– Хак, я думал, мы с тобой договорились, что ты не будешь сыпать реголит в колеса моего механизма.
Я пожал плечами.
– Поговори с мертвыми парнями, которые пытались меня убрать. Все, что я сделал до сих пор, – это побродил по городу и провел немного времени с Ниной Учаримой.
– Да, наслышан об этом. – Милт вернулся к кромке воды и снова сел. В уголках его рта появилась усмешка. – Устроила тебе нелегкую поездочку, да?
– Бывало и хуже.
Он хмыкнул.
– Даже не сомневаюсь в этом, брат. Помнишь эту сумасшедшую сучку – шлам-гонщицу в Килсвилле?
– Пытаюсь забыть.
На его мрачном лице прорезалась ухмылка.
– У меня в голове все еще стоит твой образ, чувак. То, в каком состоянии ты выперся из того трейлера на следующее утро.
Я почувствовал, как тоже ухмыляюсь, но чувство было недолгим. Мои ребра, конечности и два заклеенных пореза на голове все еще отзывались тупой болью, оставшейся после игрищ с командой Джесики. Последние пять часов я скрывался на Гингрич-Филд, пока Рис решила, что погони нет и можно безопасно вызвать другое такси, чтобы вернуться в город. И даже тогда всю обратную дорогу я ехал как на иголках, ожидая еще одной, менее лажовой попытки нападения, которая так и не последовала. Все эти чувства никуда не делись. Я был не в настроении прогуливаться по аллеям памяти имени Декейтера.
– Есть хорошие шансы, что это Учарима капнула на меня, ты это понимаешь?
Он покачал головой.
– Нет, это не Нина. Она бы не стала так мне перечить. И она скорее отправится в неглубокую могилу, чем продастся корпорациям, особенно тем, которые могут иметь какое-то отношение к исчезновению Торреса. Какую бы суровую психованную сучку из Нагорья она из себя не строила, она все еще скорбит. С Торресом у нее было нечто особенное.
– Конечно было, она мне об этом рассказала. По всей видимости, он в вялой форме превосходил Супая в бешенстве.
– Я не это имел в виду.
– Она также рассказала мне – и я не думаю, что она это планировала, – что Торрес ждал какой-то большой куш, и тот не имел никакого отношения к «Полету домой». Ты, случайно, ничего об этом не знаешь?
Подчеркну, что на этот раз я не стал снимать гарнитуру. Декейтер, лицо которого уже было обнажено, ничего не сказал, просто выглядел обиженным. Рис считает и запишет все контрольные сигналы, пока мой старый напарник будет искать способ убедительно мне солгать.
Но он этого не сделал. Вместо этого он сдался, сел и принялся мрачно сверлить взглядом пруд.
– И ты же не общаешься с неким парнем по имени Сандор Чанд? – Рис на удивление легко нашла этого хмыря – достаточно было разрушить парочку слабых корпоративных брандмауэров. – Он числится исполнительным консультантом по безопасности в «Седж Системс». В тех самых «Седж Системс», на которых работал Пабло Торрес до тех самых пор, пока внезапно не решил, что с него хватит, и ушел примерно за два месяца до своего предполагаемого выигрыша в лотерею.
– Хорошо.
– Тот самый Чанд, который отправил группу захвата, чтобы забрать меня для допроса, после которого я, предположительно, быстро испарился бы в ближайшей шламовой трубе.
– Так, хорошо…
– На твоей, сука, территории, Милтон. Я хочу сказать, какой же ты преступный авторитет после этого? Твое слово здесь вообще хоть что-нибудь значит или теперь все решает эта пизда Аллаука?
– Я же сказал, хорошо!
Милт снова вскочил на ноги, снова сжал кулаки… но на этот раз не стал искать деревья, на которых мог выместить свою злость. Я остался сидеть, скрестив ноги, на берегу, где и сидел до этого. Так казалось безопаснее. Я бросил в пруд еще один камешек, снова распугал все ту же рыбу. Рыбешки могли уже и поучиться на своих ошибках.
– Избив меня, проблему не решишь, Милт, – тихо произнес я.
– Я знаю! – Он плюхнулся обратно на каменную пирамидку с плоской верхушкой рядом со мной. Посмотрел на свои все еще сжатые кулаки, словно это были инструменты, которые по неведомой причине вдруг перестали работать. – Ты думаешь, я этого не знаю?
– Я думаю, ты испытываешь противоречивые чувства. И я хотел бы узнать, по поводу чего такие переживания, прежде чем их последствия отправят в мою сторону новые отряды корпоративных убийц.
Он покосился на меня.
– Думаешь, это Чанд пытался устранить тебя в Брэдбери?
– Нет. Его люди хотели вывернуть меня наизнанку и выяснить, что я знаю. Те ребята в Брэдбери просто хотели, чтобы я испарился. И есть у меня подозрения, что, если бы это команда из Брэдбери попыталась устранить меня в Гингриче сегодня утром, ты бы сейчас со мной не разговаривал. Это два совершенно разных нанимателя, две разные цели и два очень разных уровня исполнителей.
– Приятно быть желанным, да?
Это была старая фраза из наших дней партнерства, которой мы пользовались, чтобы подшутить над нашей добычей, пока мы ее упаковывали. Я сдержанно улыбнулся в знак признательности, снял гарнитуру и аккуратно положил ее на подстриженную траву рядом с собой. Потер глаза.
