– Милт, они явились со списанной боеголовкой. Никто так меня не боится, даже те, кто хорошо знает. – Я сбавил обороты и немного смягчил тон. – Но как бы то ни было, думаю, в чем-то ты прав. Они действительно нашли меня в потоке данных и проявили должную осмотрительность. Их не волновало, что я могу приехать сюда в поисках Мадекве, потому что, черт побери, это легко исправить. Исчезнуть без следа в Колыбель-Сити в два раза легче, чем в Брэдбери. Нет. Я думаю, они беспокоились, что я приеду сюда, и, когда они попытаются меня убрать, ты встанешь у них на пути.
Тишина окутала нас, словно аромат цветущих в пруду лотосов. Мы просидели так, как нам показалось, достаточно долго. На нижних уровнях сада Густаво почувствовал неладное и дернулся в нашу сторону. Я видел, как Декейтер еле заметно покачал головой, и Гус отвернул, словно получившая по носу акула. Милт прочистил горло.
– Значит, это просьба, Хак? Ты просишь меня о помощи?
– Я еще не знаю, понадобится ли мне помощь. Но если бы понадобилась, я слышал, ты – именно тот человек, к которому можно обратиться. Как понимаю, этим городом теперь управляешь ты?
Он рассмеялся, но в его смехе было куда меньше веселья, чем раньше.
– Не я управляю этим городом, Хак. А Ракель Аллаука. Разве ты не видел бранегели?
– Да, по всему городу. Третий срок. Подряд. Похоже, местные жители сильно ее любят.
Декейтер хмыкнул.
– Если понимают, что для них хорошо, то да.
– Значит, она не изменилась.
– А ты? – Его тон стал резче. – Мы тут выстроили довольно плавный механизм, Хак. Ты же не собираешься бросать в него песок?
– Эй, я просто хочу задать несколько вопросов. Если ты знаешь, кто может из-за них расстроиться, просто скажи. Сэкономишь мне уйму времени.
Он снова наградил меня невеселой усмешкой.
– Хорошо, я сэкономлю тебе немного времени. Павел Торрес был настоящим смерчем-неудачником с того самого дня, как вывалился из промежности своей мамочки. Он умер так же, как и жил – облажался и не заметил. Кого бы ты ни спросил – это все, что тебе здесь о нем расскажут.
– Даже Нина Учарима?
Он взглянул на меня.
– А ты, значит, уже стал собирать данные сам? Да, даже Нина. Она скажет тебе то же самое. Они, конечно, трахались и все такое, но она умная девочка. Она видела это так же, как и все остальные. Он с таким же успехом мог вытатуировать это у себя на башке. Рожденный, блядь, проигрывать.
– Она знала, что Торрес выиграл «Полет домой»? – Я пристальнее вгляделся в него, жалея, что у меня нет вежливого способа надеть гарнитуру. – Ты знал?
– Нет, пока не пришли люди из отдела по розыску пропавших и не начали перетряхивать простыни. А если Торрес что-то и сказал Нине, мне она об этом не говорила.
– А должна была?
Он аж закашлялся от смеха.
– Ты никогда не встречался с Ниной Учаримой?
– Я читал ее личное дело.
– Ты читал личное дело. – Он вздохнул. – Слушай, помнишь ту заместительницу маршала, с которой мы столкнулись в округе Хайек? Двойной арест в «Доме огней Бэбиглоу», история с дезертиром из Синакралона?
– Что… девица со стилетами? – Даже сейчас при этом воспоминании я слабо улыбнулся. – «Просто стой там и истекай кровью, ублюдок. Не порти мне настроение». Это Учарима?
– Нет. Так бы закончила Учарима, если бы оказалась настолько глупа, чтобы взяться за работу в правоохранительных органах. Просто представь себе кого-то подобного, только проницательнее и умнее. Ну как, похожа она на того, кто стал бы стучать мне на свою давнюю любовь?
– Знаешь, в первую очередь она не похожа на того, кто бы заинтересовался таком смерчем-неудачником, как Торрес, но, похоже, так оно все и было.
Декейтер пожал плечами.
– Об этом тебе придется поговорить с ней.
– Да. Я так и планирую. – Пару мгновений я молча смотрел на воду. Затем резко вскинул голову и поймал его взгляд. – Давай, Милт, ради старых добрых времен. Подбрось мне зацепку. Какого хрена Торрес болтался по Колыбель-Сити с билетом домой в заднем кармане? Он мог бы сесть в подземку, доехать до Брэдбери, поселиться в роскошном отеле, снятом за счет «Вектор Рэд», пока они занимались прессой, а затем, скорее всего, разбить там свой лагерь до самого момента погрузки на челнок. Судя по личному делу, он из тех людей, которые с удовольствием бы в это ввязались. Так что пошло не так?
– Ты меня спрашиваешь? Он не был моим приятелем.
– Тем не менее, ты дал ему работу.
Декейтер глубокомысленно покачал головой.
– Нет, Джефф Гэвел дал ему работу, да и то только потому, что его об этом попросила Нина. Придется тебе поговорить с ней. Я никогда не работал с Наземной командой. Никогда. Они по другую сторону забора.
– Верно. Полагаю, Гэвел тоже не входит в число твоих дружбанов.
Милтон легко улыбнулся.
– Известно, что я выпивал с ним время от времени. Охотничьи поездки в Долину, все такое.
– Ага. Известно, что время от времени вы с ним подделывали итоги выборов, разве не так?
Улыбка, словно нерешительная бабочка, то появлялась, то исчезала у него на губах.
