядев обеих подруг. Прошла, села на свою постель и посмотрела на них. — Можно, я не пойду?
— Размечталась! — Усмехнулась Олька.
— Хорошо, что я не дала себя марафетить. — Маринка жеманно откинула волосы с лица. — С трудом выдержала это дурацкое платье, а если бы еще лицо в штукатурке было, да все зря…
— Савина! — Прикрикнула на нее Оля. — Ты мне обещала, что не будешь гундосить! Неужели, нельзя один день потерпеть и побыть красивой?
— Красивой? — Та оглядела себя в зеркало. — И где красота? Волосы не прибраны, ноги открыты, вырез этот…
— Цыц! — Еремеева пригрозила ей пальцем. Затем подошла, села рядом со мной и погладила по плечу. — Давай, Ёженька, ты сейчас примешь душ по-быстрому, потом наденешь платье, которое я тебе приготовила, мы тебе реснички подкрасим и побежим? Ага? — Она взглянула на часы. — А то бедный Исаев нас полчаса под окнами ждет. И официальную часть мы уже пропустили.
Я оглядела ее красивое лицо. Ровный тон, яркие выразительные глаза, длинные реснички, розовый блеск на губах. Она казалась такой живой, юной и нежной, что мне стало неудобно быть причиной отмены ее похода на танцы. Не хотелось лишать подругу счастья повидаться с Кириллом.
— Ладно.
Тем более, Рома меня там тоже ждал.
— Отлично! — Вскочила она.
— Ну вот… — Проворчала Савина, отдергивая подол платья.
— Только насчет платья… У меня ведь и обуви нет подходящей… — Промямлила я.
— Ерунда. — Твердо заявила Оля. — Туфли можешь взять мои, а наряд для тебя я добыла.
Она достала из шкафа серебристое платьице, переливающееся маленькими стразами в свете ламп. Ткань его казалось тонкой, почти невесомой, а верх был достаточно закрытым и без рукавов. И сияло это чудо тысячами перламутровых блесток, а низ его развевался струящейся шифоновой волной. Сказка, а не наряд.
— Ой, это, наверное, очень дорого. — У меня даже дыхание перехватило.
— Оно волшебное, правда? — Улыбнулась подруга.
— Оль, — я повернулась к ней, — у меня ведь нет таких денег…
— Тебе они и не нужны. Главное, носи аккуратно, не запачкай и не порви. Этикетку спрячем под ткань, а завтра я отнесу его обратно в магазин.
— И примут? — Нахмурилась Марина.
— Как миленькие! — Гордо выпятила грудь Еремеева. — Главное, чтобы сохранило товарный вид и ярлыки. Здесь все так делают, иначе не прожить.
Я сомневалась, боясь прикоснуться к нему. Осторожно протянула руку и коснулась пальцами изящного кружева на верхней части.
— Так что, бегом в душ, Ёжка, а потом покорять своего принца! — Она подтолкнула меня к выходу. — Шевелим батонами, а то опоздаем! И не обливайся духами сильно, чтобы платье ими не воняло!
— Бисер еще метать перед свиньями, — слышалось ворчание Маринки мне в спину. — Насть, настоящий принц свою Золушку и в лохмотьях разглядит! Если он настоящий…
Я быстро приняла душ и вернулась в комнату.
Девочки помогли мне надеть платье, а потом расчесали волосы и подкрасили ресницы. Точнее, Оля причесывала и красила, а Маринка стояла рядом и бухтела, не затыкаясь: про вред косметики для кожи, про возможное обморожение зимой в колготках, про опасность громких частот для слуха, про наркотики и алкоголь, которые обычно принимают студенты на подобных вечеринках, про микробы, про цены и про погоду. Как бабка. Трещала, трещала, трещала, а сама втихаря поглядывала на свое отражение и кокетливо поправляла волосы.
А когда я встала перед зеркалом в полный рост, обе подруги ахнули и чуть не прослезились.
— Как хороша… — Всхлипнула Оля.
— Не то, что те безвкусные конфетки, типа Лиды. — Марина положила руку на грудь и громко вздохнула.
Я повернулась сначала одним боком, затем другим. Даже не верилось, что это я. Что могу выглядеть вот так. И при минимуме усилий. Даже неловко стало как-то. Захотелось поскорее спрятаться от посторонних глаз.
— А Гая паралич разобьет при виде такой красотки, — хмыкнула Савина.
— Мари-и-ина-а-а! — Взмолились мы дружно.
— Молчу-молчу. Но он точно лишится дара речи. — Помолчала немного. — Или в обморок шлепнется.
Когда мы вошли в здание универа, со стороны актового зала уже громыхала музыка.
