Я не могу представить его без этой растительности. Это такая же неотъемлемая часть парня, как голубизна его глаз, волчий оскал белозубой улыбки, поза рук, покоящихся на облаченных в джинсы бедрах. Его ладони большие, грубые, мозолистые и покрытые шрамами. При взгляде на них по моему телу пробегает дрожь. Одна из ладоней, лежащих на бедре, слегка напрягается, словно чувствует мой взгляд.
Я отвожу глаза и делаю глоток, так поспешно, что кофе обжигает мне рот.
– Будешь завтракать? – спрашивает меня Рейлан.
Даже не глядя на парня, я слышу улыбку в его голосе.
– Ты уже поел? – уточняю я.
– Ага, – отвечает он. – Я уже давно проснулся. На плите ждет овсянка.
– Мне и так неплохо, – уверяю я.
– Что ж, – говорит Рейлан, отодвигаясь от стола. – Все еще настроена покататься?
– Конечно, – отвечаю я.
Я пытаюсь звучать уверенно, но уже жалею, что подписалась на это прошлым вечером. Мне любопытно, каково это – ездить верхом, но я также отдаю себе отчет в том, что совершенно не смогу контролировать ситуацию, сидя на спине животного, чьи размеры в пять раз превышают мои собственные. Или даже больше – черт возьми, я понятия не имею, сколько весит лошадь.
Я могла бы спросить Рейлана – уверена, что он знает. Но я лишь выставлю себя еще большей дурочкой.
Так что мне ничего больше не остается, как проследовать за ним через заднюю дверь, ведущую к обширной территории за домом.
Я вижу большой огород и сад, полный цветов и плодовых деревьев – зарослей малины, кустов роз и сирени, яблонь.
А за ними я вижу конюшни, два амбара и несколько больших загонов.
Все выглядит чистым и ухоженным, амбары – свежеокрашенными, поля – аккуратно подстриженными. Нигде в поле зрения не валяется мусор или инструменты.
Рядом с конюшней стоят две лошади, уже оседланные и взнузданные. Одна из них огромная и темно-серая – настолько темная, что кажется черной. Другая – симпатичная лошадь цвета карамели с черной гривой и хвостом. Ее шкура такая гладкая и блестящая, что словно отливает металлом.
– Тот, что крупнее, – это Брут, – говорит Рейлан. – Вторая – Пенни. Она душка, самая покладистая из наших лошадей. Так что ты поскачешь на ней, а я сяду на Брута. Он не такой дружелюбный, но злится всякий раз, когда Пенни отправляется куда-то без него.
– Ладно, – отвечаю я, стараясь держаться подальше от Брута. Он смотрит на меня своими большими черными глазами, в которых даже не видно белка. Конь не пышет дружелюбием, но, по крайней мере, не выказывает агрессии.
Пенни же, напротив, с готовностью утыкается своим бархатистым носом в ладонь Рейлана, а затем трется головой о его плечо, тихонько посапывая.
– Ты скучала по мне, Пенни? – спрашивает Рейлан своим низким хрипловатым голосом.
Не знаю почему, но голос, которым он говорит с лошадью, оказывает влияние и на меня, посылая по коже мурашки.
– Итак, – обращается ко мне Рейлан. – Вот как мы поступим. Сначала я посажу тебя на Пенни… ты поставишь левую ногу вот сюда, в стремя, и возьмешься за эту маленькую ручку на седле, она называется лукой. А я помогу тебе перекинуть правую ногу через лошадь. Вроде как помогу тебе приподняться.
Пытаясь не выдать своего волнения, я ставлю левую ногу в стремя. Рейлан крепко держит Пенни, хотя я подозреваю, что она и так терпеливо стояла бы на месте. Лошадь излучает доброту, и она далеко не такая массивная, как Брут, но все равно намного выше, чем я ожидала. Я не совсем понимаю, как закинуть вторую ногу ей на спину, когда эта спина выше моего плеча.
Однако, когда я вставляю ногу в стремя, Рейлан обхватывает меня своими большими руками за талию и помогает подняться. С его поддержкой моя правая нога легко перекидывается через седло.
Теперь я сижу на спине у Пенни, и это чертовски высоко. Она шире, чем я ожидала, так что повезло, что я относительно высокая и длинноногая, иначе мне непросто было бы обхватить ее бедрами. Но само седло комфортное, от него вкусно пахнет кожей. От Пенни тоже исходит приятный аромат тепла и сена, под которым скрывается запах животного пота, впрочем, не противный.
Рейлан передает мне поводья и показывает, как за них держаться.
– Просто посиди минутку спокойно, пока я тоже залезу, – говорит он мне.
Одним быстрым движением парень запрыгивает на массивную спину Брута, словно это не сложнее, чем встать на бордюр. Он явно чувствует себя в своей стихии. Рейлан удобно сидит на большой темной лошади, управляя Брутом малейшим движением руки, держащей поводья, или каблуками сапог, сжимающими бока коня.
– Сожми ее легонько своими каблуками, вот так, – говорит мне Рейлан. – Не волнуйся, ей не больно.
Я слегка сжимаю бока Пенни, и та покорно начинает идти вперед. Она скорее следует за Рейланом и Брутом, чем слушает меня, но все же я рада, что лошадь не пускается галопом.
Даже при ходьбе меня трясет сильнее, чем я ожидала. Плечи и бедра лошади перекатываются подо мной не совсем равномерно, и мне трудно уловить ритм, отчего покачиваться в седле у меня не выходит.
