— Она думает, что это я заделал твоей подружке ребенка.
Клара приподняла бровь. Она не жалела Антона. Презирала его. Как и он ее.
— И что теперь?
— Я сказал, что у меня есть алиби.
— Ума у тебя нет!
— Что ты сказала?! — Антон больно стиснул ее пальцы. Точно следы останутся. — Хочешь стать бродяжкой или проституткой? Да ты уже ею стала!
Клара выдернула руку.
— Пошел вон.
— Ты это мне? Да ты без меня — никто!
— А ты без меня — подлый обманщик. Практически насильник.
— Неправда! — заорал Антон и вскочил с дивана. Забегал по комнате. — Не было этого. Да, могло быть, но не срослось. Хотя, она меня хотела.
— Макара она хотела, дуреха малолетняя.
— Ты не можешь этого знать. Тебя там не было.
— Под дверью стояла.
У Антона сделалось такое лицо, что Клара засомневалась, правильно ли поступила, сознавшись.
— Врешь.
— «Мы оба запомним эту ночь на всю жизнь. Молю, не отказывай!»
Странно, что она запомнила эти слова. Наверное, потому, что ей никогда и никто такого не говорил.
Антон дернулся. Закрыл глаза.
Трус.
— Какого… За что мне все это?!
Клара закатила глаза. Она ненавидела сантименты.
— И ты еще спрашиваешь? Какое алиби, сам подумай? Откуда мы можем знать, когда девка стала бабой?
Антон вскочил, встал перед ней на колени. Клара сумела сдержать усмешку.
Теперь он не отвертится.
— А ты скажешь, что мы все ночи напролет… И вечера, и дни… Любились до упаду. Чувства, и все такое. Она поверит. Наташка — романтичная дура.
— Ну, не знаю…
— Клара, все, что захочешь, сделаю.
— Разведешься?
Антон замялся.
— Разведусь.
— Тогда ладно. А что мы любовничаем, ничего?
— Скажешь, что к матери приехала. Я позвонил, и ты примчалась.
— Как это все… Ну, да ладно. Кстати, мне нечего надеть.
Антон достал бумажник.
— Я сообщу, когда встреча.
14 глава
Слезы закончились. Арина умылась, заодно избавившись от макияжа. Благодаря Стелле Семеновне и ее друзьям, сегодня она выглядела почти красавицей. Несмотря на волнение, поняла, что и Макар заметил ее преображение.
Только что ей это дало? Его «Сделаем это» еще долго звучало в ушах. Противоречивое состояние едва не лишило присутствия духа. Хотелось поскорее покончить со всем, чтобы больше не мучиться несбыточными мечтами, и одновременно…
Господи, как же она давно его не видела! Как соскучилась — не по теперешнему Макару, по мальчику, которого любила. И любит до сих пор. Это несправедливо, ибо по его поведению ясно, что он не испытывает к ней ничего. Лучшее, на что Арина может рассчитывать — жалость.
А ей это ни к чему.
Трехмесячная отсрочка. Кто ее придумал, и почему эту идею поддержал Макар? Да и она сама тоже? Разумнее — не продлевать агонию.
Девушка не заметила, как в руках оказались стопка бумаги и шариковая ручка. Когда только она успела изобразить знакомый и одновременно незнакомый профиль? Во время встречи Арина едва решалась разглядывать мужа.
Макар похудел, но стал шире в плечах, обзавелся короткой стрижкой и привычкой хмуриться. А еще непроницаемым взглядом. Как он жил все это время?
Ее интересовало все, но она не хотела показаться назойливой. Макар мог неправильно расценить ее вопросы. Больше никогда она не станет навязываться мужчине. Хорошо, что сразу подписала бумаги. Три месяца пролетят незаметно.
В сумочке завибрировал телефон.
— Ну что там?
Дед беспокоился о ней. Впрочем, как всегда. Не выдержал, позвонил первым, хоть Арина и обещала отчитаться после встречи.
— Все прошло неплохо. Через три месяца нас разведут.
Она старалась, чтобы голос звучал ровно.
— Три месяца?! Это еще зачем?
— Я думала, ты в курсе. Разве адвокаты договорились не по твоей просьбе?
— Чтобы ты еще три месяца рыдала по этому недоумку?
— Дед!
Как же хорошо он ее знает! Отец не смог бы сделать для нее больше.
— А как еще назвать этого твоего?
— Он больше не мой.
И по сути никогда им не был.
— Благодаря кое-кому, вы официально женаты еще три долгих месяца.
— Пролетят, ты и не заметишь.
— А ты? Мне-то что. Я по нему не сохну. Глаза б мои его не видели. Отказаться от собственного сына! Сегодня же поговорю об этом с Петровичем.
— Как сегодня? — встрепенулась Арина.
— Приеду. Женьку с собой возьму.
— Ему завтра в школу.
— Точно. Старею. С памятью что-то.
— Не прибедняйся. Ты моложе всех молодых.
— Ага. Видишь, и это забыл.
Арина не сдержала смешок. Все-таки дедушка у нее мировой. Умеет поднять настроение.
— Лучше завтра презжайте, после занятий. Оставишь Женю на выходные. Ужасно по нему соскучилась.
— А по мне?
— Дедушка, я тебя люблю. Только Дмитрия Петровича не ругай. Он хотел, как лучше.
— Знаю. Завтра, так завтра.
— Женя дома? Позови его.
