Для короля Георга VI резекция левого легкого была не единственной операцией, которую он перенес в своей жизни. В 1917 году его прооперировали в связи с пептической язвой – язвой желудка, а в 1949 году из-за артериосклероза – обызвествления артерий ног. Эти три недуга – артериосклероз, язва желудка и рак легких – связаны с курением. Инфаркт миокарда – причина смерти Георга VI – тоже связан с курением.
Его отец, король Георг V, и дед, Эдуард VII, тоже были заядлыми курильщиками, и оба умерли от эмфиземы легкого. Их оперировал (тоже дома, во дворце) один и тот же хирург, одного короля – в день коронации из-за аппендицита, другого – из-за абсцесса легкого. Вторая дочь Георга VI, принцесса Маргарет, сестра нынешней королевы, курила еще в подростковом возрасте. В 1985 году она заболела раком легкого, но была успешно прооперирована. Она умерла от инсульта в 2002 году – тоже из-за болезни, связанной с курением, хотя в то время она уже не курила. Курила и мать Георга VI, королева Мария, она умерла в 1953 году, через год после ее сына, от рака легких. Брат Георга, Эдуард, тоже курильщик, в декабре 1964 года был прооперирован хирургом Майклом Дебейки в Хьюстоне из-за аневризмы брюшной аорты, и здесь курение было причастно к возникшей проблеме.
Хирургу Клементу Прайсу-Томасу его пациент пожаловал дворянский титул. Доктор продолжал курить и заболел… раком легких. Его оперировали врачи Дрю и Джонс, те же, что ассистировали ему в Букингемском дворце. Они сделали лобэктомию – удалили часть легкого. И с успехом, потому что Прайс-Томас долгое время жил в добром здравии.
Хирург Эвартс Грэхем из Сент-Луиса считал смехотворной идею о том, что рак легких как-то связан с курением, и продолжал курить. Чтобы убедиться в этом, он осмотрел 648 пациентов с онкологическими заболеваниями легких, но обнаружил совершенно обратное. Его новаторское исследование, опубликованное в 1950 году, крайне убедительно доказывает связь рака с курением. Это было первое прямое доказательство канцерогенного воздействия курения. Тем не менее продажи сигарет в последующие годы продолжали расти. Для Грэхема, который курил всю жизнь, прозрение наступило слишком поздно. Он сам заболел раком легких и умер в 1957 году из-за метастазов. Его пациент доктор Гилмор посетил его на смертном одре. Гилмор был здоров как бык, несмотря на утрату легкого и деформированную грудную клетку. Годовой оборот компании «Филип Моррис Интернэшнл» тогда составил 20 миллиардов долларов.
20ПлацебоПятый человек на Луне: Алан Шепард
Во времена Средневековья тот, кто хотел придать своим похоронам особый блеск, мог нанять группу монахов, которые пели для него псалом 114. Особенно последняя строка песни привносила драматичность в церемонию прощания с усопшим. В свободном переводе она звучит так: «Буду угоден Господу на земле живых!» Конечно, это вставало в копеечку, но кое-что за свои деньги люди все же получали. Плакальщики не имели никакого отношения к самому покойному. Они отыгрывали роль близких и только делали вид, будто скорбят. Один предприимчивый клирик, который пошел на это, после последних слов псалма «Буду угоден» был высмеян как плацебо[26]. Происходит ли современное слово «плацебо» от «кажущейся скорби» или от слова «угоден» – однозначно сказать нельзя, вероятно, это связано и с тем, и с другим.
Плацебо может быть чем угодно. Это средство, которое хотя и не лечит заболевание, тем не менее представляется как эффективное, что в конечном итоге приводит к улучшению. Известным примером является гомеопатия, где от различных заболеваний прописываются средства, которые не содержат никаких действующих веществ. Что же касается плацебо, речь не всегда идет лишь о медикаментах. Даже иглоукалывание или «прохрустывание» суставов, выполняемые с наилучшими намерениями, по существу, не являются лечебными процедурами. Хотя плацебо, как уже было сказано, не оказывает никакого воздействия, вера в его эффективность определенно помогает пациенту. Этот механизм является чисто психологическим, он связан с ожиданиями, признанием, вниманием и внушением. Долгое время считалось, что плацебо может сыграть большую роль в лечении болезней, но теперь стало более чем очевидно, что его положительное влияние очень ограничено. Даже если результат фиктивного лечения оказался удовлетворительным, настоящей пользы в нем обычно нет. В гомеопатии, например, зачастую развивается долговременная связь между гомеопатом и пациентом. Она не заканчивается выздоровлением, а поддерживается путем выписывания все новых и новых (бесполезных) средств, потому что симптомы не исчезают. Большим недостатком такого лечения является то, что статус пациента подтверждается снова и снова, и, таким образом, больному становится все труднее сделать шаг к нормальной, здоровой жизни.
