«Возьми себя в руки, оверрайдер!»
Я аккуратно засунул «Балюстраад» за пояс. Казалось, на это ушла целая вечность. Глубоко вздохнул, соединил кольца морфосплава на левой руке и активировал клинок.
«Рис, ты не хочешь вернуть сирены об….»
– Вейл! – Незнакомый мне голос, но слушайте, я легко наживаю себе врагов. Всегда предполагай худшее. – Вейл! Ты, кровожадный кусок дерьма!
Я повернулся, по-дурацки медленно из-за спада, и увидел в двадцати метрах позади, за линией ящиков, скорчившуюся фигуру с оружием, напоминающим обрез. Тошнотворный спазм в животе – он держит меня на прицеле, а я повернулся не той стороной, голова еще не осознала, как я только что поступил со своим оружием. Левая рука зудела от отсутствия «Балюстраада» – я сменил его на ебаный бесполезный нож, который даже не мог бросить, а «ВакСтар» был безнадежно далеко от линии выстрела, он поворачивался вместе с моей правой рукой медленнее, чем слюна падала на Ганимед…
Странный высокий визг в складском сумраке – безошибочный звук пули, выпущенной из «Сэвилл Сикера», поворачивающейся в полете и наводящейся на заранее заданную цель. Пуля ударила меня в плечо, пока я поворачивался – чудо, что я положился на «ВакСтар», – развернула, и я упал из-за отсутствия лучших вариантов. Какой-то отточенный инстинкт заставил меня распластаться на спине рядом с раненой девушкой из Наземной команды. Еще один визг «Сэвилла», и она дернулась, словно от удара, и закричала. Джефф Гэвел настроил свое модное раритетное оружие на стандартную температуру тела, тупой кретин.
– Сафира! – воскликнул он в панике, когда понял, что сделал. – Сафира!
Я сделал пару выстрелов поверх дергающегося тела, стреляя вслепую, неуклюже перекатился на ноги и, наконец, должным образом нашел цель. Нет времени переключаться на «Балюстраад», который бы закончил эту вечеринку весьма красиво, всем спасибо. Я навел «ВакСтар» на фигуру Гэвела и выстрелил. Руку охватило онемение, прицел дернулся, и пуля пролетела в нескольких метрах мимо. Он вздрогнул и принялся возиться с «Сикером», видимо, пытаясь отключить эту дорогостоящую опцию тепловой наводки. Он в любой момент мог закончить, а с такого расстояния…
Я ринулся вперед, бешено стреляя.
И промахивался каждый раз.
Подбежав к Гэвелу, я замахнулся «ВакСтаром», словно дубинкой. Джефф вскинул карабин, чтобы блокировать удар. Претенциозный, убогий, «ты только взгляни на меня», сделанный на заказ ствол и все такое. Я позволил ему выставить блок, выронив от удара пистолет. И с силой ударил его в живот зажатым в левой руке клинком. Он хрипло закричал, в равной мере испытывая боль и возмущение, и боднул меня головой. Я предвидел такое развитие событий, опустил подбородок и принял удар в основном лбом. Крутанул нож у него в животе и дернул лезвие вверх, в сторону ребер. Гэвел закричал. Опустил ствол «Сэвилла» и спустил крючок – я почувствовал, как пуля пробила мне голень и ступню, и мгновенно повалился на бок от полученного урона.
Когда я упал, лезвие ножа вырвалось из разорванных кишок Гэвела. Тот, казалось, почувствовал это, мрачно уставился на хлещущую из живота кровь и поморщился.
Затем, покачиваясь, вскинул «Сэвилл» и тщательно прицелился.
– Это… – Он закашлялся и сплюнул кровью. – За Сафиру, ублюдок.
Я зарычал и попытался опереться на раздробленную ногу.
– Маршалы Долины! Бросьте оружие!
На этот раз я узнал голос даже сквозь искажения громкоговорителя. Моргнул, не веря своим ушам, и время, казалось, замерло. Я глядел в искривившееся лицо Гэвела, пока он, все еще покачиваясь и борясь с болью в животе, пытался осознать изменившуюся реальность.
– Бросай пушку, дебил!
Я выдавил смешок.
– Мне кажется, он настроен серьезно, Джефф.
Лицо Джеффа окаменело, и он с трудом принялся поворачиваться лицом к новоприбывшим фигурам. Он проделал примерно половину оборота, когда резкие отрывистые выстрелы разорвали складской сумрак. Казалось, какой-то волшебный ветер налетел, сорвал с Гэвела одежду, затем поднял его в воздух, отшвырнул в сторону и кучей спутанных конечностей швырнул на пол, достаточно близко от меня, чтобы я мог до него дотронуться. Он лежал с широко открытыми глазами. С ним было покончено.
– Цель уничтожена! Обыщите помещение! Проверьте лестницу!
Они торопливо прошли мимо меня неуклюжей полусогнутой походкой тактически наступающего спецназа, штурмовые винтовки вскинуты высоко к плечу, дула слегка наклонены. Мрачные лица за черными забралами, тонкая пластинчатая броня, из-за которой они походили на невероятно стройных ферритовых жуков, вставших на задние лапы. Я насчитал четверых бойцов, затем шестерых, семерых. Они добрались до плодов моих трудов на лестнице, высунули дула винтовок, осторожно заглянули за перила и начали спускаться.
Я слабо повернул голову в ту сторону, откуда они пришли.
