Мы направляемся в самый дальний и наименее посещаемый уголок ранчо. Я намеренно выбираю непривлекательное место, чтобы не омрачать ни один живописный уголок воспоминаниями о Джинне.
Мы начинаем копать.
Я удивлен, с каким упорством Риона подходит к этому делу, хотя чему удивляться, зная ее подход к работе. Однако видеть, как она копает тяжелую каменистую землю, пока у нее по лицу не начинает течь пот, а ладони не покрываются волдырями, – это совсем другое дело.
– Позволь, я закончу, – говорю я, пытаясь остановить ее.
– Нет, – отвечает Риона, упрямо качая головой. – Я могу помочь.
Наконец яма становится достаточно глубокой, и я скидываю туда тело Джинна. Затем, без церемоний, мы начинаем его закапывать.
Когда я рассказывал Рионе о том, что случилось с Эллисом, я и представить себе не мог, что двенадцать часов спустя так же буду закапывать тело. Ирония судьбы.
Похоже, Риона думает о том же. Она переводит на меня серьезный взгляд и говорит:
– Теперь у нас тоже есть своя маленькая тайна.
Когда мы почти закончили засыпать могилу, мой телефон вибрирует в кармане. Я достаю его и вижу номер Кэллама, после чего передаю трубку Рионе.
– Да? – говорит она.
Я слышу отдаленные звуки голоса Кэла, но не могу разобрать слов. Я наблюдаю за лицом Рионы, пока она слушает, и ее темные брови хмурятся.
– Ясно, – говорит она. – Спасибо, что рассказал.
Она заканчивает разговор и передает мне телефон.
– Что он сказал?
– Они нашли Джоша.
Я снова помогаю Рионе оседлать Пенни, а сам забираюсь на Брута и веду Горацио за собой. Избавленный от своей поклажи, он радостно цокает по дороге.
– Они обнаружили его автомобиль на долгосрочной парковке в аэропорту, – говорит Риона. – Он сидел на переднем сиденье, мертвый. Выглядит так, словно Джош выстрелил себе в голову.
– «Выглядит» так?
Риона пожимает плечами:
– Так они сказали.
Я хмурюсь.
– Они думают, что он пытался улететь… и что? Потерял самообладание? Понял, что твоя семья так или иначе достанет его, так что лучше покончить со всем самому?
– Наверное, – говорит Риона.
Размышляя, я делаю глубокий выдох.
– И что теперь? – спрашиваю я.
– Похоже… я еду домой, – отвечает девушка.
Я не хочу, чтобы Риона уезжала. И не думаю, что она сама этого хочет. Не по-настоящему.
– Ты могла бы остаться, – говорю я.
Риона издает нетерпеливый и пренебрежительный звук.
– Чтобы заниматься чем? – спрашивает она. – Стать фермершей? Я люблю свою работу.
– Правда? – уточняю я.
Девушка приготовилась обороняться.
– Разумеется.
– Не уверен, что это так.
Она откидывает волосы назад и смотрит на меня, прищурившись.
– О чем ты?
– Я думаю, ты хороша в своей работе. И я думаю, она не дает тебе скучать. Но не уверен, что тебе так уж важно выстраивать империю Гриффинов.
Я снова вижу, как вспыхивает зеленое пламя в ее глазах. Я понимаю, что злю ее, но мне плевать.
– Ты провел со мной несколько недель и думаешь, понял, что мне надо? – требовательно спрашивает она. – Думаешь, знаешь лучше, чем я?
– Я действительно узнал тебя, Риона, – спокойно говорю я. – Ты считаешь себя независимой и неуязвимой. Думаешь, что хочешь власти в своей семье. А я думаю, что тебе нужно нечто гораздо более личное.
– Что? – требует ответа она.
– Тебе нужно быть любимой, – говорю ей я. – Ты ничуть не выше этого. Ты была счастлива здесь со мной. Счастливее, чем дома.
Крепко сжав губы, Риона не сводит с меня взгляд. Я вижу, что она злится, но не спешит с ответом.
С трудом сглатывая, девушка говорит:
– Мне действительно тут нравится. Но я не собираюсь бросать все, над чем работала в Чикаго. Мне нужно это партнерство. Я заслужила его. Я благодарна за все, что ты сделал для меня… все, что сделала твоя семья. Но здесь мне не место. Это твой дом, не мой.
На меня накатывает тяжелое и мрачное разочарование.
Я не осознавал, как сильно надеялся, что Риона останется. После всего, что мы пережили вместе. После всего, что узнали друг о друге… я думал, она связана со мной так же, как я связан с ней.
Но я ошибся.
Рионе не терпится вернуться домой. Джинна больше нет, и Джоша Хейла тоже. Больше ей никто не угрожает. Так что я ей не нужен. Я слишком хорошо сделал свою работу.
– Мне жаль, – тихо говорит Риона.
Она не просит меня поехать с ней в Чикаго, понимая, что я в долгу перед своей семьей после долгого отсутствия.
И все же мы оба сейчас не кажемся счастливыми. Мы полны решимости, но не сказать, что довольны своим выбором.
Остаток пути до дома мы скачем в тишине.
Риона
Бо возвращается домой около десяти утра. Она выглядит уставшей, но счастливой.
– Шелби и малышка в порядке, – говорит она. – Они решили назвать ее Фрэнсис.
– Фрэнсис? – произносит Рейлан так, словно это что-то на тарабарском.
– Я знаю, – отвечает Бо, пожимая плечами. – Но они, похоже, в восторге, так что не говори ничего.
