Старый и новый мир
Я еду в грузовике. По дороге. Дорога завалена остатками старого мира.
Моя жизнь кончена.
И все же мне не грустно. Я переживаю за Кейшу и ее детей и надеюсь, что у них все сложится хорошо. Это помогает не грустить. Я очень рад, что встретил их до того, как все кончилось. Я скучаю по Томасу, Минхо, по всем. Но я болею за них и надеюсь, что у них все получится. Они победят, выживут и будут счастливы. И горе отступает.
В мою дверь стучится безумие. Прокрадывается через порог.
Говорят, бывают вещи хуже смерти. Видимо, это правда. Да, наверное. Но жизнь и смерть — начало и конец красоты. Одного без другого не бывает.
Наверное, я брежу.
Глава тринадцатаяУтроба зверя
IДжеки
— Эй, ты как? С тобой все в порядке?
Миоко обнимала Джеки за плечи, без конца повторяя в ухо эти слова. Джеки каждый раз кивала в ответ, но, видимо, не слишком убедительно. На самом деле она знала, что это неправда.
У нее далеко не все в порядке. Скорее, наоборот.
Они — несколько человек — были заперты в тесном отсеке летательного аппарата, так называемого берга. Джеки никогда в жизни ничего подобного не видела, как и многого из того, с чем познакомилась за последний день. Правда, кое-что рассказывали старики. Летательные аппараты, которые бросали вызов гравитации, испуская пламя, подобно огнедышащим драконам. Гигантские машины с шипами на колесах. Оружие. Люди в странной одежде, явно произведенной не милой старушкой на ткацким станке…
И уроды — в цепях, с мертвыми, безумными глазами, двигающиеся синхронно, будто части единого организма. Шизы. Слово вызывало в воображении страшные истории, о которых говорили у костров. И мрачные шутки среди друзей на острове. Шизы. Настоящие, хоть и не совсем соответствующие описаниям.
Миз Коуэн сжала ее колено, возвращая в кошмарное настоящее. Они сидели друг против друга, прижавшись так тесно, что ноги переплелись. Миз Коуэн улыбнулась с таким усилием, что захотелось плакать. Слева от Джеки сидели Доминик и Фрайпан, а по обе стороны от миз Коуэн — двое мужчин с восточного побережья, которых она почти не знала. Миоко, сидевшая справа, обнимала Джеки: видимо, она казалась самой расстроенной после всего произошедшего.
Их похитили. Захватили в плен. Джеки тряслась от ужаса, вспоминая подробности, и изо всех сил пыталась избавиться от кошмара. Но образы мелькали даже перед открытыми глазами.
Шизы, подходя все ближе, затягивали петлю. Две шагающие машины, которыми разродились шарообразные берги, с лязгом кружили по непонятной траектории, вращая шипованными колесами. Кругом сновали незнакомцы, одетые в черную, сверкающую на солнце одежду. Затем из днища машины высунулась жесткая холодная клешня, обхватила Джеки за туловище, оторвала от земли и втащила в темное чрево стального монстра. Вскоре там же оказались Миоко, потом Доминик, миз Коуэн и трое мужчин. Об остальных они ничего не знали. «Умерли, — подумала она. — Пожалуйста, пусть они будут живы».
Вот и все. Больше не о чем думать, нечего сказать. Джеки не понимала, что происходит, и никогда не испытывала подобного ужаса. Она ненавидела себя за то, что села на этот чертов корабль.
Трясущаяся машина с ритмичным гулом катилась в неизвестном направлении.
А вместе с ней тряслась Джеки.
2Минхо
После того как они попали в когти горехода, Минхо заперли в одиночную камеру, и он бесился, что его разлучили с Рокси. Растерянный и злой, он ничего не соображал. В голове вертелась одна мысль: какой же он дурак! Наивный, смешной, доверчивый идиот. С чего он взял, что способен перехитрить Носящих Скорбь, жрецов и жриц, весь Остаток нации? Способен биться в одиночку против людей, убивающих всех чужаков, независимо от их намерений, людей, которые посвятили свою жизнь и цивилизацию самосохранению и разрушению Божества? Как он мог такое вообразить?.. Минхо ни о чем больше не думалось.
Скрипнула металлическая дверь, вошел мужчина. Лицо вошедшего скрывала жесткая овальная маска с прорезями для глаз и рта.
— Склони голову, Сирота, — приказал тип. — Я — Скорбящий Баррус. С этого момента у тебя нет права на ошибку. Еще одна самая крошечная ошибочка — и ты отправишься в ад.
Минхо знал, что эта фраза использовалась в стародавние времена как проклятье. Но человек в маске имел в виду буквальный смысл. Ад — подвал под самым нижним этажом крепости. Совсем близко к тому месту, где он спас мальчика, Кита.
