– Эй, придурок. Похоже, ты ей тоже не нравишься.
Казалось, внутри него щелкнул какой-то переключатель. Он покраснел и с яростью набросился на Мадекве.
– Могу я напомнить вам… полковник, что без меня никакой Двадцать Седьмой статьи не будет. Без меня вы просто банда мародеров по лицензии. И позвольте сказать вам, что без моего одобрения вашим людям будет гораздо труднее управлять этим стадом в Долине. Эти бараны доверяют мне, ждут от меня руководства. Не от Флота, не от КОЛИН, не от Ассамблеи Хартии. От меня. Их губернатора. Вам нужно, чтобы я впарил им эту херню, и вы это прекрасно знаете. Так что я бы посоветовал вам держать язык за зубами.
Что-то изменилось в лице Мадекве. Малхолланд заметил это и осекся.
– Губернатор Малхолланд, – официальным тоном произнесла она. – Тот факт, что вы готовы предать своих граждан ради иммунитета от судебного преследования и обеспеченной старости на Земле, не вызывает у меня большого желания обращаться с вами вежливо. На самом деле меня от вас немного подташнивает.
Парочка морпехов встретила эту фразу восторженными возгласами.
– И если вы намекаете, что можете отказаться от нашего соглашения, я должна предостеречь вас от подобных действий. Никто не предает Командование специальных операций по собственной прихоти. Мы не политики, и наказание за предательство будет жестоким. Я ясно выразилась?
– Яснее некуда, – раздался тот же голос.
Я криво ухмыльнулся Мадекве.
– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я его все-таки прирезал?
– Я велела тебе сесть, Вейл.
Я уже хотел послушаться, но тут увидел, что Малхолланд переключил свое внимание на меня. На его губах появилась кривая улыбка, тяжелое возбуждение от близкого столкновения никуда не делось.
– Да неси чушь, сколько хочешь. У тебя был шанс, и ты его проебал. Надо было ухватиться за этот момент, как за пару хороших сисек, сынок, и заставить его визжать, словно стриптизершу. Это же первое правило. Появляется первоклассная киска – и ты хватаешь ее и сильно сжимаешь. Если ты еще…
– Ах ты, кусок дерьма!
Малхолланд дернулся как от пощечины, затем дернулся еще раз. Четкое и ровное эхо выстрелов разнеслось по комнате, на парадной белой рубашке губернатора расплылись пятна крови. Он вскрикнул, отшатнулся назад, замахал руками, словно мог отразить ими выстрелы.
И сквозь все это доносился голос Арианы, которая кричала на него так, словно изливала нескончаемый поток горя: «Ах ты, кусок дерьма, мы тебе доверяли, урод…»
Второй пистолет Чаканы, брошенный к ногам Ари и всеми позабытый.
Ариана разрядила в Малхолланда всю обойму быстрее, чем я сумел это осознать, и ни один из морпехов КСО не оказался достаточно быстр или готов к тому, чтобы ее остановить.
На моих глазах Чармс вскинул свой украденный «глок» и всадил в Ариану несколько пуль. Сомневаюсь, чтобы он промахнулся.
Я бросился на него, игнорируя всех остальных собравшихся в комнате. Он заметил мое приближение и сменил прицел, но слишком поздно. Я врезался в него, схватил ствол пистолета и повалил противника на пол. Всю оставшуюся во мне ярость я вложил в отвлекающий крик ему в лицо и короткий колющий удар в горло. Чармс задохнулся и потерял концентрацию, я одной рукой отбил пистолет в сторону, а большим пальцем второй ткнул ему в глаз и засадил до второй фаланги. Мастер-сержант закричал и забился, выронив «глок». Я потянулся за пистолетом, почувствовал, как большой палец согнулся и царапнул о твердый костяной край глазницы. Чармс кричал благим матом, словно демон, выпущенный Супаем из ада, он колотил меня кулаками, терзал мою руку, пытался стряхнуть с себя. Большой палец хрустнул, и я почувствовал, как он оторвался словно гнилой зуб. Подавив вспышку боли, я с яростью приставил «глок» к подбородку Чармса и нажал на крючок.
Пуля снесла ему макушку, во все стороны брызнули капли крови и осколки костей, мое лицо щедро оросило содержимое черепа. Лицо мастер-сержанта исказилось словно расплавленный воск. Глаза Чармса погасли. Внезапно он превратился в какую-то не похожую на человека куклу. Та дернулась один раз и затихла.
– Вейл!
Мэдисон Мадекве выкрикнула мое имя. Что-то ударило меня в спину с силой, сравнимой с пулей из спецназовской винтовки, мгновенно нанеся сокрушительный урон, и по ощущениям я понял, что больше не встану.
«Глок» по-прежнему в моей руке – я едва не выронил его от шока.
«Сколько осталось патронов?»
«Восемнадцать».
К горлу откуда-то подступила кровь. Ох, а вот это нехорошо, оверрайдер. Я покрепче сжал пистолет.
«Наводись на цель».
«Цели захвачены».
