Мост-призрак
IАлександра
Сегодня вечером она откроется.
Пусть знают. Это станет последним кусочком пазла, который обеспечит их преданность. Поклонение. Все эти тайные встречи, хитроумные планы, интриги, взаимные обещания и посулы привязали к ней этих людей, словно корабль к причалу. Сегодня вечером найтовы превратятся в железные цепи, которые невозможно разорвать.
Встретились на обычном месте: в заброшенном подвале под разрушенным складом, который остался бесхозным еще до появления на свет кого-либо из присутствующих. Странно, как все это здание еще не обвалилось.
Ее рогатый друг, который долго отказывался сообщить свое имя и лишь на прошлой неделе назвался Маннусом — наверняка воображал себя воплощением мужественности, — сидел по правую руку от Александры за импровизированным столом, найденным в руинах. В комнате присутствовало еще шесть человек: три женщины и трое мужчин, одетые в желтые одеяния Лабиринта. Все, кроме еретика Маннуса, были преданными поборниками веры, набожными до мозга костей. Во всяком случае, считали себя таковыми. Именно то, что ей нужно. А после того, что вот-вот услышат и увидят, они будут пресмыкаться у ее ног. В буквальном смысле слова.
— Давайте начнем, — сказала она.
Маннус скрестил руки на груди, искоса поглядывая на остальных. Рога комично торчали из его головы, и Александра знала, что он еще до конца вечера напомнит об обещании удалить эти дурацкие штуки с помощью профессионала, который не сломает ему черепную коробку.
— Мы все подготовили к воскресенью, — объявил Маннус. — Ровно в полдень, когда большинство наших единоверцев соберутся у входа в Лабиринт на мессу.
Подала голос одна из женщин — без рогов.
— Я всего лишь хотела бы повторить то, что говорила с самого начала. Не надо начинать в святое время. Это неправильно.
Женщину поддержал сосед — тоже безрогий, но с именами знаменитых Глэйдеров, вытатуированными по всему лицу.
— Я полностью согласен.
Маннус хлопнул ладонью по столу и вновь сложил руки.
— Мы планируем убить часть Божества, — вскричал он, — а потом украсть самую священную реликвию в истории человечества, а вас беспокоит, что это будет сделано во время мессы Лабиринта? Я в вас ошибся?
— Успокойся, Маннус, — пожурила его Александра. — Не то я тебе помогу.
— Вы обещали представить доказательства, что он отошел от веры, — вмешалась другая женщина.
Несколько недель тому назад Александра решила не утруждать себя запоминанием имен.
— Мы видим в этой миссии проявление своей преданности, а не кощунство.
— Ладно, хорошо, — проворчал Маннус. — Ваши возражения внесены в протокол… Никакого чертова протокола нет, но я запомню. В общем, в воскресенье. В полдень. Встретимся там, где собираются паломники, а когда они увлекутся своим делом, незаметно ускользнем. Дом Божий приблизительно в полумиле оттуда. Когда будем на месте, каждый знает, кому что делать.
Следующим заговорил мужчина с татуировками.
— Если мы прекрасно все знаем, зачем тогда собрались? Где обещанное доказательство?
Маннус не ответил, только посмотрел на Александру. Пора. Когда она встала и выскользнула из халата, упавшего на пол, присутствующие затаили дыхание. Под балахоном она носила тончайшее одеяние, окрашенное в нежнейшие и ярчайшие цвета, с вплетением золотых и серебряных нитей. Александра стянула с головы запачканный сажей парик, бросила поверх упавшего халата, вытащила грязными пальцами шпильки, которые удерживали пучок, и по плечам заструились волосы — густые, темные, самые роскошные волосы на свете.
Больше от нее ничего не требовалось.
Эти люди отлично знали, кто она такая. Они не испытывали ни малейшего сомнения. Сколько раз они выстраивались посмотреть на идущую по улицам Александру? Падали на колени, бичевали себя в ее священном присутствии, чтобы показать свою преданность. Как не узнать часть Божества! Разумеется, если она не будет прятаться.
Паломники замерли, умолкли и перестали дышать. Александра точно знала, что произойдет в ближайшие несколько минут, и не собиралась этому препятствовать. Все шесть паломников вскочили со стульев, упали ниц, склонили головы, смиренно отведя глаза; послышались неразборчивые возгласы и невнятное бормотание «Слава Лабиринту!», даже «Прикоснись ко мне, Боже, пожалуйста, прикоснись!» Преобладали, однако, восхищенные стоны, смешанные с истерическими ликующими криками. Маннус остался на месте, следя за происходящим недоверчивым взглядом.
Остальные ползли к ней — не на четвереньках, как дети, а плашмя на животе, из почтения к Божеству, отталкиваясь руками, похожие на червей, ящериц или других пресмыкающихся.
Вскоре Александру окружили фигуры, распростертые на полу; теперь, проявив подобающее смирение, они осмеливались смотреть на нее умоляющими глазами, перестали голосить и надеялись на милость одной из Троих, кому посвятили свою жизнь.
Отвратительно.
И тем не менее она выбрала путь, с которого не свернуть. Когда все это закончится, когда она в одиночку станет Божеством, Богиней, кем угодно, все будет по-другому. Завладев Гробом, она все изменит. А сейчас необходимо избавиться от Николаса. И, скорее всего, от Михаила. Но прежде всего от Николаса — он самый крутой.
— Вы знаете, кто я? — тихо спросила она.
Это вызвало новую бурю эмоций, которые она сознательно позволила им выплеснуть, с минуту помолчав. Затем она подняла руки, призывая к тишине.