Сирота осмелился заговорить:
— Могу ли я задавать вопросы и быть с вами откровенным? Я все еще готов помочь в вашем предприятии. Я сделал не то, что вам кажется. Позвольте мне объяснить, изложить мою версию. — Да, унижаться и просить неприятно, но ему было не привыкать. — Выслушайте меня, пожалуйста.
Мужчина, слегка сутулый, в маске и грубом одеянии, которое должно было указывать на его смирение, сел в противоположном конце маленькой комнаты, закинул ногу на ногу и уставился на Сироту.
— Дома, в Крепости, ты никогда не отличался красноречием, — раздался приглушенный и искаженный голос с металлическими нотами, словно искрящий электричеством. Механический, как у робота, хотя Минхо редко встречал такие чудеса науки. — Уверен, ты сейчас произнес больше слов, чем за всю свою предыдущую жизнь.
Минхо наклонился вперед, натянув сковывавшие руки и ноги цепи. Он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, удерживая воздух в сердце и легких, и выдохнул, после чего сразу перешел к делу.
— Моя цель состояла в том, чтобы внедриться в тыл Божества. Любыми путями. Не останавливаясь ни перед чем. Я знал, что Великий мастер в Золотой комнате никогда не одобрит эту идею, и пошел на риск. Простите за обман. Тем не менее у меня получилось. Люди, которых вы захватили, приведут нас в город Божества.
Скорбящий кашлянул.
— Ты отдаешь себе отчет, что мы знали о твоем местонахождении с того момента, как оставили в пустыне? Были заодно с женщиной по имени Летти и разработали план, чтобы захватить этих людей?
— Да, сэр, — кивнул Минхо. — Знаю, в это трудно поверить, но я подозревал. А когда понял, что наши цели совпадают, мне оставалось только одно: продолжать миссию.
«Я слишком разговорился», — упрекнул себя Минхо. Каждое новое слово лжи грозило раскрыть предыдущий обман.
— Правда? — засмеялся мужчина скрипучим смехом, будто загудела треснувшая лампочка. Маска подпрыгивала в такт. — Довольно глупостей. Мне, честно говоря, все равно, что ты там себе навоображал. Что бы ни говорили о нашем ордене, мы, безусловно, прагматики до мозга костей. Понимаешь? Главное — совершить то, что мы задумали. Ты согласен помочь или нет?
В эту минуту Минхо вновь превратился в Сироту. Он кивнул, решив отказаться от наспех состряпанного плана выйти из положения при помощи болтовни.
— Мудрый выбор, сынок. Единственно верный. Готов ли ты меня выслушать?
Сирота кивнул еще раз. Мужчина поерзал на месте, поменяв закинутую на колено ногу — будто две крупные змеи проползли под балахоном.
— Надеюсь, что за последний час ты задал себе несколько вопросов. Во-первых, зачем тебя вообще отправили бродить по пустыне? И почему мы сочли нужным привлечь тебя к этой задаче?
Сирота машинально открыл рот, чтобы ответить, и тут же закрыл.
— Кроме того, зачем было приводить целую армаду бергов и гореходов, чтобы захватить тебя и еще десяток людей? Мы тридцать лет изыскивали ресурсы и трудились, чтобы привести эти берги в рабочее состояние. За последние десять лет было спроектировано и построено два работающих горехода. У нас их всего два, Сирота. И все же мы привели их к этой реке, к этому мосту. Разве не странно? Не наводит на мысль?
Сирота кивнул.
— Это называется пробный запуск, мальчик. Перед настоящим испытанием следует убедиться, что все работает в реальной жизни. А как насчет зараженных? Ты мог догадаться о технике, о бергах, но уж точно не о зараженных. Это кажется кощунственным по отношению к нашему учению и нашему пути, не так ли?
Сейчас Сирота не кивнул — не видел смысла отвечать на риторический вопрос.
— В борьбе со злом приходится иногда прибегать к злу. Поразмысли об этом, мальчик. Чем больше поймешь своим умом, тем большую ценность будешь представлять в грядущем. Пока мы летим, ты сидишь здесь взаперти, не имея возможности видеть окружающий мир. Подумай и об этом. Мы отправили все берги, за исключением двух, вперед, разведать обстановку и провести необходимые приготовления.
Несколько секунд прошло в молчании. По щеке Сироты, оставив ледяной след, скатилась струйка пота. Скорбящий встал.
— Дам тебе подсказку, парень. Домой мы еще долго не попадем, так что устраивайся, а в ближайшее время поговорим подробнее.
Дверь скрипнула и открылась. Человек в маске вышел. Дверь закрылась. Сирота с опозданием кивнул.
3Айзек
Он лежал на тощем матрасе, узком и клочковатом. Руки и ноги были прикованы к перилам кровати. Профилактика лунатизма, что ли? Нет, просто его захватил гигантский механический динозавр с шипованными колесами и когтями, который кто-то назвал гореходом; а теперь его запихнули в пузатый берг с модернизированной тюремной камерой.