Увидел Сакаряна, в боевой броне и шлеме с визором, он застыл, уже опустив «Глок Сэндмен», но все еще настороженно зажимая его в обеих руках.
Сакарян так походил на собственную легенду, на длинную вереницу преданий о маршалах, на которых было построено Нагорье, что я начал хохотать. А затем, хотя смеяться было жутко больно, с некоторым удивлением обнаружил, что не могу остановиться.
Глава тридцать девятая
Они наложили на мою простреленную ступню и голень повязку, вкололи неоэндорфин и военный амфетамин, а затем спросили, могу ли я идти.
– Уйти с такой вечеринки? – я хихикнул, пошатываясь от нового химического коктейля, циркулирующего в крови. – Просто отойди, сука, и смотри, как я лечу.
Люди вокруг засмеялись, но, несмотря на шутки, оружие у меня забрали. Даже кольца из морфосплава стянули под вежливым предлогом инвентаризации места преступления. Меня оставили на попечение жилистого маршала с лицом, напоминающим потертую кожу. Его звали Таманг, и его добродушное хладнокровие никого обмануть не могло. Пусть его руки были пусты, они постоянно находились поблизости от какой-нибудь пушки, спрятанной в его серовато-черном боевом костюме.
Никто не говорил мне, что я арестован, но в этом не было необходимости.
Судя по всему, моему избитому и выжатому телу еще не скоро позволят доказать верность моих же слов и проверить, могу ли я передвигаться на поврежденной ноге. Сакарян был внизу, разглядывал оставленные мною трупы, походные криминалисты суетились повсюду, где осталась кровь, а технический отдел штурмовой группы пытался запустить старый лифтовый блок, чтобы избавить нас всех от необходимости долгого и зигзагообразного подъема обратно на поверхность тем же путем, которым они пришли. Мы с маршалом Тамангом уселись на удобный ящик и принялись ждать, наблюдая за тем, как эксперты упаковывают последние ошметки у лестницы.
– Ты это все сам сделал? – Таманг явно с трудом верил своим глазам. – Изначально будучи в плену?
Я пожал плечами.
– Мне повезло. Плюс у меня есть несколько довольно серьезных встроенных систем. Это помогло.
«Твоя новообретенная признательность повергает меня в шок».
«А ну заткнись».
– Похоже, Чанду не так повезло.
Я снова увидел его, как в сполохе: кричащее, оплавленное, ослепшее лицо; последний поспешный вздох, прежде чем Аллаука засунула Чанда обратно в поток жижи.
– Да, – тихо ответил я, – не повезло.
Мы немного посидели в тишине. Криминалисты закончили и побрели прочь, переговариваясь между собой. Таманг не сделал ни малейшей попытки последовать за ними.
– Говорят, ты когда-то был оверрайдером.
– Был.
– А почему уволился?
– Ненормированный рабочий график, слишком много сверхурочных. Ну, ты знаешь, как это бывает.
– И не говори! – с чувством согласился он.
Сакарян поднялся по лестнице, вид у него был невеселый. Он коротко кивнул Тамангу, который молча соскочил с ящика и направился через все складское помещение туда, где уже собралась техническая команда. Сакарян провожал его взглядом до тех пор, пока маршал не скрылся за пределами слышимости, затем снова повернулся ко мне.
– Нам нужно поговорить, – мрачно заявил он.
– Конечно. Кстати, спасибо за вмешательство, не думаю, что я когда-либо говорил это прежде. Как вам удалось так быстро меня найти?
Он сверлил меня взглядом.
– Мы не об этом должны сейчас говорить, Вейл. Ты убил мэра Колыбель-Сити. Не говоря уже об остальных трупах. Дело дойдет как минимум до регионального губернатора. Не хочешь рассказать мне, что здесь, блядь, происходит?
– Я еще не знаю.
– Ты не знаешь? – Он сердито ткнул пальцем в сторону лестницы. – Ракель Аллаука вот уже пять лет не приближалась к доказуемому уголовному преступлению на расстояние выстрела. По меркам Долины она – просто образцовый политик. А теперь неожиданно оказалась мертва в самый разгар убийства с пытками, которое пошло не по плану, а ты просто случайно оказался рядом. Чертовски большое совпадение, не находишь?
– Это вы мне скажите, комиссар. Вы же полицейский. А я просто ищу Мэдисон Мадекве.
– Ну и как успехи? – спросил он, повысив голос. – Добился какого-нибудь успеха помимо того, что разозлил местную муниципальную машину и едва не угробил себя? У тебя есть хотя бы малейшее представление о том, где находится Мадекве? Жива она или нет?
– Нет. Но я скоро это выясню.
Он аж дар речи потерял. Затем оглянулся, снова взял голос под контроль.
– Ты же понимаешь, что находишься под арестом? Это не ускользнуло от твоего внимания?
– Не ускользнуло. Но ты меня отпустишь.
– Неужели? Я тебя отпущу? Что же навело тебя на эту мысль?
– О, даже не знаю. Например, тот факт, что примерно неделю назад вы с Астрид Гаскелл настолько сильно хотели защитить Мадекве, что предложили мне поездку в криокапсуле на Землю в обмен на мои услуги. Я не претендую на то, чтобы знать причину подобного желания, но сомневаюсь, что ситуация сильно изменилась за последние несколько дней.
Сакарян усмехнулся.
– Тебя наняли защищать ее, и посмотри, что из этого вышло.