Эффект плацебо существовал во все времена. Стены капеллы Девы Марии в соборе Святого Иоанна в Хертогенбосе увешаны серебряными или восковыми маленькими ногами и руками в качестве даров божеству от благодарных пациентов, которых на протяжении веков чудодейственная сила скульптуры Девы Марии избавляла от недугов. В санктуарии в Лурде, где, по преданию, пастушкам являлась Дева Мария, висят костыли хромых, которые якобы снова смогли ходить. Эффект плацебо подчиняется ряду правил. Во-первых, сам пациент должен быть уверен в действенности лечения. Поэтому он не должен (зачастую и не хочет) знать, что это фиктивное лекарство или фиктивное лечение. Эффект усиливается, если больной искренне верит в полезность лечебных мероприятий. Кроме того, средство работает тем лучше, чем больше он говорит о его использовании.
Хирургическое вмешательство имеет колоссальный потенциал в качестве плацебо. Потому что ни пациент, ни хирург не будут принимать в расчет риск осложнений, если они будут уверены в пользе операции. К тому же нож как средство лечения воспринимается гораздо более многозначительно, нежели пара таблеток или капель.
Плацебо слабо влияет на пациентов, которые извлекают выгоду из своей болезни, потому что наслаждаются состраданием и любовью окружающих. А усилить эффект может надежда на выздоровление, когда пациент начинает ощущать успешность лечения.
С полным основанием можно утверждать, что никто не извлек из своего выздоровления столько выгоды, сколько Алан Бартлет Шепард, когда его прооперировали в 1969 году. Этот американец был выбран в качестве человека, которому предстоит обрести уникальный опыт. Однако это событие теперь стояло под вопросом, потому что из-за своей болезни он оказался совершенно неподходящей кандидатурой для предстоящего приключения. В 1961 году 37-летний Шепард стал первым американцем, отправившимся в космос. Этот полет по параболической траектории продлился всего пятнадцать минут. Пусть его миссия «Меркурий» состоялась несколько поздно, а именно через 23 дня после того, как русский Юрий Гагарин облетел Землю чуть больше, чем за час[27], Шепард на короткое время стал героем, по крайней мере, в США, потому что его полет стал началом намного более масштабных приключений – путешествий на Луну.
После миссии «Меркурий» появилась программа «Джемини», а за ней последовал проект «Аполлон». Все семь астронавтов программы «Меркурий» получили определенные роли в этой длинной серии миссий на пути к Луне. Джон Гленн стал первым американцем, который облетел вокруг Земли, Скотт Карпентер – вторым. Гордон Купер первым переночевал в невесомости. Гас Гриссом погиб при исполнении миссии. Уолтер Ширра участвовал в первом пилотируемом полете программы «Аполлон», а Дик Слейтон – в последнем. И только Алан Шепард остался ни с чем. Он был уволен вскоре после своего первого полета. Он страдал от определенной формы болезни Меньера, точнее говоря, от идиопатической вестибулярной дисфункции. Речь идет о заболевании, возникшем без причины (в медицине это называется «идиопатически», то есть без предшествующих травм или заболеваний), со спонтанными нарушениями функции вестибулярного аппарата в полости внутреннего уха. Из-за этого возникают головокружение и шум в ушах. Шепард слышал жужжание в левом ухе и иногда чувствовал, что все вокруг него начинает вращаться, за чем следовала тошнота, как при морской болезни. Иногда ему становилось настолько плохо, что его рвало. В качестве лечения Шепард принимал препарат «Диамокс». Были предположения о том, что подобные проблемы вызваны избыточным давлением жидкости (эндолимфы), заполняющей вестибулярный аппарат, в полукружных каналах внутреннего уха. Диамокс – это мочегонное средство, которое выводит лишнюю жидкость из организма. Однако Алану Шепарду это совершенно не помогало. В качестве летчика-испытателя он провел сотни часов в реактивном истребителе. Внезапный приступ головокружения, рвота и потеря равновесия в реактивном истребителе, разумеется, привели бы к катастрофе. Об управлении космическим кораблем тем более не могло быть и речи.
Его разрешение на полеты было отозвано, и он получил должность в офисе НАСА, где вскоре прослыл самым угрюмым сотрудником. Он вынужден был наблюдать, как его коллеги один за другим путешествуют в космическое пространство, и чувствовал себя нелепо. Тем временем ему уже исполнилось сорок пять лет. Он услышал о новой экспериментальной операции, которая, возможно, могла бы ему помочь. Хирург был убежден, что операция принесет пользу.
За несколько месяцев до того, как Нил Армстронг полетел на Луну, Шепарда прооперировал отоларинголог Уильям Хаус. Он ввел маленькую силиконовую трубку через пирамиду височной кости во внутреннее ухо – так называемый эндолимфатический шунт, через который избыточная жидкость, эндолимфа, могла выводиться из внутреннего уха. Теоретически таким образом давление в вестибулярном аппарате должно было уменьшиться. Детали этого вмешательства не так важны для продолжения нашей истории. Важно то, что Шепард избавился от своих приступов.