— Давай, помогу. — Сказал Женя, принимая у меня пуховик. Осторожно стянул куртку с плеч, освободил мои руки и вдруг замер: — Ух, ты… Настя… Выглядишь супер!
— Звязда! — Подтвердила Таисия Олеговна, взметнув к небу покрытые морщинами руки.
А мне захотелось нырнуть обратно в свой пуховик. Но тот уже был передан старушке, которая выдала взамен номерок.
— Спасибо, — я смущенно опустила взгляд.
— Ну, ты и балбес, Исаев. — Заметила Оля. — Когда в компании три девушки, нельзя делать комплимент только одной из них!
— А я не могу. — Покраснел Женька, теребя дужку очков. — У тебя вон, кавалер есть. Мне проблем не надо.
Еремеева повернулась, увидела Кирилла, облокотившегося на стойку, и моментально расцвела. Парень подманил ее к себе пальцем и нежно обнял. Оба выглядели такими счастливыми, что у меня защемило в груди от радости за них.
— Помочь? — Антон подошел к Марине и протянул руки.
На парне была черная рубашка с галстуком-бабочкой, модные черные брюки и начищенные до зеркального блеска туфли.
— А… — Девушка оглядела его с ног до головы, немного задержалась на новой прическе Антона, а затем отошла на шаг. — Вот еще. Нет. Я с… сама!
— И сюда феминизм добрался. — Покачал головой Майкин.
Марина раздевалась, не сводя с него заинтересованного взгляда. Отдала куртку и зачем-то трижды поправила очки.
— Идем? — Спросил меня Женя.
Я поежилась от холодка волнения, пробежавшего по спине. Переступила с ноги на ногу, чувствуя, что с непривычки могу и навернуться в этих изящных туфельках на тонкой шпильке.
— Идем.
— Идем, ребят? — Окликнул он остальных.
Студенты продолжали прибывать.
— Идем, — отозвалась Оля.
Кирилл взял ее за руку и повел наверх. Мы двинулись следом.
— Стой. — Позвал кто-то. — Ежова! Стой.
Я обернулась. Это была Лида. В сером платье, с ярко-накрашенными черным карандашом глазами, бледная, худая и напряженная. Она стояла у одной из колонн, навалившись спиной, и держала руки плотно сомкнутыми в замок на груди.
— Поговорим? — Спросила девушка.
Я глубоко вдохнула и выдохнула.
— Я вас догоню, — бросила друзьям и на негнущихся ногах двинулась к ней.
— Мы тебя здесь подождем. — Решительно сказала Марина.
Но я уже не слышала. Шла, считая неуверенные шаги, и смотрела на Лиду, уголки губ которой медленно расплывались в улыбке. Она выпрямилась, оглядывая меня с ног до головы, затем усмехнулась и едва слышно присвистнула:
— Вау!
— Что ты хочешь? — Выдавила я, остановившись в метре от нее.
— Не бойся, я не кусаюсь. — Она прикусила верхнюю губу, смотря на меня сверху вниз. — Я просто поговорить.
— Говори. — Отчаянно дернула головой.
— Я смотрю, ты сегодня принарядилась.
— Это запрещено? — Мой голос дрогнул.
Я каждую секунду ждала от нее какой-то гадости: резкого выпада или наоборот тихого ругательства.
Лида наклонилась вперед:
— Наверное, уже раздвинула перед ним ножки, да? Поэтому и почувствовала себя звездой? — Она широко улыбнулась, разнося свой яд колючим льдом по моей коже.
34
Настя
— Ладно, всё, я поняла. — Мне стало жаль ее. — Тебе не со мной нужно разговаривать, а с Ромой. Не знаю, что там между вами, но меня это не касается.
— Ты типа праведница, да? Овцу из себя строишь? — Лида сказала это тихо, почти прошипела мне в лицо.
— Ты не с того начала разговор. Начни с главного. — Предложила я с равнодушным и спокойным видом, хотя внутри меня все кипело. — Что тебе от меня нужно?
Девушка выпрямилась и зыркнула в сторону моих друзей. Затем цокнула языком и посмотрела на меня:
— Он ведь тебя так же кинет, как и меня. Как и всех остальных. — Ее лицо на секунду смягчилось.
В нем отразилась боль.
— Это мои проблемы. — Заверила я.
— Неужели, ты ничего не понимаешь, дура? — Лида жалостливо оглядела мой наряд. — Ладно, они все, но ты-то куда? Думаешь, что нарядилась и стала ему ровней? — Она усмехнулась. — Точно также пережует и выплюнет. Использует и выбросит на помойку.