– «По шкале от 1 до 10, как вы оцениваете недавний Земной аудит? Повлияет ли он на ваше отношение к независимости Марса?» Да брось, это неплохое прикрытие для спонтанно возникшего момента, ты сам это признал. В любом случае, ты уже десять лет не приближался к журналистике так близко.
Я видел, как в его глазах вспыхнул гнев, но он не имел ничего общего с тем дерганием, которое я видел при нашей первой встрече. Что-то зажглось в Себе Луппи после нашего знакомства, то ли ритм самой работы, то ли внезапная убежденность в том, что его действия могут иметь значение. Он дернул подбородком в мою сторону.
– А что насчет тебя? Ты когда-нибудь перестанешь вести счет в земных годах, словно какой-нибудь захандривший квалпро, который глядит на звезды и считает дни до конца своего контракта?
– Пять лет, – поправился я. – Пять долгих холодных марсианских лет. Теперь ты доволен? Что у тебя есть?
– Не так уж много. Я поспрашивал местных копов о юрисдикции и о том, как они относятся к идее аудита с Земли, и можно ли его сравнить с аудитом, скажем, со стороны Брэдбери. Ближе к делу Торреса я подойти не мог, иначе спалился бы к чертям. Они вскользь упомянули о нем, но по сути толком и не отреагировали. Они не дергались из-за того, что эта тема всплыла в разговоре, и в принципе не особо из-за нее переживали.
– Ну, и что они сказали?
Луппи пожал плечами:
– Что по Торресу никто скучать не будет. Что он был безродным неудачником, который прожил больше отведенного срока. Что он, вероятно, просто обкурился и забрел куда-то не туда, упал в неприкрытую шламовую трубу, утонул в едких промышленных стоках. Также они сказали, что сотрудники из отдела по розыску пропавших без вести нихера не сделали, чтобы его найти, но разве когда-то было иначе? Они здесь чисто на рефлексе ненавидят ДПБ, особенно ненавидят отдел по розыску пропавших, но они с радостью приняли бы с распростертыми объятиями и тех и других вместо команды Земного надзора. Не завидую я тому, кто в конце концов заявится сюда, чтобы навести порядок в этом хаосе.
Я поморщился.
– Ты на него смотришь.
– Я имел в виду того, кого пришлет КОЛИН, вроде твоей новой подружки Мадекве. Я так понимаю, ждать-то осталось недолго, разве нет? У Эдварда Текеле общесистемная репутация человека, который добивается результатов, я проверял. Я не могу даже представить, чтобы он оставил это дело на откуп тебе или местным.
Я пораскинул мозгами. Подумал об Астрид Гаскелл и ее милых отношениях с Сакаряном и задался вопросом, был ли в теме этой конкретной подпрограммы Эдвард Текеле, а если и был, то насколько. Как и большинство современных динамических систем, КОЛИН полностью децентрализована и модульна до предела – а вы попробуйте добиться успеха в межпланетном масштабе каким-нибудь другим способом. Регулирующие органы, такие как Земной надзор, в лучшем случае выполняли роль туго натянутой защитной мембраны для упаковки модулей и предотвращения чрезмерной утечки, а в худшем это было – тут мы снова предоставим слово Сакрану-старшему, никто точнее не высказался – «отбеливанием зубов комодского варана». Корпоративный пиар и снижение ущерба. И со всей этой толкающейся в мешке модульностью наивно ожидать большого единства целей.
– Не беспокойся о Текеле или Мадекве, – сказал я, – давай придерживаться текущего вопроса.
Я был крайне скуп в том, что сообщил Луппи. Он думал, что я коп под прикрытием из ДПБ, он видел меня с Чаканой, сложил два и два и получил три с половиной. Я не стал разубеждать его. Сюда я приехал, чтобы выяснить правду о Торресе, так как КОЛИН был странно одержим этой идеей, понятия не имею почему, и Чакане нужны ответы. Конец истории, заголовок – эксклюзив Себа Луппи, как он надеялся. До тех пор, пока полиция и КОЛИН держали в тайне похищение Мадекве, а в новостях продолжали гнуть линию, что сепаратисты не придерживались никаких конкретных целей, Луппи должен был оставаться доволен тем, что я ему скормил. Он будет копать дело Торреса исключительно ради потенциальной сенсации.
Но помимо этого осталась правда, которую я ему не рассказал. Например, что у меня оставалось столько же вопросов без ответа, связанных с Мадекве – кто она на самом деле, почему Астрид Гаскелл приглядывала за ней, какого черта Малхолланд так сильно загорелся идеей приставить к ней телохранителя – и с тем делом, которое она расследовала перед исчезновением.
– Я придерживаюсь текущего вопроса, – сказал Луппи, его вновь обретенная журналистская честность была оскорблена. – И я говорю тебе, местная полиция в этом не замешана. Одна из девочек, с которой я разговаривал, – детектив-сержант со стажем работы шесть лет. Поясню для тебя, шесть марсианских лет. Довольно опытный человек. Сомневаюсь, чтобы на станции происходило много такого, о чем бы она не знала – когда всплыла тема Торреса, она с тем же интересом могла бы обсуждать пересменку нарядов. Знаешь, а в этой мысли с незакрытой дренажной трубой что-то есть, тебе не кажется? Именно там в конце концов обнаруживают большинство пропавших в Нагорье.