— Я ваша Богиня, и вы это знаете. Я пришла к вам. Спросите свое сердце. Что вы чувствуете? Я — Эволюция. Вы — мои дети, и скоро вы эволюционируете так же, как я. Вы верите моим словам?
Еще бы они не верили! Они дали понять это настолько ясно, что пришлось вновь заткнуть им рты.
— Ваша Богиня довольна. Что велел вам Маннус, то велела я. Бог по имени Николас сломал печать раньше времени, а это кощунство. Следовательно, он должен понести наказание, и я встану на его место. Узрите ваше новое Божество.
Она сочиняла эту речь несколько часов. А теперь не могла поверить, что они до сих пор не расхохотались ей в лицо — хватаясь за животы, трясясь от безудержного смеха. Что поделаешь, таков путь Божества. Тем не менее на веру и преданность можно полагаться лишь в некоторой степени.
— Вы просили доказательств… Я вас не виню. Мне нравится, что вы не желаете выступать против Божества, не удостоверившись, что это правильно. Я решила представить вам доказательство.
Она долго молчала, испытывая даже собственное терпение. Наконец один из мужчин не выдержал.
— И что же это, Богиня?
За всю жизнь Александры ни один паломник не удостаивался чести, какой она решила удостоить собравшихся.
— Я проведу вас в Лабиринт. Вы увидите сами.
Истерика.
2Минхо
Люди. Минхо увидел людей. Он посмотрел на Рокси, лежащую рядом с ним на гребне холма.
— Скажи, что я не сошел с ума. Это ведь люди там, вдалеке?
— Да, Минхо. По-моему, это люди.
В тот день они ехали всего несколько часов, как вдруг уперлись в широкую реку с довольно быстрым течением. Над ней возвышался мост, хотя на нем не было живого места: искореженный, переломанный. Тем не менее каркас выглядел целым. Можно попробовать перейти на ту сторону пешком, рисковать машиной нет смысла.
Устроили привал, поели, — запасы таяли быстрее, чем хотелось бы, — а потом вдруг услышали странный звук, похожий на смех. Подумали, вроде птица, но на всякий случай взобрались на небольшой холм и посмотрели вниз. Люди. Четверо. На другом берегу, поэтому смех был таким тихим. Видимо, его донес порыв ветра. Когда Минхо с Рокси только подъехали к реке, незнакомцев там не было, и теперь он порадовался своей предусмотрительности: хорошо, что грузовик спрятали.
— Что будем делать? — спросила Рокси. — Пригласим их на чай?
Сирота улыбнулся, хотя не видел ничего смешного. Как ни старался, он не мог унять поднимавшееся изнутри темное чувство. Его всю жизнь учили, что делать в такой ситуации. Нужно убить незнакомцев. Убить, пока они не подошли достаточно близко, чтобы заразить тебя опасной болезнью. Сказать этого Рокси он не мог, поэтому молчал, и она вновь посмотрела на другой берег.
Группа состояла из двух мужчин и двух женщин. Один мужчина был огромного роста и силы, остальные — люди как люди. Все четверо несли полные рюкзаки. По сгорбленным плечам и усталым движениям было видно, что они уже давно в пути. Четверка остановилась перед мостом, сбросив на землю тяжелые рюкзаки, очевидно, тоже радуясь поводу перевести дух. Дневной свет уже растворялся в сумерках; вероятно, незнакомцы собирались разбить лагерь.
— Они похожи на убийц? — спросила Рокси.
Сирота молча пятился вниз по склону, пока не убедился, что невидим для чужих глаз, затем встал в полный рост и пошел обратно к грузовику. Рокси следовала за ним по пятам.
— Я спрашиваю, похожи они на плохих людей? — требовала ответа Рокси. — По-моему, они совершенно безобидны.
Он пока не мог ответить. Лучше бы она осталась на холме. Положив руки на капот, стоя спиной к женщине, Сирота закрыл глаза и заставил себя сделать пять долгих глубоких вдохов. «Минхо, — подумал он. — Меня зовут Минхо».
Он хватался за эту мысль, отгоняя темное чувство — инстинкт сначала убивать, а потом задавать вопросы. Не успел он пройти этот мысленный маршрут, как тут же усомнился в себе. Эти люди могут быть заразны. Или обладать тем же инстинктом, что и он.
— Надо уезжать. Ничего, если они услышат, все равно не догонят. Можно просто ехать дальше на север, вдоль реки, пока не найдем другой мост — этот машину не выдержит.
Рокси ничего не ответила: не проворчала, что не согласна, не пробубнила «угу». Сирота вздохнул: легче было бы справиться с этой проблемой в одиночку. Спорить не хотелось. Испустив еще один тяжелый вздох, он повернулся. Рокси нигде не было. Исчезла. Он побежал обратно вверх, надеясь, что она не натворит глупостей. Достиг вершины. Нет… не исчезла. Она уже ступила на шаткий мост.
3Джеки
Дни тянулись один за другим, неотличимые друг от друга, как две капли воды. Сегодня — то же самое, что вчера, завтра — то же, что сегодня, в таком же порядке. С утра до вечера тянулась утомительная однообразная рутина.
Сначала — утреннее пробуждение. Едва открыв глаза, Джеки видела сияющее лицо Доминика, прирожденного жаворонка, который просыпался раньше всех. «Проснись и пой», — как любил говорить ее папа. Они потягивались, зевали, ели нехитрый завтрак, болтали и сворачивали лагерь, постоянно преследуемые страхом потерять след Айзека и Садины. И так — день за днем, неделю за неделей. Вроде бы близко, рукой подать, но по-прежнему недостижимы. Это походило на погоню двух улиток: первая перемещается на дюйм, вторая медленно следует за ней. Почти незаметно.