Я перекатился – в ужасе, что уже опоздал. На внутренних системах Рис обвела мерцающим красным свечением коммандос из КСО. Прицелился твердой, как скала, левой рукой – это Рис вкачивала реагирующие на шок химикаты в мои мышцы, суставы и нервы. Конечности и нижняя часть туловища – вот и все, чем я мог шевелить. Я перекатился, прицелился и выстрелил – внутренности посыпались из меня на траву, причиняя жгучую боль. Пули пересекали помещение, отрывая конечности у одних и потроша других, пока я не расстрелял обойму досуха.
И внезапная темнота, она появилась в уголках усиленного зрения, наползая и убирая яркие мерцающие инструменты и иконки внутренних систем. Я отключился от криков, воплей и выстрелов, они доносились словно бы издалека, с другого конца широкоствольной топливной трубы – старый запутанный хаос человеческой боли и ярости, знакомый звук пробуждения человека из-за Черного люка и всего, что следовало после.
Хаос, который люди взяли с собой к звездам, как и в любое другое место, куда мы отправлялись.
Рис вернула меня обратно, растолкала с жгущим химическим бессердечием. Толчок стимуляторов, ровное и размеренное биение в венах, онемение и агония борются за господство в нижней части спины. Истекая кровью в траву богача, я чувствовал, как медленно иссякаю. Странное ощущение от «Глока Сэндмена», все еще слабо зажатого в моей руке, но когда я согнул пальцы, оно исчезло. Идиотский, чрезмерно вычурный декор сводчатого потолка Кернел-Лаунж проплыл, казалось, невероятно далеко над моей головой.
Вокруг меня двигались люди.
«Рис, где эндорфины?»
«Рискованно вводить повторную дозу с таким уровнем повреждений и кровотечений… я попытаюсь восстановить баланс».
«О… хорошо».
Голоса где-то над головой, слишком приглушенные и искаженные, чтобы разобрать слова или даже их владельцев. Кто-то дернул меня, беспокоясь о каких-то повреждениях, словно настойчивая собака с костью. Это причиняло боль, но в отдаленном, едва заметном смысле. Я наклонил голову, пытаясь добиться хоть какой-то ясности. Попытался осмотреться.
– Не двигайся, Вейл, – надо мной торопливо склонилась Чакана. Она где-то запачкала щеку кровью. – Тебя достали «уличной метлой». Проделали в тебе кучу дырок. Мы обработали тебя из аптечки. Реанимационная бригада уже в пути.
Я снова приподнял голову, пытаясь осмотреться.
– Ари? – прохрипел я.
Чакана заколебалась, затем покачала головой. Я тихо застонал, а потом голова упала на травяной ковер. Я ощущал стебли и суглинок под ними на своих пальцах, нечеткие, словно я был в перчатках из ультратонкого защитного материала. На секунду, от которой закружилась голова, мне вспомнилось, как я, подросток, лежу пьяный лицом вверх в Харольд Боас Гарденс[15] там, на Земле.
Пошли эндорфины.
– Мадекве? – Я снова попытался сосредоточиться, на этот раз глядя прямо вверх, борясь с воспоминаниями. Медленные, горячие слезы потекли из глаз по покрытому кровью и внутренностями лицу, потому что я уже знал ответ.
– Ага, – ответила Чакана с беззаботным удовлетворением. – Я сама прикончила эту сучку ради тебя. Двойным выстрелом. Хотя могла бы и не справиться, если бы не пуля в голень, которую ты ей всадил.
«Начался модулированный выброс эндорфинов, – Рис посчитала, что я должен это знать. – Ты больше не будешь чувствовать никакой боли».
Кода
На самом деле нет ни единого способа сбежать. И как только вы это поймете, это придаст вам сил.
Глава пятьдесят третья
Некоторые раны заживают быстрее других.
Спецназ ДПБ, как и большинство представителей правоохранительных органов Долины, предпочитал заряжать винтовки противопехотными пулями – на Земле их объявили вне закона еще до моего рождения. Шрапнель разлеталась при попадании в тело – так сокращался сопутствующий ущерб для случайных прохожих, а внутренности цели превращались в фарш. В отделении неотложной хирургии в Санта-Йемайе из моего живота извлекли острые как бритва осколки, но затем им пришлось ввести одноклеточные сплавовые культуры, чтобы удалить остатки загрязнения. Пока те работали, медики прогнали через поврежденные участки целую кучу биотехнологий быстрого восстановления, но протоколы чистильщиков обиделись, и все это пришлось перекалибровать. Дважды.
Пара недель, они сказали.
За стенами больницы наспех собранная коалиция из представителей Земного надзора и местных правоохранительных органов провела аналогичную операцию, устраняя нанесенный Долине политический ущерб. Небольшая банда террористов, которая взяла штурмом Исполнительный дом и убила губернатора, оказалась террористами-фрокерами с военным прошлым, они слишком остро отреагировали на аудит и Малхолланда, который в их глазах был малодушным примером подчинения земным властям. Полиция оказалась героями часа. Проведенная силами спецназа отважная операция позволила нейтрализовать банду с минимальными потерями для правоохранительных органов, но, к сожалению, не смогла спасти ни самого губернатора, ни некую Ариану Мендес, скромно охарактеризованную как консультанта по личностному росту, которую, по всей видимости, принимал губернатор в момент нападения.