На другой койке, стоящей почти вплотную, лежала Садина. Она повернулась на бок и внимательно наблюдала за Айзеком, не отрывая глаз, даже если он ненадолго закрывал свои. Сзади к Садине прижималась Триш, обнимая ее обеими руками за живот. Это было удивительно милое зрелище — оазис покоя в грохочущем, лязгающем, трясущемся берге, который представлял собой невероятно шумное и совсем не милое, а скорее адское местечко. В комнате больше никого не было.
Господи, ну и денек! Айзек каждой клеточкой уставшего тела мечтал вернуться домой, на остров: погулять по улицам, спуститься к пляжу, в кузницу, где мог, рискуя вспотеть и опалить волосы, изо всех сил стучать молотом по раскаленному металлу.
— О чем ты думаешь, Айзек? — спросила Садина слегка раздраженным, хотя в целом дружелюбным голосом.
Он закрыл глаза — вдруг Садина поверит, что он спит. Не тут-то было. Садина смотрела на него так пристально, будто вспомнила их любимую игру в гляделки в добрые старые дни в начальной школе.
— Отвечай, — выглянула из-за плеча Садины Триш. — И не вздумай темнить! Она не успокоится, а ты рискуешь не дожить до рассвета.
— Да, мой сладенький персик, — с искренностью изголодавшейся крысы ответила Садина.
Айзек решил, что лучше начать говорить, пока они все вместе не утонули в этом приторном сиропе.
— Не беспокойтесь обо мне, девочки, — сказал он, пытаясь устроиться поудобнее, насколько позволяли оковы. — Я просто стараюсь отвлечься, не думать о том, почему нас два раза за месяц похищали совершенно незнакомые люди. Даже три, если считать Клеттер с ее кораблем.
— Похоже, ты слишком стараешься не думать, — нахмурилась Садина. — Я вижу тебя насквозь. Мне все равно, закрыты твои глаза, открыты, закатил ты их или опустил, плачешь ты, или тебе соринка в глаз попала. Я читаю тебя, как открытую книгу, и так будет до твоего последнего вздоха. Говори.
Айзек нашел в себе силы улыбнуться.
— Ладно, детка, твоя взяла. Так какие коварства я замышляю? Гм… давайте посмотрим…
— Хватит нести чушь, — лаконично сказала Триш. — Просто скажи нам, что ты обо всем этом думаешь, и мы сделаем то же самое. Чтобы выбраться из этого кошмара, мы должны включить мозги.
Айзек понял, что пора стать серьезным. Сколько можно уклоняться от ответственности! Он справился с потерей семьи; справится и с новой бедой.
Он сел и прислонился спиной к металлическому изголовью, натянув привязанные к ногам цепи.
— Ладно, давайте пройдемся по фактам и составим список того, что знаем, чего не знаем и что можем знать: в чем не уверены, о чем догадываемся.
— Хорошо, — кивнула Садина. — Так, три колонки… Знаем. Не знаем. Догадываемся. Если бы у меня были блокнот и карандаш…
— Ты забыла блокнот и карандаш? — удивился Айзек. — Как тебе не стыдно? Слушайте, давайте просто поговорим, убедимся, что мы все в одной лодке. Про лодку я не нарочно.
— Причем лучше поторопиться, — добавила Триш, все еще выглядывая, как испуганный ребенок, из-за плеча Садины. — Мало ли куда нас еще выдернут.
Айзек набрал побольше воздуха.
— Ладно. Клеттер прибывает на остров, притворяется добренькой, рассказывает, что им нужна Садина, а возможно, и ее мама и кое-кто из нас — как выйдет. Она кормит нас баснями о научных исследованиях, которые помогут навсегда искоренить Вспышку.
Пока он говорил, Садина кивала.
— Да, и мы явно сглупили, наивно думая, что сможем вернуться на остров, когда пожелаем.
— Верно. Мы целыми и невредимыми добрались до континента. Даже старик Фрайпан умудрился выжить, не пополнив сонм Великих глэйдеров на небесах. Все идет хорошо, и Клеттер продолжает вешать нам лапшу на уши. Она рассказывает о Вилле, о множестве ученых и врачей, которые интересуются потомками первых глэйдеров, особенно Садиной через Соню. Вроде так?
Садина кивнула.
— Теперь я, — сказала Триш. — Мы такие все полные надежд направляемся к Вилле, о которой рассказывала Клеттер. И тут вы, два идиота, решаете просто для смеха сходить в проклятый дом с привидениями. И встречаете там Тимона и Летти.
— Летти преспокойно убивает Клеттер, — подхватила Садина. — Похоже, она планировала это с самого начала. Затем нас с Айзеком похищают и уводят прочь, запугивая и угрожая. Мы оставляли вам подсказки, и я почти уверена, что они с самого начала об этом знали и не делали ничего, чтобы нам помешать. Вот почему вам не составляло труда идти по нашим следам.