– Ага, именно поэтому туда спихивают убитых, чтобы запутать след. Даже если Торреса в конечном итоге найдут в трубе, это ни на шаг не приблизит нас к пониманию причины, почему он там оказался. И поверь мне, это охуенно большое «почему».
– Ну раз ты так говоришь. Ты не расскажешь мне, где был всю ночь?
Я уставился на него:
– Разве мы женаты?
– Я, как идиот, проторчал у Декейтера часа четыре, если не больше. Не самый эффективный способ вести расследование. Я не хочу, чтобы между мной и тобой провели связь.
– Я был занят, – ответил я. – Это все, что тебе нужно знать. Ты уже говорил с кем-нибудь в «Седж Системс»?
– Я договорился с их местным пиар-менеджером о встрече послезавтра. Ради моего прикрытия пришлось поставить их в расписание. Завтра утром у меня встреча с какой-то сверхсовременной компанией под названием «Рассвет округа Шельф», они из кожи вон лезут ради всего, что хотя бы отдаленно напоминает рекламу. А днем я встречаюсь со старой компанией Аллауки – «Хадка Санчес Лейбор Логистикс». Для всех подготовлены одни и те же вопросы, так, поглядим-ка. – Он считывал вопросы с экрана гарнитуры. – Что можно и что нельзя делать по контракту, возможные злоупотребления, подходит ли система для таких целей? Беспокоятся ли они о каких-либо потенциально обиженных сотрудниках, которые могли бы побежать в Земной надзор и начать выносить сор из избы? Это позволит мне поднять случай Торреса в разговоре с «Седж Системс» – это же громкое дело, победитель «Полета домой» пропустил свой рейс, из-за него в Брэдбери вспыхнули беспорядки, нам всем очень любопытно, кажется, он таинственным образом покинул «Седж» еще до того, как узнал о своем выигрыше, можете ли вы как-то это прокомментировать? Еще ближе к теме я не решусь подойти.
Я кивнул.
– Меня устраивает. Дай знать, если что-нибудь выгорит. Если возникнет что-то действительно срочное, можешь прийти в отель и отправить сообщение в мою капсулу. Я буду забирать их по крайней мере раз в день. В противном случае встречусь с тобой послезавтра, поздно, где-то после полуночи. В баре «Голубая нагрузка», столик у стены.
– Точно. – Я почти услышал нервный щелчок в его горле, когда он сглотнул. – Как думаешь, они наблюдают за нами? Прямо сейчас, я имею в виду.
– Ты имеешь в виду команду Декейтера? Или Аллауку?
– Любого из них. – Он попытался небрежно пожать плечами, но ему не удалось скрыть подспудную дрожь. – А может быть, и обоих.
– Здесь никого из них нет. – Я указал на крышу переулка, вложив в свой тон уверенность, которую сам не ощущал. – Во всяком случае, ничего существенного у них нет. И у меня есть системы, которые засекут жучки в непосредственной близости или направленную развертку луча, прямо сейчас они ничего не засекли. Не думаю, что они так уж усердно за мной следят, потому что пока я не пытаюсь от них прятаться. Может, у них есть высокочастотный дрон или они арендовали спутниковое время для слежки за отелем. – Я пожал плечами. – Это допустимый риск. Если кто-то вздумает найти связь между нами, он ее найдет. Мы делаем ставку на то, что они не будут искать ее в первую очередь.
Луппи снова сглотнул.
– Правильно.
– В чем дело, струсил?
– Просто… если они придут за мной…
– Тогда ты просто убежишь, – резко ответил я. – Как только ты поймешь, что все пошло по пизде, тут же звони в полицию Никки Чакане, а затем садись на следующий поезд и возвращайся в Брэдбери.
Несмотря на все свои усилия, он дрожал.
– Я делал подобные штуки раньше, знаешь ли…
– Да, по крайней мере, десять лет назад, по твоему собственному признанию. А потом десять лет шлялся по ночным клубам следом за корпоративными шишками и принцессами из кланов основателей, и вот это не считается.
Подколка угодила в цель. Гарнитура уловила, как Себ покраснел в полумраке.
– Слушай, я мог бы… если они меня сцапают… у меня есть прикрытие. Я мог бы сказать, что следил за тобой, но ты ничего не знал. Видеозаписи с поезда это подтвердят, я мог бы…
– Ты слишком добр. – Я положил руки ему на плечи. – А теперь забудь об этом. С такими людьми не связываются, Луппи. Это не то же самое, что прокрасться за кулисы на концерте Сандри Чармса. Они не просто изобьют тебя, они отрежут тебе голову и похоронят. И если тебе очень повезет, то сперва пристрелят.
Я сверлил его взглядом до тех пор, пока он не сломался. Луппи судорожно кивнул, отвел взгляд, и я убрал от него руки. Он сделал глубокий успокаивающий вдох.
– Ладно, и что теперь?
– Теперь? Я направлюсь к черному ходу. Дай мне время выйти на открытое место, и пусть любой, кто за мной следил, снова меня засечет, а ты затем возвращайся тем же путем, которым пришел. У тебя есть веское оправдание, почему ты сюда пришел?
В слабом свете я увидел, как кадык Луппи заметно подпрыгнул.
– Да. Плохая еда, слишком много выпивки. Пришлось искать место, чтобы проблеваться. – Он поднял пару пальцев. – Собираюсь оставить доказательства.