– Это очень серьезное обвинение, мистер Вейл.
– Милт… да мне насрать, усек? Я не крестоносец, ты же знаешь. Но они схватили Мадекве в мое дежурство. Я хочу знать почему, и я хочу знать кто, и я хочу встретиться с ними лично.
Он махнул рукой:
– Чтобы их убить.
– Не обязательно.
– «Не будите оверрайдера», не так ли?
– А, брось. Это же сериал был. Да еще и с крохотным бюджетом. Я как-то осилил пару эпизодов, просто для того, чтобы посмотреть. Несколько часов моей бодрствующей жизни, которые я теперь не верну назад. Мне просто нужно несколько прямых ответов, а также вернуть Мадекве целой и невредимой. Если так все и случится, никого не нужно будет убивать.
– А если Мадекве больше не цела и не невредима? Что ты будешь делать тогда?
Я посмотрел вниз, на поверхность пруда, и увидел свое темное и искаженное отражение, которое сверлило меня взглядом в ответ. Я ничего не ответил. Декейтер вздохнул и произнес:
– Ну, так я и думал.
Густаво проводил меня обратно, не шибко стараясь скрыть искреннее профессиональное недоверие. Мы шли по вестибюлю, и тут гарнитура уловила мерцание запущенных алгоритмов распознавания. Мой липкий друг-попутчик со станции сгрудился у стойки регистрации и всерьез разговаривал с одним из сотрудников. Он с таким небрежным апломбом не смотрел в мою сторону, что, когда мы проходили мимо, мне захотелось ему поаплодировать.
– Так вы, ребята, круглосуточно торчите у Милта? – поинтересовался я у своего сопровождающего.
Не сбавляя шага, Густаво, прищурившись, взглянул на меня:
– Думаю, он бы посвятил тебя в курс дела, если бы захотел.
– Полагаю.
– Тебе нужно такси?
Я покачал головой.
– Я остановился в «Особняках Лутры», это на другом конце города. Пройдусь.
– «Особняки Лутры». Точно. – Его губы даже не дернулись, когда он это сказал, но можно было заметить, как по лицу скользнуло презрение.
Мы подошли к широким дверям вестибюля – в витражном стекле мелькали многоуровневые оранжевые пятна – и вышли на бледный, словно пробивающийся сквозь пергамент свет марсианского дня. Тихий полдень на главной улице, тихое небо над головой. Движение на дорогах по плотности напоминало движение в небольших городках, мимо по тротуарам пробегали редкие пешеходы, освещаемые слабым полуденным солнцем. Висящие над дверью увлажнители, любезно предоставленные отелем, изливали теплые облака водяного пара, отчего засушливый воздух обжигал не так сильно. Болтавшаяся в мутном облаке терпеливая кодовая муха увидела свой шанс, спикировала, пожужжала у моего уха и воткнулась в щеку.
Я хлопнул рукой по месту укуса и с радостью услышал слабый хруст экзоскелета этой мелкой твари. Похоже, ее замедлила влажность. Густаво от моего движения отскочил на метр в сторону, выставил для защиты руки, явно возмущенный. Я наградил его усталым взглядом.
– Кодовая муха, – я показал ему руку с расплывшимся на ладони черным кровавым пятном. – Поверь мне, если бы я решил ударить тебя, ты бы этого не заметил.
Он смущенно опустил руки. Фыркнул.
– Крутой, да?
– Спроектированный, – рассеянно ответил я, вытирая следы посторганического побоища о дверной косяк. – Ты большой человек, Гус, и в довольно хорошей форме. Но у меня все встроено на уровне генов.
Я дружелюбно кивнул ему, вышел из-под облаков увлажнителя и оказался на улице. Вокруг меня разрастался бонсай-центр Колыбель-Сити – небольшая группа башен скромной высоты, большая часть которых лишь недавно дополнила скудный жилой фонд эпохи Поселения. В воздухе витала пара дирижаблей с привязанными бранегелями, но другого воздушного трафика я не заметил. К западу на высоте ста метров от земли красовался портрет Ракель Аллауки, по-матерински суровые черты лица явно отштукатурены боевой раскраской. Над ее скромным и незаметным декольте парила выведенная красными буквами надпись: «ТО, ЧТО СДЕЛАНО В ОКРУГЕ ШЕЛЬФ, ПРИНАДЛЕЖИТ ОКРУГУ ШЕЛЬФ». Обведенная красной помадой улыбка приглашала сесть за стол переговоров, но суровый взгляд велел держать руки так, чтобы она могла их видеть.
Налетевший порыв ветра оставил на зубах пленку из мелкого песка.
Проверив разок, не следит ли за мной кто – если и следили, то ни я, ни Осирис этого не заметили, – я повернулся и влился в поток пешеходов, направлявшийся в центр под пристальным взглядом Аллауки.
Глава двадцать шестая
Нина Учарима жила в недавно выросшем многоквартирном доме на западной окраине города, но там со мной не захотела встречаться. Вместо этого мы остановились в известной ей курительной с видом на Мембрану – захудалом, плохо освещенном местечке, расположенном на смотровых уровнях переоборудованной башни, когда-то с нее вели наблюдения за бурями. Самое то, чтобы повдыхать дым и поглазеть на старомодное световое шоу в небе. Я добрался туда на полчаса раньше времени, проглядел поэтажный план, просканировал редкую вечернюю толпу и не увидел ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться. Нашел себе столик на балконе, взял трубку с вишневым вкусом. Учарима опоздала на двадцать минут и с порога принялась мне лгать.