— Это согласуется с тем, что сказала Летти перед тем, как ей проломили голову, — припомнил Айзек. — Кстати, мы даже не знаем, жива ли она. Типа она планировала собрать всех в одном месте, в том числе, насколько я понял, Минхо и Рокси. И помните, Летти постоянно смотрела в небо, что-то искала взглядом. Тогда я не понимал, что она там высматривает, а теперь все ясно. Летти наверняка знала, что прилетят берги. Она в этом замешана, и дружище Тимон, видимо, тоже, хотя у него, так сказать, больше мускулов, чем мозгов.
— Хорошо, — продолжала Триш. — Прилетают эти люди на бергах, и нас хватают чертовы монстры с шипами на колесах.
Садина потерла лицо и издала тихий стон.
— А эти шизы… никогда не думала, что их увижу; они сыпались из берга, как осенние листья. Скованные цепями, двигались, будто управляемая игрушка. А потом превратились в живой забор и перекрыли нам путь.
— Да, мы попались, — сказал Айзек. — Не понимаю, зачем это все? Зачем им нужны не только гигантские летающие корабли и гореходы или как их там… Зачем им понадобилась целая армия шизов? Чтобы захватить десяток безоружных людей, которые не умеют драться, не знают местности и не имеют плана действий? Они что, ненормальные? Мне ничего другого в голову не приходит. Они сумасшедшие.
— Вполне возможно, — пожала плечами Садина.
Триш согласно кивнула. Айзек продолжал логические рассуждения:
— Так, ладно. Во-первых, что все это значит? Во-вторых, что нам теперь делать?
Все опустили глаза, осмысливая сказанное. Айзек вспоминал мелкие детали, которые они обсудили, и пытался сложить цельную картину, двигая кусочки пазла в разные стороны, вверх и вниз, пропуская через свое внутреннее видение.
— Я мало что знаю, — сказала Садина. — Мы летим по крайней мере несколько часов. Понятия не имею, в каком направлении или с какой скоростью, но путь явно не близкий. В любом случае, думаю, нас не ждет ничего хорошего. Все очень просто.
— Проще не бывает, — согласилась Триш.
— Куда уж проще, — прошептал Айзек. — И… что вы думаете?
Триш и Садина посмотрели друг на дружку, затем обе перевели взгляд на Айзека.
— Мы должны бежать с этого навороченного корабля, Айзек, пока нас здесь не убили или не сделали чего похуже, — заявила Садина.
Проще некуда.
Айзек с тяжелым сердцем понял, что все эти разговоры ни к чему не привели.
4Джеки
Долгие часы в маленькой, до отказа набитой камере, запах потных ног, другие неприятные запахи, нытье, стоны, безмолвные молитвы… Нет, это просто невыносимо! Джеки жадно втягивала в легкие спертый воздух.
Когда их поймали, машина долго тряслась и подпрыгивала. Желудок подскакивал к горлу, особенно один раз, когда корабль задрожал и резко дернулся. Джеки подумала, что, вероятно, машины втащили обратно в берги, и те вновь взлетели. Полет. Она летит. Невозможно представить. Она летит над землей.
Джеки наконец отвлеклась. Закрыла глаза, подумала о своих любимых местах, перестала реагировать на физические раздражители. Притворилась, что ее нет.
Прошло еще несколько часов. Открылась дверь.
В комнату ворвался вихрь прохладного воздуха, невероятно чистого и свежего. Джеки сделала несколько жадных вдохов, втягивая его как можно глубже, и сразу стало легче. Осталось лишь непреодолимое, сокрушительное беспокойство.
В дверном проеме появился человек в балахоне из грубой материи — и надолго застыл на пороге. За его спиной сиял яркий свет, и оттуда доносились стрекот, писк и гудение работающих механизмов. Лицо человека скрывала странная маска — овал из жесткого пластика или металла с прорезями для глаз и рта, чтобы он мог видеть, дышать и разговаривать. Дьявольски жуткий тип.
— Кто будет говорить от имени группы? — спросил мужчина. — Мне нужен представитель.
«Какое бессердечие, — подумала Джеки. — Зная, что пленники должны испытывать растерянность и страх, не выразить сострадания, не посочувствовать!» За это легко ухватиться. С помощью ненависти к этому человеку можно вырваться из болота, в котором она увязла. Все, кроме Миоко, спали — вырубились от усталости и страха.
— Я, — сказала слабым голосом Джеки и подняла руку, чтобы было понятно: она вызвалась добровольно.
Миоко уставилась на нее, удивившись даже больше самой Джеки.
— Ты с ума сошла? — спросила она, видимо, задаваясь вопросом, что нашло на эту плаксу, которую приходилось без конца успокаивать. — Пусть идет миз Коуэн или кто-то из членов совета. Или Доминик. Он самый сильный.
Вспыхнувшая злость лишь укрепила решимость Джеки.
— Думаю, не обязательно должен идти самый старший или самый сильный. Сойдет и самый умный.