И все-таки они продвигались вперед. За Садиной. За Айзеком.
Целый день в пути. Вечером разбить лагерь, поспать, а утром все сначала, начиная с улыбающейся физиономии Доминика. Джеки потеряла счет дням, и очередной день не обещал ничего нового. Если бы не река. Она несла перемены, дарившие беспричинную надежду. Джеки почему-то радовалась.
Они уже несколько часов шли вдоль западного берега полноводной, быстрой реки, на которую наткнулись прошлым вечером. Шум реки звучал приятным умиротворяющим хором. Из воды торчали огромные камни, о поверхность которых разбивались стремительные белые потоки. Водовороты, брызги пены, все это буйное движение сбивало с толку, производя обманчивое впечатление застывшей картинки.
Джеки так увлеклась чудом природы, что забыла о необходимости смотреть под ноги, споткнулась о кочку и через две секунды растянулась на тропинке лицом вниз. Выплюнув грязь, она подняла голову и обнаружила, к своему огорчению, что все до единого члены отряда остановились и смотрят на нее.
— Не ушиблась? — сдерживая смех, спросила Миоко.
Джеки вытерла лицо и встала, делая вид, что ей плевать на ободранные коленки.
— Очень приятно, что моя неуклюжая задница доставила вам столько веселья.
— Всегда пожалуйста, — ни к селу ни к городу сказал Доминик, и все перевели взгляды на него, хотя могли бы уже привыкнуть к его неуместным высказываниям.
А Джеки вдруг обратила внимание на точку далеко внизу по реке, почти на линии горизонта. Интересно, заметил ли ее кто-то раньше. Она так точно не видела.
— Это что, мост? — указала она.
Все головы повернулись в заданном ею направлении. Через водную гладь проходила смутная тень в форме полумесяца, действительно напоминавшая мост.
Ответил старина Фрайпан:
— Мне скоро девяносто лет, и я вижу не лучше, чем одноглазая летучая мышь. Неужели я один заметил эту хреновину полчаса назад?
Ему никто не ответил; вероятно, все чувствовали примерно то же, что и Джеки — благоговение и вместе с тем странный временной сдвиг, словно земля под ногами внезапно превратилась в зыбучий песок. Почему-то мост представлялся каким-то знаком. Туманная дымка рассеялась, и мост стало видно яснее. Приблизительно в миле от них.
— А стоит ли туда идти? — рассудительно спросил Доминик. — Мне мама в детстве рассказывала, что под мостами живут тролли. Напугала до чертиков.
— Хочешь сказать, что под этим мостом может обитать тролль? — спросила Триш, радуясь возможности подколоть одного из старейших друзей. — Честно говоря, я не верю в троллей. На девяносто девять процентов уверена, что их не существует.
— Зато шизы существуют. И вполне могут жить под мостами. Или висеть на них. Голову даю на отсечение, там висит несколько шизов.
— Ты грибов объелся? — спросила Миоко. — Больше так не делай.
Друзья говорили и говорили; их слова постепенно превращались в неразборчивый гул, заглушаемый громким шумом реки. Джеки вдруг показалось, что она кое-что рассмотрела вдалеке. Она была почти уверена.
— Ребята, — выдохнула она, но ее не услышали.
— Ребята! — на этот раз чуть не закричала она.
Когда все наконец заткнулись, Джеки указала пальцем, как перед этим.
— Скорее всего, это не шизы, — сказала она дрожащим то ли от волнения, то ли от страха голосом. — Но по мосту что-то движется.
А потом исчезли последние сомнения.
— Наверное, это они, — едва слышно прошептала она.
4Айзек
— Там какая-то женщина, — сказала Летти.
Она стояла перед полуразрушенным мостом. Айзек и Садина сидели на камне в тенечке, спасаясь от жаркого солнца.
В замечании Летти не было ничего особенного; она просто сказала. Но у Айзека перехватило дыхание от страха. Тимон, который рылся в скудных пожитках, ища колышки для палатки, замер, уронил все, что держал в руках, и подбежал к Летти. Айзек и Садина, обменявшись обеспокоенными взглядами, последовали за ним. Вскоре все четверо выстроились в шеренгу лицом к длинному мосту, который будто растаял на солнце, покосился, заржавел от дождей, а половина конструкций давно упала в бурлящую воду. Один порыв ветра — и это шаткое сооружение окончательно развалится.
Но пока он держался. И по нему, скорее всего, даже можно было пройти.
Очевидно, кто-то решил это проверить. По мосту шла женщина.
Осторожно пробираясь вдоль ненадежного стального остова, незнакомка шла к ним и преодолела, должно быть, третью часть пути. Она помахала рукой в знак приветствия, и на долю секунды Айзек подумал, что она сейчас потеряет равновесие и упадет с непрочного моста. Однако женщина приближалась, причем довольно быстро.
— Убьем ее? — подал голос Тимон.
Айзек искренне надеялся, что женщина его не услышала. Ответ Летти оказался еще страшнее.
— Да.
«Они шутят, — подумал Айзек. — Нет, они убили Клеттер». Перед глазами промелькули лица родных, Клеттер… вода, кровь, смерть…
— Возвращайтесь! Бегите! — закричал он незнакомке, размахивая руками.
Тимон усмехнулся.
Женщина продолжала идти.
5Минхо
— Рокси!