– У тебя отлично получается! – говорит Рейлан.
Смешно. Мы сделали всего пару шагов. У меня еще вообще никак не получается.
Рейлан держится ближе ко мне, Брут лишь ненамного опережает Пенни, чтобы было ясно, кто тут главный. Он держит темп, не ускоряясь. Мы неторопливо пересекаем луг. Трава здесь немного выше, и в ней полно крошечных белых бабочек, которые взмывают вверх бумажными облачками, когда лошади проезжают мимо. Роса искрится в лучах утреннего солнца. Трава приятно пахнет, а воздух такой свежий, какого я еще не вдыхала. Ни намека на выхлопные газы, которые ощущаются в городе повсюду.
Воздух прохладный – около 60 °F[21], но благодаря сияющему солнцу и теплу животного подо мной холода я не чувствую.
Когда я привыкаю к ходьбе, Рейлан показывает мне, как перейти на рысь. Это менее удобно – мне приходится чаще приподниматься на стременах, и я чувствую себя нелепо, подпрыгивая на лошади.
– Галоп гораздо удобнее, – говорит Рейлан.
– Что-то я в этом не уверена… – нерешительно тяну я.
– Просто хватай поводья вот так, – он показывает мне как, – и наклонись немного вперед, чтобы быть ближе к шее…
Парень помогает мне принять удобную позу, затем кричит: «ХА!», – и лошадь срывается с места.
Мы скачем в открытом поле, ярко-зеленом и бархатистом. Земля под нами мягкая, так что, наверное, со мной ничего не случится, если я упаду. Но проверять эту теорию мне не хочется. Я обхватываю Пенни коленями, низко наклоняюсь к ее шее и так крепко сжимаю поводья, что они почти врезаются мне в руки.
Копыта стучат подо мной. Рейлан прав – при галопе действительно легче следовать ритму движений лошади. Ветер, дующий мне в лицо, прохладный, чистый и бодрящий.
Брут, похоже, в восторге от бега. Он вытягивает шею, перебирает мощными ногами и, кажется, даже не чувствует веса Рейлана на своей спине. Две лошади бегут вместе, их разделяет всего пара футов.
Это прекрасно, абсолютно прекрасно. Нас окружают обширные просторы ранчо, которые кажутся бесконечными. Небо похоже на огромную перевернутую чашу, безоблачное и ярко-голубое, как глаза Рейлана. Мое сердце бешено колотится – отчасти от страха, но также от возбуждения. Мои волосы выбиваются из прически и развеваются у меня за спиной, как хвост Пенни. Я уже не так сильно сжимаю поводья. Я крепче обхватываю лошадь ногами, желая, чтобы она скакала все быстрее и быстрее. Желая испытывать именно то, что сейчас чувствую, сильнее и сильнее.
Рейлан скачет рядом со мной. Он издает вопль радости, частично чтобы подстегнуть лошадей, а частично от искреннего счастья. Это самый великолепный день, что я когда-либо видела. Эти животные мощные и потрясающие. Они любят бегать и, похоже, понимают, что нам это тоже приятно.
Время от времени Рейлан поглядывает на меня, чтобы убедиться, что я в безопасности и мне комфортно. Убедиться, что я наслаждаюсь этим так же, как он.
Я в жизни не испытывала подобного. Многое из того, что я делаю ради удовольствия, – плавание, бег, – успокаивает меня. Настраивает меня на дзен.
Скачки – полная тому противоположность. Я чувствую себя просветленной. Я чувствую себя живой. Я испытываю страх, возбуждение и трепет одновременно. Я вижу каждый золотистый волосок на гладкой шкуре Пенни, каждую былинку ярко-зеленой травы, каждую птицу, парящую над головой. Я ощущаю запах деревьев, травы и даже кожи Рейлана еще острее, чем когда-либо.
Мои мышцы ноют от напряжения, оттого что я занимаюсь чем-то настолько для себя непривычным. Но это приятно. Я чувствую себя сильной, как лошадь. Безграничной, как эти угодья. Дикой, как… как Рейлан, наверное. Он всегда кажется воплощением силы природы. Словно этот парень не способен принадлежать какому-то городу или месту. Он всегда сам по себе. Где бы он ни был.
Наконец Рейлан щелкает языком и натягивает поводья. Брут неохотно подчиняется, переходя на рысь, а затем на легкий шаг. Пенни в точности повторяет за ним. Я чувствую ее учащенное дыхание и жар ее тела. Я такая же – задыхающаяся и вспотевшая, но возбужденная и не желающая сбавлять темп.
– Почему ты останавливаешься? – спрашиваю я Рейлана.
– Здесь неподалеку ручей, – говорит он. – Лошади смогут попить.
Парень направляет нас к густым зарослям, и действительно, я слышу звук бегущей воды. Деревья в два ряда обступили небольшую речушку, напоминающую оазис в траве.
Воздух прогрелся, а солнце поднялось выше и теперь светит прямо над нами. Мне жарко после скачек, и лошадям тоже.
Рейлан слезает со спины Брута и помогает мне спешиться, а затем снимает с лошадей седла и обтирает животных. Те ложатся поваляться на траве, и мне на мгновение становится не по себе, когда Брут резко переворачивается и перекатывается, задрав ноги в воздух, словно собака. Я смеюсь, удивленная тем, что такое массивное животное так себя ведет.
Пенни делает то же, как только с нее снимают седло. Мне радостно видет