Миоко улыбнулась и одобрительно кивнула.
— Тогда пойдем, — сказал невежа в маске. — Я не требую от вас человеческих жертв ради Вспышки. Нужен тот, кто способен говорить от имени остальных. Пойдем, пожалуйста.
Джеки не понимала, кто этот человек. Может, просто мальчик на побегушках? Она встала, отгоняя страх, преследовавший ее последние несколько часов, и вышла из камеры за мужчиной.
5Минхо
Привели девушку, темнокожую, черноволосую, со сверкающими глазами. Минхо не совсем понимал, какие эмоции выражает этот горящий взгляд. Нечто среднее между детским страхом и убийственной яростью. Через плечо девушки была перекинута толстая длинная коса. Скорбящий Баррус указал ей на стул напротив Сироты и тихо выскользнул из комнаты.
Сироте дали указания, что делать. Но его внутренние механизмы дали сбой, когда он с разочарованием понял, что перед ним сидит не Рокси.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Джеки. А тебя?
Он колебался меньше секунды. Рассмотрел несколько вариантов и выбрал.
— Думаю, ты уже знаешь. Гм… Минхо.
Он помолчал, ожидая, что она удивится его кощунственному поступку: открыто назвать себя. Кроме того, он знал: за ним, вероятно, следят, подглядывают и подслушивают, так что пришлось пойти на просчитанный риск. Именно так. Он все рассчитал. Показать слишком много смирения — и никто не поверит в его раскаяние.
— Да, верно, Минхо, — с натянутой улыбкой сказала девушка. — Хорошее имя. Видно, твои родители думали, что ты вырастешь прекрасным человеком. Похоже, вышло по-другому.
Она с многозначительным видом обвела рукой комнатушку.
— У меня нет родителей.
Девушка не выразила сочувствия — пришлось вспомнить, что она считает его врагом. Хуже того, она права. Это еще более укрепило его в принятом решении.
— Мои старшие хотят, чтобы ты рассказала о людях, с которыми пришла. Особенно о девушке, которую зовут Садина.
— С которыми пришла? — передразнила она. — Ты хотел сказать, о тех, кого твои приятели захватили с помощью гигантских железных когтей? Что за фигня вообще? Ты едва старше меня. Почему ты строишь из себя главного?
— Я не главный.
Нервы натянулись от отчаяния.
— Должно быть, они думали, что тебе будет комфортнее с ровесником. Послушай, это не имеет значения. У нас около трех часов, пока доберемся до места. Это время отвели нам на разговор. Прямо сейчас можешь ничего мне говорить. Но…
Он вздохнул, стыдясь выступивших на лбу капель пота. Он хотел получить информацию — не для Скорбящего Барруса. Минхо хотел выяснить, кто эти люди, откуда пришли. Ему необходимо было знать. Информация может оказаться единственным истинным оружием, которое позволит ему воплотить новые планы, складывающиеся в голове. Для Рокси, для него самого, для всех.
— Я человек подневольный и делаю то, о чем меня попросили. Честный рассказ тебе только поможет. Ты им не враг. И они не должны быть тебе врагами. Понимаешь…
— Враг моего врага — мой друг, — перебила она. — Что-то в этом роде?
— Ага, — кивнул он.
— Тогда скажи мне, кто твой враг? А значит, и мой?
Минхо знал, что нужно действовать осторожно.
— Божество. Слышала о них?
Джеки впервые дрогнула.
— Значит, слышала, — сказал он. — Расскажи мне, а я расскажу тебе. Это будет полезно обоим.
Сначала Джеки не ответила, лишь долго смотрела на него изучающим взглядом. И наконец приняла решение, хотя Минхо вовсе не был уверен, что именно этого ждал от нее он сам или те, кто за ними наблюдал.
— Что бы ты хотел узнать? — с искренней улыбкой спросила она.
Эта улыбка его встревожила.
6Айзек
Садина и Триш молчали уже добрых полчаса. Как будто осознали то же, что и он, — говори сколько хочешь, но какой смысл, если ты прикован к перилам кровати. Он лежал, уставившись в низкий серый потолок, пытаясь отвлечься от самого настоящего страха, медленно сжимающего желудок.
Что такое Эволюция, о которой Летти рассказывала им с Садиной, не вдаваясь в подробности? Кто это — Божество? Или Божества? Даже вопрос правильно не сформулируешь…
Открылась дверь, в комнату вошли девушка и юноша, одетые в совершенно одинаковую и самую удивительную одежду, которую когда-либо видел Айзек. Блестящие черные комбинезоны, казавшиеся мокрыми, плотно прилегали к телу, а вдоль рук и ног, на груди и на животе тянулись выпуклые карманы, чем-то плотно набитые, как будто они носили с собой все свое имущество. Наверное, это жутко неудобно?..