Минхо, не чуя под собой ног, подбежал к краю моста. Не решаясь прыгнуть на искореженные, проржавевшие остатки когда-то мощного сооружения, он остановился и вновь выкрикнул ее имя. Рокси повернула голову, и он ожидал раздраженного взгляда, сам испытывая немалое раздражение. Однако лицо женщины выражало искреннее волнение и детский восторг. Широко распахнутые глаза и радостная улыбка делали Рокси на двадцать лет моложе.
— Не трусь! — задорно крикнула она. — Мост крепкий!
Четверо незнакомцев, которых они заметили раньше, стояли на дальнем конце моста, выстроившись в шеренгу, как Сироты-новобранцы, ожидающие инструкций для выполнения следующего задания. Они не выглядели особенно угрожающе, хотя и не пылали дружелюбием.
— Рокси, мы этих людей знать не знаем! Вернись!
Добрая, наивная, доверчивая… Взять хотя бы то, как быстро она привязалась к самому Сироте, который появился у нее на пороге несколько недель назад — изможденный, умирающий от голода. Ни разу не выказала ни малейшего подозрения. Нельзя позволить ей вновь совершить эту ошибку.
— Пожалуйста, Рокси! Вернись, и мы во всем разберемся.
Она наконец остановилась. Задумалась. Внизу неистовствовала река, пронизывая воздух ревом бурлящей воды. Над кипящей поверхностью поднимался туман. Минхо боялся, что Рокси упадет, и не хотел, чтобы она шла дальше. Рокси стояла на месте; тянулись секунды.
Незнакомцы стояли неподвижно. Похоже, они разговаривали — может, даже с Рокси, — но Сирота не мог разобрать ни слова. Рокси тоже не шевелилась.
Наверное, ее парализовал внезапный страх, когда она осознала, что приняла столь необдуманное решение.
— Рокси!
Приходилось перекрикивать шум реки, но он пытался придать своему голосу максимальную мягкость.
— Рокси, пожалуйста, вернись на эту сторону!
Она застыла, как гипсовое изваяние. Женщина из группы незнакомцев двинулась вперед и прошла несколько футов по мосту. Когда она наступила на прохудившееся место, воздух пронзил острый металлический скрежет. Незнакомка испугалась и замерла.
Сирота осторожно ступил на шаткий мост и направился к своей подруге. Каждый шаг сопровождался скрипом и треском, но истерзанный металл пока держался. Женщина на другой стороне полезла в карман.
«У нее оружие», — подумал он и, забыв об осторожности, рванулся вперед. Нужно спасти Рокси. Он должен. Как спас Кита.
Сирота вспомнил, чему его учили всю жизнь. Он был готов убить, чтобы защитить друга. Однако в спешке споткнулся, ударился головой и полетел в зияющую дыру. Рокси, вероятно, услышала всплеск.
6Джеки
Она увидела друзей. Никаких сомнений: это Айзек и Садина.
Джеки и остальные теперь бежали. Все, даже старый Фрайпан, хотя последний изрядно отставал.
— Беги! — крикнул он Джеки, которая обернулась и хотела его дождаться.
Рядом бежали Миоко и Доминик, их догоняла Лейси. Впереди всех неслась миз Коуэн — с поразительной скоростью. Не отставали и другие члены совета. Длинные ноги Карсона давали ему преимущество, и все же не он возглавлял гонку. Лидировала в забеге Триш, грациозная и быстрая, как лань.
Справа бушевала река. Большое облако заслонило солнце, спустившееся к горизонту, и бросало зловещую тень на холмы. Мост впереди с каждым шагом увеличивался в размерах и все же казался невообразимо далеким. Слишком далеким.
Садина с Айзеком стояли у западного входа на полуразвалившийся мост, их спутники — рядом. Женщина на восточной стороне моста прошла, вероятно, около трети пути. За несколько секунд до этого что-то с легким всплеском упало в воду — видимо, отвалился кусок стали. Джеки понимала, что их вот-вот заметят, несмотря на шум реки, ветер и спустившиеся сумерки. Она не знала, что будет делать, когда добежит. Она бежала, как все.
Человек, стоявший рядом с Садиной, обернулся и посмотрел на них.
7Айзек
«Надо что-то делать, — подумал Айзек. — Немедленно».
События развивались стремительно. Только что парень на мосту споткнулся и, пролетев двадцать или тридцать футов, упал в бурлящую воду. Женщина на мосту вскрикнула, но не двинулась с места, будто оцепенела от страха. Летти сделала несколько шагов по мосту, остановилась и зачем-то полезла в карман. Парень мог утонуть, однако никто с той стороны не спешил на помощь.
— Мы должны его спасти! — воскликнула Садина.
Она дернулась, но Тимон схватил ее за руку.
— Отпусти, — потребовала она таким тоном, что Тимон мгновенно повиновался.
— Я пойду, — сказал он. — Оставайся здесь.
— И ждать, когда Летти перережет горло этой женщине, как Клеттер? — Она кивнула в сторону потенциальной жертвы. — Что вы за люди?
Айзек тоже хотел бы узнать ответ на этот вопрос; он оцепенел, подобно испуганной незнакомке на мосту. Летти вела себя как-то непонятно. Она отошла от моста, но вместо того, чтобы искать взглядом человека, барахтающегося в реке, смотрела на небо, будто прикидывая, сколько миллиметров дождя выпадет до захода солнца.
Тимон направился к берегу, то и дело поглядывая назад, потом остановился и вытаращил глаза. Айзек резко обернулся.