Внезапно я чувствую себя чужой. Рейлан наверняка хочет поехать в больницу, чтобы познакомиться со своей новорожденной племянницей, и вряд ли мне стоит быть частью этого знакомства. Бунам нужно радоваться этому событию всем вместе, и мне среди них не место.
Я тихо обращаюсь к Рейлану:
– Я собираюсь уехать сегодня днем.
– Одна? – говорит он. – Я тебя отвезу.
– Нет, – качаю я головой. – Это слишком далеко. И обратно тебе придется лететь на самолете. Оставайся с семьей. Повидайся с племянницей.
Рейлан не выглядит довольным, но и не спорит со мной.
У меня не так уж много вещей – я ничего не привезла, а здесь носила в основном одежду Бо.
Впрочем, я собираюсь прихватить ковбойские сапоги, которые купил мне Рейлан. Не знаю, смогу ли носить их в Чикаго, но я странно к ним привязалась. Раз уж на то пошло, они чертовски удобные.
Я предложила Бо возместить порванное Рейланом платье, но та лишь фыркнула и покачала головой:
– Вы сделали мне одолжение. Тетя Келли постоянно пытается одеть меня более женственно. Лучше бы она не тратила свои деньги или хотя бы покупала то, что мне действительно нравится.
– Например, гранатомет? – вставляет Рейлан.
– Ага, – ухмыляется Бо. – Было бы гораздо лучше.
Девушка отправляется в дом Грейди и Шелби, чтобы помочь Селии одеть мальчиков для визита к младшей сестренке.
Рейлан обновляет лошадям корм и воду, пока я собираюсь.
Мы встречаемся во дворе – Рейлан слега растрепан и выглядит уставшим, я сжимаю в руках ключи от «Эскалейда».
– Ты уверена, что хочешь ехать одна? – снова спрашивает он.
– Да, – отвечаю я. – Думаю, так будет лучше.
Я поднимаю взгляд на его красивое небритое лицо. Мне бы хотелось еще разок увидеть его очаровательную улыбку, ту, что поначалу так меня раздражала. Теперь же при виде нее мне тепло и радостно.
Рейлан притягивает меня к себе для объятия.
Отпуская, он царапает мое щеку жестким поцелуем.
Я обхватываю его лицо и нежно целую парня в губы.
– Спасибо, – повторяю я.
Я разворачиваюсь и, не оглядываясь, спешу к машине, отчаянно надеясь услышать, как Рейлан окликает меня.
Но он лишь молча смотрит, как я сажусь во внедорожник и завожу двигатель.
Я машу ему в зеркало заднего вида. Рейлан в ответ поднимает руку, когда я отъезжаю.
Обратная дорога до Чикаго занимает у меня весь день. Это самая длинная и самая печальная поездка в моей жизни. Каждая ее секунда ощущается как ошибка. Мой желудок сжимается, а в висках пульсирует головная боль.
Я говорю себе, что поступаю правильно.
Мы с Рейланом слишком разные, чтобы быть вместе, и хотим от жизни тоже совершенного разного. Он говорил, что хочет жениться и однажды стать отцом. Я же сотню раз клялась, что никогда не выйду замуж, и от детей я тоже не в восторге.
Он хочет остаться на ранчо, а я хочу управлять юридической компанией.
Мы просто несовместимы.
Неро же говорил – у них с Камиллой одни планы, одни цели. Внутренне они похожи.
Мы с Рейланом отличаемся как внутри, так и снаружи. Да, мы поняли, как не бесить друг друга. И мы поняли, как нам сработаться. А говоря о сексе, мы были чертовски даже совместимы…
Но нельзя построить все отношения на сексе. Мне бы этого хотелось… но я не могу.
И все же я чувствую себя паршиво, въезжая в самый центр Чикаго. Прохладный ветер гоняет над дорогой куски мусора. Не многие готовы противостоять холоду, так что на тротуарах куда меньше людей, чем обычно.
Рейлан дал мне свой телефон, и я звоню Данте.
Гудки идут и идут, но ответа нет. Я хотела спросить, не заехать ли мне, чтобы вернуть ему внедорожник, но теперь в этом нет особого смысла, если он не дома.
Так что вместо этого я направляюсь к офису, почти машинально. Он стал для меня бо́льшим домом, чем сам дом. И он не сгорел дотла, в отличие от моей квартиры.
Небоскреб, где располагается наш офис, выглядит таким же величественным и внушительным, как и всегда. Раньше мне доставляло огромное удовольствие каждый день проходить через двойные стеклянные двери, думая о том, что когда-нибудь эта часть города станет моей.
Я смотрю наверх и вижу, что два или три окна все еще светятся. В моем кабинете темно, но дядя Оран, похоже, все еще за работой.
Мне хочется подняться и сесть в кресло за моим столом, напомнить самой себе, кто я такая и над чем работаю. Уже несколько недель я не чувствовала себя собой. Снова скользнуть в это мягкое кожаное кресло – это словно скользнуть вновь в свою прежнюю оболочку.
Я паркую автомобиль Данте, захожу внутрь и машу охраннику на входе. Карл салютует мне и нажимает на кнопку под столом, которая активирует лифты. Он привык, что я могу приходить и уходить в такое время.
Я проталкиваюсь сквозь дорогие стеклянные двери c именами Гриффина, Вайса и Брайара. Как только Вайс выйдет на пенсию, я жду, что на этой двери появится надпись «Гриффин, Гриффин и Брайар». Я уж точно не останусь без партнерства теперь, когда Джоша больше нет на горизонте и именно я раскрыла его махинации.