Арина слушала, как дедушка зовет внука, и вспоминала, как сегодня едва не предложила Макару взлянуть на фотографию сына. Сдержалась. Если бы хотел увидеть, сам бы попросил. Почему муж игнорирует мальчика, Арина не понимала. Не могла поверить, что Макар настолько черствый человек. Только как же быть с фактами? Неужели все из-за того, что она женила его на себе?
— Мама, меня учительница хвалила!
Слезы снова подступили к глазам. Обидно, что у нее не получается постоянно находиться рядом, вместе делить радость и детские переживания.
— Умница! За что?
— Мы с бабушкой Идой яблоки рисовали. Сладкие!
— Да ну?! Откуда знаешь?
— Я их потом с табуретки забрал и съел. В одном жила гусеница. Большая! Я выпустил ее на волю.
Арина поняла, что соседка учила Женю рисовать с натуры.
— Молодец! Приедешь ко мне завтра?
— Дедушка, — Арина поняла, что непоседа уже мчится делиться новостью. — Я к маме еду!
Макар тупо смотрел в монитор. Делал вид, что занят работой, а сам не видел ничего, проигрывая бой в виртуальной игре. Откуда-то взялось ощущение, что это не игра, а его жизнь. И он теряет над ней контроль в очень важном вопросе.
После встречи с Ариной он еле протиснулся в гостиничный номер, заполненный разноцветными шариками, а потом его обдало струей шампанского, неудачно откупоренного Ингой. Она хохотала и весело скандировала: «Поздравляю!»
Только этого ему и не хватало!
Сдержав резкие слова, Макар вошел в ванную комнату и вытер лицо полотенцем. Оглядел себя и понял, что липкое шампанское испортило костюм. Придется сдавать в чистку или покупать новый.
К черту костюм! Разве это главное?
— Извини, — вымолвила стоявшая в дверях Инга, но при этом совсем не выглядела расстроенной.
Макар поймал себя на том, что испытывает раздражение от одного ее вида. Когда же это началось?
Он понимал, что ни в чем не может ее винить. К тому же, Инга еще не знает, что развод откладывается. Барабаш заставил себя произнести как можно небрежнее:
— Ничего страшного.
Макар протиснулся мимо девушки и направился в комнату, переодеваться. Пришлось лавировать среди шаров. В шкафу на каждой полке его ожидало надувное красное сердце. Он выбросил их через плечо, добираясь до джинсов и футболки.
— Конечно. Главное, что теперь ты свободен!
Радостный голос Инги окончательно вывел его из себя. Он сосчитал до пяти, прежде чем обернуться. Девушка стояла перед ним с ярко украшенным тортом.
И тут фейерверком заискрилась единственная свеча.
Макар выхватил торт и помчался с ним в ванную. Засунул под струю воды. Шипение прекратилось. Пришло отрезвление. Он повернулся к ошарашенной Инге.
— Я по-прежнему женат, — сказал он тихо, но твердо. — И буду женат еще три месяца. Минимум.
— Как?
— Просто. Как бывает в жизни.
Инга застыла с открытым от удивления ртом. Макар сел на бортик ванной. Не хотел видеть гору шариков. Один из них лопнул, и девушка очнулась.
— Это она. Да? Отказалась отпускать тебя. Я ее понимаю, но ведь должна же эта особа понимать, что насильно мил не будешь!
— Обороты сбавь. Ты совсем ее не знаешь. — Устало добавил: — Предложение исходило от моего адвоката.
— Значит, плохой у тебя адвокат. Я займусь этим сама. Мне нужен адрес.
Макар поднялся и подступил к Инге вплотную.
— Ты не станешь вмешиваться. Это мое, и только мое дело.
Девушка сощурила глаза.
— Передумал? Уже не хочешь разводиться? А как же я?
Что же сказать, чтобы не расстроить ее еще больше? Вдруг понял, что Инга угадала: он больше не хочет разводиться. Или это временное явление? Скоро окунется в работу, больше не будет видеть Арину, и забудет ее.
Да еще Инга. Она же нравилась ему! По сути, это их первая размолвка.
Он никак не мог определить, что больше выводит его из себя: неожиданное понимание, что Инга не так уж для него важна, или злость от того, что Арина станет принадлежать кому-то другому. А ведь последнее может случиться очень скоро, если не произошло уже.
Эти мысли разъедали душу.
Как он жил без Арины все эти годы? Можно ли вообще назвать жизнью бесконечную работу и короткие интрижки с никем? Он не помнил их имен. Возможно, поэтому и потянулся к Инге, когда она вихрем ворвалась в его жизнь, и не оставила ни единой свободной минутки, чтобы подумать. Нет, Макар не винил ее. Не имел такого права. Однажды он уже осудил девушку, уехал без объяснений — ее и своих. Глупо повторять ошибки.
— Инга, — Макар смотрел в обиженные раскосые глаза и не знал, с чего начать, как сообщить, что не может жениться на ней. Никогда. Посмотрел за ее спину, на цветное море. Вздохнул: — Я не смогу взять тебя в жены. Даже через три месяца.
Острый подбородок задрожал. Раздался нервный смешок.
— Это шутка, да?
— Мне не до веселья.
— Я заметила.
— Так будет лучше.
— Кому? — Инга крепко обняла его за шею. — Никому. Ни мне, ни тебе, ни ей. Ты просто устал. Увидел ее и почувствовал себя должником. Но ты ничего ей не должен, мой рыцарь.