В нескольких сотнях ярдов по берегу бежало к мосту человек десять. Они двигались беспорядочной толпой, кто быстрее, кто медленнее, и лишь один человек заметно опережал остальных. Айзек почти сразу понял, кто это, и с трудом сдержал крик, а лишь толкнул Садину локтем, указывая на новых гостей.
— Триш! — взвизгнула она, бросаясь навстречу любимой.
Тимон вновь схватил ее за руку.
— Не смей, — грозно рявкнул он, перекрикивая шум реки. — И лучше скажи им, чтобы оставались на месте, иначе у вас появятся более насущные проблемы, чем женщина на мосту. Быстро!
Айзек поднял руки и показал друзьям, чтобы те не приближались. Никто из них и не подумал остановиться. Триш теперь была всего в ста метрах, остальные ее догоняли. Последним трусил старик Фрайпан — бег давался ему с огромным трудом, каждый шаг мог стать последним.
— Я вас предупреждал, — заявил Тимон — однако ничего не сделал, а только смотрел на Летти, видимо полагая, что та сейчас достанет нож, которым убила Клеттер. Летти продолжала с беззаботным видом рассматривать облака.
— Не смейте их трогать! — воскликнула Садина. — Клянусь Божеством, о котором вы постоянно талдычите: если тронете хоть одного из моих друзей, я за себя не отвечаю. Я убью вас, даже если это будет стоить мне жизни.
За все время знакомства с Садиной Айзек ни разу не слышал, чтобы она говорила что-либо подобное.
Триш уже подбегала к ним, окликая Садину по имени. Летти, видимо, только сейчас заметила приближающихся людей. Она не потянулась за ножом или другим оружием. Театрально вздохнув, она опустилась на землю там, где сталь моста встречалась с разрушенным покрытием дороги.
— Тимон, успокойся и сядь, — сказала она, в то время как все трое потрясенно смотрели на нее. — И не вздумай никого трогать. Мы этого и добивались. За этим мы сюда и пришли.
Тимон с Айзеком переглянулись. Айзек пожал плечами, не понимая, что имеет в виду Летти. Тимон сел. Садина побежала навстречу Триш.
8Минхо
Столько ощущений сразу. Пронизывающий, ледяной холод. Мокрые волосы, моментально отяжелевшая одежда. Бурлящая вокруг вода, которая так и норовит проникнуть в нос, в рот, в горло. Болезненный кашель, судорожные попытки выплюнуть жидкость… Река кружила и вертела его, швыряя на камни. Жуткая боль во всем теле.
Река уносила Сироту прочь от моста и от Рокси, возможно, прямо в объятья смерти, а ему по какой-то странной прихоти сознания вдруг вспомнился давний случай. Они с Оранж стырили пару артиллерийских костюмов и примерили их, не пройдя ни часа специального обучения. Тогда они летали по воздуху, а не бултыхались в воде, но мутило и выворачивало суставы примерно так же.
Он вынырнул на поверхность. Выплюнул воду, сделал жадный вдох и вновь ушел вниз. Ударился спиной о камень; совершил кульбит, еще раз хватанул ртом воздух. После падения он цеплялся и хватался за все, что попадалось под руку, но лишь теперь увидел настоящий маяк надежды: поваленное дерево на западном берегу, ветви которого уходили на два десятка метров в реку. Сирота схватился за ветку, ноги развернуло вниз по течению. Мощный, словно сотня рук, поток стягивал с него одежду, дергал за руки и за ноги, бил по лицу; он держался крепко. Малейшая ошибка, незначительный промах, и ему конец.
Сироту с рождения учили побеждать людей и зверей, природу и боль. Правда, его не предупреждали о том, что придется в одиночку форсировать бушующую реку.
Он крепче схватился правой рукой за мокрую кору, до боли сжав пальцы. Затем, борясь с течением, отпустил левую и перехватил ветку правой на полметра ближе к берегу. Ухватился крепче и отпустил другую руку. Потянулся к берегу, вновь схватился за склизкую древесину. Он действовал так, пока не добрался до ствола упавшего дерева, который брал на себя часть давления потока.
Дальше было легко. Он подтягивался вдоль ствола, ветка за веткой, приближаясь задом к западному берегу. Вскоре он достиг суши, вскарабкался по крутому склону и рухнул на спину; он кашлял и отплевывался, пытаясь отдышаться и глядя на затянутое облаками небо, где уже сгущались сумерки.
Прошло несколько секунд. Сирота пришел в себя и опомнился.
Вскочил на ноги, хватаясь за массивные корни дерева, и карабкался вверх, пока не достиг заросшей травой лужайки. Осмотрелся. Он проплыл по меньшей мере километр от моста, а может, и больше, и оказался напротив того места, где они с Рокси оставили грузовик. В сгущающихся сумерках трудно определить точное расстояние. И как он ни щурился, не удавалось рассмотреть, по-прежнему ли Рокси стоит на мосту и что делают незнакомцы, с которыми он теперь был на одной стороне.
Остается пойти и выяснить.
Первым делом он отломил от спасительного дерева длинную толстую ветку. Подержал в руках, примерился. За неимением лучшего сойдет.
И побежал к мосту. К Рокси.
«Меня зовут Минхо», — думал он, и это придавало сил.
9Джеки
Триш и Садина целовались и обнимались, не отрываясь друг от друга, и казалось, это будет продолжаться еще дня два. Последним добрался до моста старенький Фрайпан; он так тяжело дышал, что Джеки отвернулась, испугавшись, как бы бедняга не рухнул с сердечным приступом. Может, он выживет, если не смотреть.
