Я перебил его.
– Конечно. Позволь мне вкратце тебя просветить, комиссар. Вот так вот заявиться на Гингрич-Филд? У тебя что, маршальская служба спасения? Тогда ты довольно хорошо все скрыл, но ситуация не складывалась. Ты там не меня спасал – ты выслеживал Чанда.
– У тебя параноидальный бред, Вейл. Прошивка оверрайдера, которую установили в БВ, окончательно поджарила тебе мозги.
– В самом деле? Не хочешь тогда объяснить вот это? – Я сморгнул на экран сообщение от Себа Луппи и проиграл его.
«Я был в „Седж Системс“, и ты не поверишь, что я раскопал. Есть один парень-силовик, чьими услугами они пользуются, зовут его Чанд. Сандор Чанд. Его имя всплывает во всей их системе безопасности, в общем, явный решала. Конечно, с ним я увидеться не смог, меня отвлекли с помощью какого-то низкопробного пиарщика. Но я просидел там пару часов в загончике для посетителей, пока они ждали, не надоест ли мне и не уйду ли я. И хочешь знать, кто вдруг заявился в „Седж“ и кого провели внутрь со всеми подобающими церемониями? Сам Питер, мать его, Сакарян, комиссар во всей своей экс-маршальской славе. Судя по тому, как они обхаживали этого хмыря, можно было подумать, что к ним ультра-путешественник заявился. Я не знаю…»
Когда я выключил воспроизведение, тишина разверзлась словно пропасть. С другого конца салона «лендровера» Мадекве все еще наблюдала за мной, но я не мог понять, что скрывается в ее взгляде.
– Не знаю, кто это был, – попытался оправдаться Сакарян, – но…
– Не имеет значения, кто это был. Забудь о нем. – В мой тон вписалась неожиданная нотка гнева. – И я убью тебя, если ты хотя бы приблизишься к нему, слово даю.
– Вейл, я ездил в «Седж Системс» не для встречи с Чандом, я…
– Хорошая попытка, комиссар. Но ложь не твоя стихия. Ты мне двадцать минут назад сказал, что у тебя нет никаких связей с «Седж». А теперь они вдруг образовались?
– Верно, об этом я солгал. – В его тоне появилась настойчивость. – Разумеется. Разве можно меня в этом винить? Думаешь, я собираюсь делиться разведывательными данными…
– О, да прекрати уже! – Крик сорвался с моих губ, прежде чем я успел это осознать. Мэдисон с любопытством взглянула на меня. Я снова понизил голос. – Я так устал от вас и от вашей поебени с Высоким Рубежом! Ты продажен, Сакарян, ты повязан со всеми! Ты и «Седж», ты и Чанд. Ты и Малхолланд, почему бы и нет? Тебя еще Таманг сдал, пока мы ждали бригаду криминалистов, только я тогда ничего не понял. Он назвал Чанда по имени, он уже знал, что Чанд там, внизу. Но Таманг вниз не спускался, так откуда же он обо всем узнал?
– Я…
– Он узнал, потому что ему, как и всем остальным в твоей команде, провели инструктаж. И в нем было одно задание: выследить и захватить Сандора Чанда. Ты работал с Чандом, чтобы добраться до Идальго. Чтобы закрыть его лавочку, спасти «Седж» и спасти великий миф о марстехе, на котором основана ваша печальная маленькая мечта о собственной планете.
Снова тишина, на этот раз неприятная. Я чувствовал вскипающую в Сакаряне ярость.
– Ты говоришь о моем доме, Вейл.
– Да? Что ж, наслаждайся. А я тем временем отвезу Мадекве к Гаскелл, как и обещал, а затем с радостью помашу вам всем рукой. Увидимся в лентах новостей.
Скорчив гримасу, я отрубил связь. Рядом зашевелилась Мадекве. Я наградил ее неприязненным косым взглядом.
– А ты оставайся на месте, флотская девочка. Даже не думай. Не то я тебе мозги вышибу.
Крошечная складка в уголке ее рта. Она кивнула.
– Когда ты все понял?
– Где-то три минуты назад, когда увидел тебя в обществе твоих друзей-громил. А должен был догадаться давным-давно.
– Не расстраивайся. Я зарабатываю этим на жизнь.
– Заткнись.
Я развалился в ковшеобразном сиденье «лендровера». Взглянул поверх панели управления на спящий город, сквозь который машину ловко вела Рис. Со всех сторон нас окружали высокие темные здания, запятнанные неровным рисунком немногих освещенных окон, а между ними неслось навстречу шоссе, которое я совсем не узнавал.
– Куда мы направляемся? – тихо спросила Мадекве.
– Минуту мне дай! Я вообще не в курсе, куда мы направляемся. Я ради тебя недавно сжег большую часть топлива.
– Я об этом не просила.
– Ну да, а я не просил вооруженных дебилов появляться возле моего дома с флотской боеголовкой. Но они взяли и нарисовались.
На этот раз она, кажется, дрогнула.
– Это было не мое решение.
– Но разве ты удосужилась меня предупредить?
– Я не знала. Идальго – он… – Мадекве оборвала себя, как только его имя слетело с ее губ.
– … глубоко законспирированный флотский психопат, такой же, как и ты. Да, я получил памятку. Убивает людей направо и налево по всему Разлому, прямо как во времена Окомби.
На долю секунды она выглядела так, словно я отвесил ей пощечину. Затем ее лицо посуровело так же быстро, как затвердевает нанобетон, и она, откинувшись на спинку кресла, принялась сверлить меня безмолвным взглядом мертвых глаз. Я начал давить дальше, подчиняясь остаточному зуду ярости, оставшемуся после боя на лестнице.