— Мы снимем ваши путы, — сказал парень — худющий, с таким искривленным носом, словно он ложился всем своим весом на эту бедную часть тела каждую ночь. — Можете воспользоваться примыкающим санузлом, и скоро вам принесут еду. Просто не делайте глупостей, и мы не станем приковывать вас вновь. Просили передать, что мы все на одной стороне.
— Вау, — ответила Садина. — Я и не сомневалась.
Триш толкнула ее локтем. Айзек был с ней совершенно согласен: пусть сначала снимут наручники, а потом можно и поумничать. За последний месяц, почти постоянно находясь в плену, он усвоил, что с помощью деликатности и терпения можно манипулировать кем угодно, на любой стороне.
Двое стражей — именно это слово пришло в голову Айзеку при виде их одежды и ключей в руках — подошли к маленьким койкам и сразу будто стали на три фута выше. Оба коротко стриженные; или они прятали волосы под черными головными уборами. У девушки был такой мрачный вид, словно она ненавидит свою работу. Потом, когда девушка наклонила голову, Айзек заметил, что ее волосы ярко-оранжевого цвета: он никогда таких раньше не видел. Парень, тоже угрюмый, но настоящий джентльмен по сравнению с партнершей, начал отпирать замки длинным металлическим ключом. Щелк-щелк.
— Ребят, а как вас зовут? — полюбопытствовала Триш.
— Никак, — отрезала девушка.
— У нас нет имен, — грустно и сдержанно подтвердил парень, — во всяком случае, пока. Мы Сироты, все как один.
Закончив с Триш и Садиной, он перешел к Айзеку. К его удивлению, поведение девушки изменилось. Глаза заблестели, а на губах появилась лукавая улыбка.
— Можете называть меня Оранж. Так зовет меня ваш друг Сирота. Он называет моего напарника Скелетом, потому что, если называть его Носом, он обижается.
— Это подло, — пробормотал Скелет. — Теперь вы будете думать, что Оранж — славная и приятная девчонка с отличным чувством юмора, а я — обидчивый зануда.
Удовлетворенно вздохнув, он расстегнул последний замок и встал.
— А вашего друга-сироту мы за глаза называем Счастливчиком, потому что уж он-то не нудит. Когда ему плохо, он разбивает кулаки в кровь о каменную стену. Впрочем, он не такой плохой, иногда даже едой делится.
— Погоди, — сказала Садина, протирая глаза.
Теперь она сидела на краю койки, почти касаясь коленями Оранж.
— Погоди… Я понимаю, много вопросов, но о каком друге-сироте ты без конца твердишь? Единственный сирота среди нас — Айзек. — Она повернулась и сжала руку друга. — А ты произносишь это слово, будто почетный титул, и называешь сиротой себя. Клянусь, у нас нет ни одного друга, который хвастался бы отсутствием имени или родителей.
— Он был с вами, когда прибыли наши берги, — возразил Скелет.
— Ты имеешь в виду Минхо? — спросила Триш. — Ненормального парня, который вылез из реки с дубиной и ударил Летти по голове? Того, что пришел к мосту со своей бабушкой?
Скелет с Оранж ошалели от такого количества вопросов.
— С бабушкой? — недоуменно повторил Скелет, как будто это было самое непонятное слово за весь разговор.
— Давайте быстрее, — сказала Оранж. — До Аляски осталось всего пара часов, так что вам лучше поторопиться.
— До Аляски?! — в один голос воскликнули Айзек, Триш и Садина.
— Хватит вопросов, — скомандовала Оранж. — Не до того. Приведите себя в порядок, сходите в туалет. Даем пятнадцать минут. Мы будем ждать у двери.
Айзек и остальные встали, со стонами потянулись. Садина указала на черный сверкающий материал, обхватывающий тело Оранж как вторая кожа.
— А что у вас за странные пижамы? Ребята, вы их когда-нибудь снимаете?
Оранж нахмурилась, а Скелет снизошел до объяснения:
— Это артиллерийские костюмы. Немногие Сироты умеют их носить и знают, как пользоваться. Мы прошли специальное обучение. Может, и вы когда-нибудь станете такими же крутыми. Интересные штуки, особенно на практике. Главное, чтобы не пришлось ими пользоваться всерьез…
Он замолчал, видимо, пожалев, что открыл рот.
— Это требует большого мастерства, — добавила Оранж, как бы подразумевая, что ни один из них не владеет нужными навыками.
— А что в карманах? — спросил Айзек, разглядывая выпирающие удлиненные вздутия на руках, ногах и туловище.
Оранж ответила снисходительно:
— А сам как думаешь? Не зря же называется «артиллерийский костюм»!
— У нас на острове артиллерии нет, — ответила Триш. — И бергов или гигантских машин с шипованными колесами тоже нет.
Айзек ничего не понял. Что за удовольствие — ходить с карманами, набитыми взрывчаткой? Опасно ведь!
— Артиллерия… — задумчиво произнесла Садина. — Так вы что, типа ходячие бомбы? Вами выстреливают из пушки?