Она перевела взгляд на странную пару — женщину и мужчину, сидевших у основания моста, похитителей Айзека и Садины. Во всяком случае, так предполагалось. Незнакомцы молчали, в то время как Айзек горячо приветствовал друзей, которых уже не надеялся увидеть. Все это не слишком походило на спасение, и Джеки растерялась.
Доминик заключил Айзека в старомодное медвежье объятье, приподнял над землей и тряс, пока обоих не начало мутить. Затем Доминик подошел к Джеки, к нему присоединилась Миоко. Они втроем наблюдали за счастливым воссоединением, пока Садина не сообразила наконец, что неплохо бы обнять и маму.
— Полчаса назад казалось, что настал конец света! — воскликнула Джеки. — А теперь мы как будто вернулись на остров и собираемся отмечать день летнего солнцестояния. Ну и жизнь у нас!
— Ничего не понимаю, — произнесла Миоко. — Кто эти люди?
Она сдержанно кивнула на мужчину и женщину, которые ответили безразличными взглядами. Причем огромный незнакомец выглядел угрожающе.
— Почему бы не спросить у них самих?
Доминик, не дожидаясь ответа, направился к парочке. Джеки с Миоко пошли следом.
— Эй, вы кто такие? — без обиняков спросил он.
Ответил мужчина — Джеки в жизни не видела таких великанов.
— Я Тимон, а это Летти. Спрашивайте у нее.
— Хорошо, — ответил Доминик. — Леди, вы можете ответить на несколько вопросов?
Женщина ничего не сказала и со скучающим видом посмотрела в небо. Джеки решила, что немного дипломатии не помешает.
— Меня зовут Джеки, а это Миоко с Домиником. Как вы понимаете, мы друзья Айзека и Садины. Это вы… их похитили? Вы убили Клеттер?
«Черт с ней, с дипломатией», — подумала Джеки, вспомнив перерезанное горло Клеттер.
Прежде чем кто-либо успел ответить, Доминик потрясенно ахнул и указал на середину моста.
— Э-э, а это кто?
Джеки чуть не забыла о женщине, которую заметила раньше, застывшей на мосту, ближе к противоположному берегу. Вероятно, та сумела преодолеть страх, потому что теперь осторожно двигалась по ненадежному остову моста и прошла уже больше половины пути.
— По-моему, она рискует, — прошептала Миоко. — Надо ей помочь…
Женщина по имени Летти встала и отряхнула брюки.
— Я пойду.
— Подождите, — сказала Джеки. — Думаю, она и сама справится.
Незнакомка шла теперь увереннее и быстрее. Все молча наблюдали за ее приближением. На вид ей было лет пятьдесят, хотя судя по морщинам на лице и усталости в глазах, жизнь обошлась с ней сурово. Наконец, она оказалась на их стороне. Нагнулась, чтобы отдышаться, и пробормотала:
— Та еще прогулочка, ребятки.
— Как тебя зовут? — спросила Летти и потянулась к маленькому рюкзаку, висевшему у нее на плече. — Не спеши, отдышись.
Женщина встала, расправив грудь, — видимо, не оценила снисходительный тон, которым ее встретили.
— Меня зовут Рокси, спасибо за вопрос. Мой друг упал с этой чертовой железяки, и я буду очень признательна, если вы поможете его найти. Он молод и силен, и надеюсь, с ним не случилось ничего плохого, но…
Она смущенно огляделась, возможно, гадая, не угодила ли в логово зверствующих убийц.
— Я помогу, — сказала Джеки. — Мы все поможем. Пойдемте.
Не успела она сделать и шага, как Летти вытащила из рюкзака пистолет и направила в воздух. Пистолет был настоящим. Когда она нажала на курок, у Джеки чуть не лопнули барабанные перепонки и что-то еще в голове. Она споткнулась и сделала шаг, заткнув руками уши и съежившись, как будто выстрел мог разбить стеклянный потолок.
— Какого черта?! — крикнула Миоко.
Джеки никогда в жизни не видела пистолета и надеялась больше не увидеть.
Миз Коуэн, Вильгельм, Альварес, старина Фрайпан — все медленно шли к мосту. Садина и Триш стояли дальше всех, но теперь быстро приближались. Что-то подсказывало Джеки, что Садине уже надоела эта ненормальная дамочка, и она ее больше не боится.
— Так, все успокоились, — потребовала Летти, медленно опустила руку и наставила пистолет прямо на их новую знакомую, Рокси, которой хватило мужества стоять прямо. — Всем оставаться на своих местах, и я объясню, что происходит. Садина и Айзек, не стройте из себя героев, я заметила, что в последние дни вы чересчур осмелели. Решили, что пора устроить бунт? Странно, что раньше не додумались.
Айзек, стоявший в нескольких футах от Джеки, все это время молчал, однако в конце концов не выдержал.
— Мы знали, что наши друзья у нас на хвосте, не такие уж мы идиоты. Похоже, сглупили вы. Что теперь собираетесь делать, расстреливать нас одного за другим? И начать с совершенно незнакомой женщины?
— Не очень-то любезный прием, — улыбнулась краешком губ Рокси, скосив глаза на дуло пистолета. — Я, наверное, здесь самая добрая; если не веришь, спроси у Минхо. Думаю, сначала должен умереть один из вас. Может, проголосуем?
Джеки нравилась эта женщина, даже под дулом пистолета не утратившая чувства юмора.
Летти отбросила пистолет, и он со стуком упал на землю.
— Я никого убивать не собиралась. Успокойтесь. Просто хотела привлечь ваше внимание. Во всей этой истории у меня была только одна цель, и даже Тимон не знает, какая. Я воспользуюсь очень старым выражением, которое вычитала в книгах по истории. Миссия выполнена. Я свою работу сделала.