– Когда за тобой пришли вербовщики, Мэдисон? Когда ты еще подростком оставалась в племени? Когда ты вошла в совет племени? Или сразу после того, как ты сдала тест Вандевера?
Великолепный рот с длинными губами на мгновение приоткрылся.
– А ты, как я погляжу, копался в моей биографии.
– Попросил друга сделать это для меня. Сейчас он умирает, поджаренный флотским вирусом.
– Ты винишь в этом меня?
– Не меняй тему. Нет, тебя я не виню. Не ты попросила его порыться в своем белье.
Между нами воцарилось напряженное молчание. Казалось, мы каким-то образом придвинулись поближе друг к другу.
– Их привлекли результаты теста Вандевера, – сказала она.
Я кивнул.
– Верно. Итак, флотские кадровики тебя завербовали и отправили на подготовку, в то время как все остальные думали, будто ты продолжаешь развлекаться, занимаясь собирательством где-то в Прилегающих просторах. По ходу дела кто-то из Высшего командования решил, что флоту пригодился бы глубоко законспирированный агент в инфраструктуре Земного надзора КОЛИН. Не такая гламурная работа, как бронированные вакуумные костюмы и служба в невесомости где-нибудь за поясом астероидов, но слушайте, ребята, вы же идете туда, где нужны, не так ли?
Она наклонилась еще ближе, в глазах сверкал вызов.
– Это ты мне скажи, Вейл. У тебя, кажется, есть ответы на все вопросы.
– Если бы у меня были ответы на все вопросы, я бы знал, почему ты солгала о том, что у тебя есть дочь-подросток. Я бы знал, почему ты тогда терлась об меня в лифте, а потом сбежала, словно жеманная сорокалетняя девственница…
– Я, кажется, задела самолюбие оверрайдера?
– Ты понятия не имеешь, что потеряла.
– Да неужели?
Внезапно мы оказались на расстоянии менее вытянутой руки друг от друга в пространстве между сиденьями. Я чувствовал ее дыхание на своем лице, видел набухшую тяжесть грудей, когда она подалась вперед, видел изгибы бедер, когда она поворачивалась ко мне. Я чувствовал, как мое собственное возбуждение предательски смещается, как боевой настрой и ярость плавно переходят в желание, которое слишком долго сдерживалось. Горло сжалось, пульс бешено застучал.
Мадекве тяжело дышала.
– Ты меня не убьешь, Вейл. Ты собираешься сделать со мной совсем другое.
– Подойди ближе и скажи это, – прорычал я.
Она преодолела последнюю разделяющую нас брешь, взгляд ее стал рассеянным, глаза потемнели от той же нарастающей волны желания, руки, словно когти, потянулись ко мне.
Ее губы впились в мои.
«Лендровер» был оснащен двумя обращенными друг к другу рядами сидений, а на полу между ними оказалось на удивление много места. Именно туда нас и привел плотский голод, мы неуклюже рухнули на пол, тяжело дыша и суетясь, – моя правая рука залезла Мадекве под одежду и застыла там, обхватив набухшую грудь и сжимая ее так, что сосок врезался в ладонь. Ее руки обвили меня за талию. Похожие на укусы поцелуи спускались по моей шее. Тут краулер резко повернул, и мы повалились на сиденья. Я снова выпрямился, неловко стряхнул с плеч маршальский плащ. Вытащил руку из-под одежды, чтобы вылезти из рукава, торопливо расправил складки плаща на металлическом полу.
«Это… неразумно».
«Заткнись».
Я схватился за прочные теплые леггинсы Мадекве, нашел в промежности нашивку с защелкой и почувствовал, как ослабло натяжение ткани, когда защелка поддалась. Я опустил штаны до колен, обнажив твердые эбонитовые бедра. Ее запах окутал меня. Я обхватил каждое бедро руками и провел языком по внутренней стороне сначала одного, затем другого. Мадекве издала тихий страстный стон. Я согнул ее колени и раздвинул ноги так широко, как только позволяла одежда, погрузил лицо в жар промежности. Мне преградил путь клочок мягкой белой ткани, я нетерпеливо отвел его в сторону. Нашел жесткие черные волоски и скользкую плоть за ними, осторожно обхватил их губами и засосал.
Мэдисон Мадекве снова застонала и удвоила свои усилия по избавлению меня от одежды ниже пояса. Мои брюки сползли до ботинок. Член оказался у нее в руке, и она принялась водить жесткой, огрубевшей от мозолей ладонью вверх-вниз по всему стволу, в то время как вторая рука дергала за тунику, пытаясь снять ее через голову. Я скользнул языком внутрь нее, глубоко погрузился, затем вынырнул на поверхность и провел языком вверх, к набухающему бугорку клитора. Она издала сдавленный звук, запнулась, голос охрип и смягчился.
– Нет, подожди… подожди, остановись, остановись…
Затем ее спина выгнулась, и слова растворились в стонах, словно вода в сухом песке. Руки оставили член и ее непокорную одежду, обхватили мой затылок. Мадекве с силой прижала меня к себе, ее дыхание становилось все более напряженным и хриплым, она сжимала мою голову обеими ладонями, словно могла втянуть внутрь себя одной лишь силой рук. Судорожные вдохи превратились в шипящие слова «да, да, вот так, да, о, да, еще…», пальцы сжались в кулаки, и внезапно, сильно содрогаясь, словно какой-то разваливающийся на части двигатель, она кончила.