Скелет хотел было что-то сказать, но Оранж его перебила.
— Довольно! Больше никаких разговоров. У вас десять минут, так что я бы на вашем месте поторопилась.
— Ты же говорила пятнадцать? — заметил Айзек.
— Пять из них вы уже потратили. Приступайте. И не волнуйтесь, мы… ваши друзья. Все будет хорошо.
Рыжая и унылый парень с искривленным носом вышли из комнаты и закрыли дверь.
7Джеки
Сирота — он настаивал, чтобы его называли так, потому что имя Минхо могло навлечь на него беду, — задал ей множество вопросов. Самых обычных: о жизни на острове, о корабле, о Клеттер, обо всех, кто прибыл с острова. Джеки рассказала ему все, о чем он спрашивал, потому что это казалось не слишком важным. А когда дело дошло до Садины, которой он особенно интересовался, Джеки честно призналась, что ничего не знает. Она действительно не знала.
Допрос получился какой-то странный. Сирота не слишком старался, будто его вообще не волновали ответы. Он широко открывал глаза, щурился, наклонял голову набок, теребил свои руки. Джеки догадывалась, что он на что-то намекает, но в конце концов пришла к выводу, что либо у парня серьезные неврологические проблемы, либо, возможно, он не заодно с людьми, которые их захватили, и пытается показать, что он на ее стороне.
А у Джеки были свои цели: узнать все, что можно. Если для этого надо подружиться с сироткой, она не против.
Когда парень открыл рот для нового вопроса, Джеки протестующе подняла руку.
— Нет. Если хочешь, чтобы я продолжала, то мне тоже нужны кое-какие ответы.
Похоже, ему это не понравилось. Он стрельнул глазами на дверь, точно боялся, что дерзость девушки не останется безнаказанной, однако ничего не произошло.
Ладно, — сказал Сирота. — Спрашивай. Правда, я не обо всем имею право говорить. Предупреждаю.
Она перешла к делу.
— Откуда ты? И эти люди, на которых ты работаешь?
— Мы из Остатков нации, — помолчав, сказал он. — Наша цивилизация посвятила себя борьбе со Вспышкой во всех ее проявлениях. А также с Божеством, которое хочет при помощи Вспышки превратить людей в совершенно другой вид. Эта война длится десятилетия. Собственно, не то чтобы война, а… философская битва, что ли.
— По-моему, теперь она не только философская, — покачала головой Джеки.
— Да, похоже на то, — смутился Сирота.
— Расскажи мне больше о Божестве. Оно что, как настоящий бог? И как изменилась Вспышка с тех пор, как впервые вспыхнула? Сколько существует ее видов? Они все смертельные?
Сирота вдруг закашлялся и кашлял очень долго, прикрывая рот. Джеки подумала, что он притворяется, притом неудачно.
— Извини, мне нужен перерыв, — проговорил наконец Сирота. — В туалет приспичило. Тебе не надо?
До нее впервые дошло, что всеми этими странными ужимками он пытается что-то сказать. И сейчас совсем отчаялся, не зная, как ей объяснить.
— Вообще-то да. Жутко хочется по-маленькому.
— Тогда пошли. Тут недалеко.
Он открыл дверь. Они прошли футов десять по узкому коридору до другой двери. Собираясь ее открыть, парень наклонился к ней, задев носом ухо.
— Нельзя позволить им добраться до Аляски, там будет поздно.
Она заключила его в объятия, надеясь, что любой, кто увидит, подумает, что они подружились во время допроса. В школе им рассказывали о явлении, которое называется стокгольмским синдромом, когда пленник сближается с похитителем, и сделала на это ставку.
— Ты хочешь вытащить нас отсюда?
— Да.
— Меня и моих друзей?
— Я постараюсь. То есть мы. Понадобится твоя помощь. Нужно успеть за час, иначе ничего не выйдет.
— Ладно, — сказала она, не понимая, можно ли доверять этому странному парню, который называет себя Сиротой. — И что дальше?
— Двое моих друзей летят на другом берге. Я не знал, что так получится. Это все меняет. У нас есть шанс. Рокси тоже там. Просто будьте готовы.
Он быстро отстранился, посмотрел на приближающегося по коридору мужчину и произнес гораздо громче и слишком официальным тоном:
— Мы ценим твою готовность помочь. Хочешь пойти первой?
Джеки не сразу сообразила, что он имеет в виду туалет. Поблагодарила кивком, открыла дверь и вошла. Она и вправду хотела по-маленькому.
8Айзек
Айзек и сам не понимал, как относится к Скелету и Оранж, однако охранники со смешными именами неизмеримо выросли в его глазах, когда поставили перед ним тарелку с дымящейся горячей едой. Мясо, бобы, какая-то синяя картошка. Ему было все равно, что есть — хоть кузнечиков. Он съел все, что дали, и жадно выпил воду из металлической чашки.