— Что это значит? — спросил человек по имени Тимон. — Ты о чем, Летти?
Джеки не терпелось услышать ответ, но она вдруг заметила, что кто-то перелазит через перила моста, прямо над отлого поднимающимся берегом. Человек, насквозь мокрый, с зажатой в руке гигантской дубиной. Что за…
Не успела она опомниться, как неизвестный превратился в темное движущееся пятно и в мгновение ока пролетел несколько метров до Летти, которая заметила его в самую последнюю секунду. Поздно.
С дикой жестокостью, не издав ни малейшего звука, даже не крякнув, незнакомец опустил дубинку на голову Летти. Раздался жуткий треск, какого Джеки не хотела бы услышать никогда в жизни. Несколько человек потрясенно вскрикнули.
Летти мешком рухнула на землю, и ее окровавленная голова оказалась всего в нескольких дюймах от того места, где стоял ошеломленный Тимон. Все замерли, явно не ожидая столь страшного поворота событий. Парень, ударивший Летти по голове, тяжело выдохнул и отбросил толстую ветку, которую использовал в качестве оружия. Дубина ударилась о перила, и они зазвенели, как колокол.
Он повернулся — насквозь мокрый, черные волосы прилипли к голове, одежда облепила мускулистое тело, темные глаза сияют.
— Меня зовут Минхо, — спокойно произнес незнакомец, как будто говорил это самому себе.
10Айзек
Чего только не случалось в жизни Айзека, особенно в последние месяцы! Но эти несколько минут превзошли все, что он пережил раньше. Потрясенный до глубины души, он стоял неподвижно, поочередно следя за участниками безумного спектакля. И вот пожалуйста — какой-то ненормальный перепрыгнул через перила моста, как обезьяна, и обрушил на голову Летти гигантскую дубинку. А потом сказал, что его зовут…
— Минхо? — переспросил Доминик. — Тебя назвали в честь того самого Минхо?
— Это все, о чем ты хочешь у него спросить? — удивился Айзек.
Что касается самого Минхо, то он, не обращая ни на кого внимания, подошел к Рокси и обнял ее так же искренне и крепко, как Триш — Садину.
«Так сын мог бы обнять мать», — с болью подумал Айзек.
Добрый великан Тимон растерялся не меньше остальных. Он подполз к тому месту, откуда залез на мост их новый знакомый, прислонился спиной к обрыву и смотрел безжизненными глазами на свою подругу, распростертую на земле. Ее грудь поднималась и опускалась — значит, жива, но кровавое месиво на месте головы не вселяло надежды.
Айзек чувствовал, что кто-то должен взять на себя ответственность за это безумие и все уладить… Вот только ему это не под силу. Он шагнул к Садине, которая перешептывалась со своей мамой, и тронул ее за руку.
— Пожалуйста, сделай что-нибудь.
— Например?
Айзек с досадой пожал плечами.
— Не знаю. Что-то тут не так. Летти сказала, что выполнила свою работу, добилась своей цели. Что она имела в виду?
Вместо ответа Садина повернулась к маме.
— Ты всю жизнь занимала руководящие должности. Отрабатывай зарплату.
Она сказала это с улыбкой, и Айзек понял, что ей на все плевать. Садина вновь обрела Триш и свою маму, а ее обидчица лежала на земле с разбитой головой.
Миз Коуэн с удовольствием приняла бразды правления. Она подошла к парню по имени Минхо и его… маме? Или бабушке? Они стояли бок о бок в нескольких футах от моста. По пути Садинина мама наклонилась, подняла брошенный Летти пистолет и деловито сунула его в задний карман. При этом Айзек знал, что она никогда в жизни не стреляла из пистолета, даже в руках не держала.
— Говоришь, тебя зовут Минхо? — спросила она у юноши, в лице которого смешались задумчивая грусть и облегчение. — А ты — Рокси?
Рокси ответила за двоих:
— Да, так нас зовут, и мы уже несколько недель скитаемся в поисках лучшего места. Похоже, ошиблись поворотом. Не хотите рассказать нам, кто все эти люди? Почему эта мерзавка угрожала мне оружием? Хорошо, что Минхо смог выбраться, ведь никто из вас даже пальцем не пошевелил.
— У нее был пистолет, — примирительным тоном ответила миз Коуэн, как будто это все объясняло.
Затем она подошла к Тимону, сидящему на корточках у перил. Впервые за все время Тимон вдруг показался Айзеку маленьким.
— А ты? Тимон… или как тебя там? Вы не с теми связались. Что за чертовщина? Зачем вы похитили наших детей? Почему убили Клеттер?
К удивлению всех присутствующих, она пнула Тимона по ноге. Правда, тот даже не поморщился.
— Говори, живо! — крикнула она и вновь двинула его ногой. От ее недавнего спокойствия не осталось и следа.
Тимон поднял усталые глаза.
— Послушайте, дамочка, я понимаю не больше вашего. Во-первых, вашу подругу убил не я. А во‐вторых, я отправился на это задание, чтобы отвести вашу дочь к людям… к тем, кому она нужна для доброго дела. Не для злого, а для доброго. В остальном я понятия не имею, что происходит. Летти многое скрывала.
Миз Коуэн не ответила, лишь продолжала сверлить его возмущенным взглядом, дрожа от возмущения. Айзек подумал, что, наверное, нужно было доверить командование кому-то другому. Словно в ответ на эту мысль, вперед вышел Фрайпан — живое воплощение мудрости и опыта, приобретенных задолго до рождения любого из присутствующих. Хотя старик заметно сдал за несколько недель марш-броска, а особенно за сегодняшний день, голос его звучал ровно и твердо.