– Честно говоря, я прожил бы и без этого. Так что давай выкладывай, ты знал об этом большом куше, который поджидал Торреса, или нет?
Он кивнул.
– Да, знал. Джефф Гэвел сказал мне, что у Пабло есть какое-то предложение и он хочет напрямую встретиться с Аллаукой. В детали Пабло не вдавался, поклялся только, что мы все станем богачами.
Я обвел жестом все вокруг.
– Мне кажется, ты уже и так богат.
– Куда богаче, сказал он Гэвелу. Намного богаче.
– В самом деле? Трудно представить, что кто-то вроде Торреса метил так высоко.
Декейтер одарил меня взглядом, который я не смог расшифровать.
– Торрес умел считать не хуже всех нас, Хак. Суть в том, что он сулил нам богатство уровня ультрапутешественников. Никаких ограничений.
– И ты ни разу не подумал поговорить с ним об этом? Да брось.
– Я же сказал тебе – он хотел говорить только с Аллаукой. Так что я организовал им встречу, и Аллаука отмахнулась от его идеи. Я решил, что Торрес приперся к ней с типичными понтами шельфовика, и больше никогда об этом не задумывался. Я был немного занят в то время, понимаешь? Город сам собой не порулит.
– Склоняю голову перед твоим свежеприобретенным чувством гражданского долга. А что было, когда Торрес исчез? Неужели и тогда тебе в голову не пришли какие-нибудь мысли? А когда из-за Паблито начались беспорядки и сюда заявились люди из отдела по поиску пропавших? А когда вчера появился я? Знаешь, ты мог мне обо всем рассказать еще тогда.
– Хочешь знать, почему я сразу тебе все не рассказал? Потому что это не твое дело, усек? Я работаю с Аллаукой. В прошлом нас связывает немало всякого дерьма, я достал Ирени… – Он запнулся и начал заново. – У нас есть история, Хак, и она что-то да значит. Я не собираюсь ставить Аллауку под удар, только потому что ты решил узнать подноготную какого-то смерча-неудачника вроде Торреса, который не знал, когда следует остановиться.
– Ты хочешь сказать, это Аллаука выставила его в шлюз?
– Она говорит, что ничего подобного не делала.
– О, и конечно же, Ракель Аллаука никогда не лжет! Она что, превратилась в фанатика, помешанного на Иисусе из Долины?
– Я не снимал гарнитуру, когда разговаривал с ней, Хак. Ты что, думаешь, я такой тупой? – Декейтер с видимым усилием понизил голос. – Когда копы начали здесь все разнюхивать, я прямо спросил ее об этом, и на мне была гарнитура с высококлассным пакетом гештальт-скана. Она понятия не имела, что случилось с Торресом, сказала, что, когда видела его в последний раз, он был еще жив, а сделка, которую он ей предложил, была полным дерьмом и она не принесла бы никакой выгоды, потому Аллаука велела ему отвалить. У меня нет причин ей не верить.
– Если не считать богатства уровня ультрапутешественников, которым она не захотела делиться.
– Тогда где же оно? Я обеспечиваю безопасность всех счетов мэра, я подписываю все расходы, превышающие повседневную норму. Ничего необычного не случилось ни тогда, ни после. И вот что я еще тебе скажу, Хак. Тебе не нравится Аллаука, но она обладает интеллектом уровня ИИ и учует выгодную сделку за сотню километров во время песчаной бури на Тарсисе. Если бы Торрес предложил ей что-то, что угодно, вообще что угодно, стоящее хотя бы десятой доли такого барыша, она бы ухватилась за это предложение руками и ногами. Говорю тебе, я разговаривал с включенной гарнитурой, и я видел – Торрес ее выбесил, но она не лгала.
Я взглянул ему в глаза. Мне гарнитура была не нужна.
– Хорошо, – я вздохнул. – А что насчет этого ублюдка Чанда? Ты его знаешь?
– Слышал о нем. Тоже пылил в соблюдении контрактов, как и мы, но, мне кажется, он работал в стороне Эоса. Он ворвался в город, когда мы с Джеффом готовились к первой избирательной кампании Аллауки, хотел присоединиться к нам по контракту. Ей он понравился, нам – нет, так что мы отказались от его услуг. Я слышал, с тех пор он стал довольно полезным жителем нашего города.
– В потоке он указан консультантом-подрядчиком для «Седж». Они так свою жопу прикрывают?
– Может быть. Скорее всего, они просто не шибко жалуют все это дерьмо с тайными операциями, поэтому нанимают его на время, когда погода становится достаточно тяжелой и появляется необходимость добавить козырей на руку. Говорю тебе, Хак, «Седж» – это настоящая выгребная яма. – Он устало покачал головой. – Наследственная контора. Позолоченный прикид, корни, уходящие в эпоху Поселения, старая школа. Ничего не могу с ними поделать. Они не одобряют практически ничего, что произошло с тех пор, как Кэтлин Окомби отправилась домой.
– Это же было сто лет назад, Милт. В смысле, пятьдесят марсианских лет назад, по крайней мере.
– Даже больше. Как я и сказал – наследственная контора. Они не занимаются корпоративным шпионажем и не участвуют в играх за власть. Эти ушлепки ведут себя так, словно они просто выше всего этого.
– Они были не так уж выше всего этого, когда пытались захватить меня для допроса сегодня утром. Или ты хочешь сказать, что Чанд халтурит на стороне? Использует их ресурсы, но разгребает собственное дерьмо?