Это был своего рода праздничный обед: кроме него, за столом сидели Садина и Триш, Тимон, весь в синяках, и Летти с перевязанной головой. Никто из них ни разу не посмотрел Айзеку в глаза. За обедом присутствовали также Карсон и Лейси, их друзья с западного побережья, и, как ни странно, женщина, которая так долго простояла на мосту. Рокси. Джеки и Доминика не было. И Миоко. Отсутствовали также миз Коуэн, старик Фрайпан и Вильгельм с Альваресом.
— Где остальные? — спросила Садина, не обращая внимания на Айзека, который запихнул в рот огромный кусок обугленной говядины.
Они ждали, что товарищи вот-вот присоединятся к ним, но когда Скелет закрыл дверь, стало ясно, что этой надежде не суждено сбыться.
— Где моя мама?
— Они в другом берге, летят рядом с нами, — безразличным тоном ответила Оранж. — Остальные корабли ушли далеко вперед. Не волнуйся, с твоей мамой все хорошо.
Айзек под столом сжал ногу Садины, чтобы она не поднимала шум.
— Да с ними все в порядке, точняк. Ешь. Очень вкусное мясо.
Садина бросила на него убийственный взгляд, но даже она не могла жить без еды. Изголодавшиеся пленники, забыв о манерах, набросились на еду. Карсон и Тимон выглядели двумя голодными великанами, способными съесть весь ужин вдвоем. Вероятно, в другой жизни они могли бы стать друзьями. Что касается Лейси, то Айзек плохо ее знал, и она всегда была тихоней, но сейчас девушка выглядела такой грустной, что просто сердце разрывалось.
— А вы что здесь делаете? — спросила Садина, обвинительно тыча вилкой в сторону Летти. — Разве не вы все это подстроили? Вас должны везти отдельно, в люксе, балуя массажем стоп и экзотическими фруктами.
Глаза Летти налились кровью, и она морщилась при каждом движении, даже когда работала челюстями.
— Плохо быть предателем. Люди всегда усваивают этот урок слишком поздно. Включая меня. Похоже, наши друзья, которые, гм… извините, помогли нам похитить вас из того дома… все-таки оказались не друзьями.
Тимон что-то проворчал и метнул тяжелый взгляд на Садину, затем на Айзека, после чего вновь набил рот мясом и бобами.
— Кто-нибудь знает, что случилось с Минхо? — обеспокоенно спросила женщина по имени Рокси.
Она выглядела такой мягкой, домашней, и беспокойство в ее глазах кольнуло Айзека прямо в сердце. Хоть вообще ни на кого не смотри.
— Он как в воду канул…
Оранж шагнула к ней, положила руку на плечо.
— С ним все в порядке, мэм. Он на другом корабле. Не волнуйтесь, скоро вы его увидите… Только на вашем месте я не называла бы его Минхо, пока наши боссы рядом. Они этого не любят. Ну там имена и все такое.
Другой охранник, Скелет, стоял у двери, перекатываясь с пятки на носок. Блестящий, плотно облегающий костюм скрипел при каждом движении. «Артиллерийский костюм, — подумал Айзек. — Что это значит?»
— Какие у вас цели? — спросила Триш у Летти. — Почему вы убили Клеттер, увели моих друзей, притащили нас сюда? — Она обвела рукой помещение. — Разве можно поступать так с людьми, которые ничего вам не сделали? Я хотела, чтобы вы умерли, когда этот парень ударил вас по голове. Надеюсь, вы все же умрете, и я рада, что ваши так называемые друзья вас предали.
— Эй! — крикнул Тимон, выплюнув крошечный кусочек еды. — Тебе легко говорить: ты выросла на своем безопасном маленьком острове. В большом мире все не так просто. Посмотрим, как ты справишься, детка. Увидим, что ты сделаешь, когда придется выбирать: ты или они. Так что закрой рот, пока не хлебнешь настоящей жизни.
Садине надоело это слушать. Она встала и бросила тарелку, целясь Тимону в голову. Тот пригнулся, поднял тарелку и швырнул обратно. Триш отбила снаряд, летевший Садине в лицо. Начался шум и гвалт, и Айзек отключился. Он устремил взгляд в точку на дальней стене, погрузившись в свои мысли. Что-то должно произойти. Это как-то связано с Оранж и Скелетом и с тем парнем, которого то можно, то нельзя называть Минхо, в зависимости от того, с кем разговариваешь. Скоро что-то случится.
Словно прочтя его мысли, Оранж внезапно встала на колени рядом с ним. Он посмотрел ей в глаза, она улыбнулась и едва заметно кивнула, сжав его руку.
— Что… — начал он и замолк, не зная, что сказать.
— Просто будь готов, — прошептала она. — А когда придет время, держись крепче.
Сердце чуть не выскочило из груди.
— Как… я узнаю?
Она встала и тихо сказала, когда их головы поравнялись:
— Не сомневайся, поймешь.