— Из того, что я до сих пор услышал, юноша, меня заинтересовало и встревожило одно. За каким дьяволом вам понадобилась наша Садина? Что за добрые дела? Говори, мальчишка, и не вздумай врать человеку, которому скоро сто лет. У меня нет времени выслушивать твое вранье!
Хоть кому-то удалось испугать Тимона.
— Божество… Это они меня послали. Я пришел с самой Аляски — они знали, что происходит в Калифорнии. Знали о Садине, о ее связи с… Еще тогда. Божество знают все. Как вы думаете, почему их называют Божеством?
— Не умничай, — парировал Фрайпан, и Айзеку захотелось стукнуться с ним кулаками. — Что ты несешь? Какое еще божество? Откуда, во имя Господа, они могли знать о Садине?
Судя по несчастному виду Тимона, он предпочел бы лежать с размозженной головой, а не отвечать на все эти вопросы.
— Послушайте. Мы знаем о Клеттер, о месте под названием Вилла, об их путешествии на остров. Здесь наверняка замешано Божество! Мне ничего не говорят, да только если вы не понимаете, что за поездкой на остров Муни кроется нечто большее, то вы не умнее меня. Она нужна Божеству для следующего этапа Эволюции.
Старик Фрайпан заметно расстроился.
— Кто-нибудь еще хочет попинать этого громилу? Чем больше он говорит, тем меньше в его речах смысла.
Айзек чуть не вызвался, хотя не мог сказать, что так уж ненавидит Тимона: почти вся его ненависть была направлена на Летти.
— Я знаю, о чем он толкует.
Все головы повернулись к Минхо. Айзек мог поклясться, что тот как будто на несколько сантиметров вырос и перестал походить на мокрую курицу после своего бесславного падения в реку.
— Правда? — удивился Фрайпан. — Тогда рассказывай.
У Минхо сделался такой суровый и грозный вид, что Айзек невольно шагнул назад.
— Я происхожу из народа, который называет себя Остатками нации. О Божестве, которое базируется на Аляске, мы много чего знаем. Можно сказать, что они… наши заклятые враги. С тех пор как себя помню, меня учили их ненавидеть. Они олицетворяют собой Вспышку и все, что с ней связано, — принимают ее, чтят, исследуют, заставляют работать на себя. Мой народ, видя во Вспышке только зло, посвятил себя задаче искоренить последние следы вируса в мире. Речь идет о двух религиях, готовых идти до самого конца. Ни одна из сторон не успокоится, пока не покончит с другой.
Доминик вздохнул и прошептал себе под нос:
— Гм… я надеялся на историю повеселее.
Старик Фрайпан указал на Тимона.
— Значит, вы смертельные враги? Ты это хочешь сказать? После всех обрушившихся на мир несчастий?
— Нет, сэр, — покачал головой Минхо. — Я не говорил ничего подобного. Так вышло, что я сам по себе, и у меня имеются свои причины здесь находиться. Личные, о которых я не хотел бы распространяться.
— Уж поверьте, — добавила Рокси, с гордостью похлопав Минхо по плечу. — Он — парень что надо, и если вы хотите принять чью-то сторону, я бы выбрала его. А не этих… головорезов, — она с отвращением махнула рукой в сторону лежащей на земле Летти и выразительно посмотрела на Тимона, — что бегают по кустам с оружием, пугая добрых людей.
Айзек не мог с ней не согласиться.
Фрайпан хотел ответить, да так и замер с открытым ртом. Он огляделся вокруг, словно ища взглядом надоедливую муху.
— Что это шумит?
Айзек тоже услышал странный звук: глубокий, нарастающий гул, исходящий сразу со всех сторон. Будто земля у них под ногами превратилась в гигантский кусок металла, и кто-то ударил по нему, как в гонг. Айзек почувствовал дрожь в ногах, во всем теле, в ушах зашумело. Пытаясь обнаружить источник звука, все беспорядочно закружились, точно дети в поисках потерянного щенка, а потом как по команде повернулись на восток. На сумрачном, пасмурном небе появились тени, и это были не облака. По крайней мере дюжина темных силуэтов летели к мосту от дальних гор. Сначала они казались маленькими и почти не двигались, хотя быстро увеличивались в размерах и летели совсем низко.
Айзек понимал, что это не колдовство. Он учил историю и знал о существовании машин, бросающих вызов гравитации — от воздушных шаров до самолетов, вертолетов, бергов, космических кораблей. Но в детстве он даже надеяться не смел, что когда-нибудь их увидит. Да еще целую дюжину — разных видов, как сейчас. Основная масса летательных аппаратов были большими, круглыми, величиной с две или три юрты, сложенные вместе, и сделаны из металла; две машины значительно превосходили по размеру остальные.
— Минхо, Тимон, — сказал Фрайпан. — Вам что-то об этом известно?
Какофония постепенно нарастала и в конце концов полностью заглушила шум реки. Машины приблизились почти вплотную — невообразимо тяжелые глыбы металла, летящие по небу. Айзек во внезапном и необъяснимом порыве храбрости подбежал к человеку по имени Минхо и схватил за плечо, развернув лицом к себе.
— Что это? — закричал Айзек. — Что они делают?
Минхо ошеломленно и растерянно посмотрел ему в глаза. Он не ответил и вместе с тем ответил на вопрос, дважды негромко повторив одну и ту же фразу.
— Они все это время знали. Они знали.