-- Остановитесь, безумные, что вы делаете? За что вы хотите вязать нас? -- крикнул на мужиков Храпунов.
-- А за то, что вы малярами только прикидываетесь. Вы не маляры, а беглые, -- также крикнул ему в ответ староста, -- и, пока приедет начальство, мы вас, голубчиков, запрем в сарай, чтобы не убежали. Тащи их, ребята!
-- Прочь, разбойники, прочь! Первого, кто до нас дотронется, уложу на месте, -- вне себя от гнева крикнул старик-майор, вынимая из кармана пистолет.
Нападавшие мужики попятились к двери.
-- А ты, маляр, эту игрушку-то брось, не то и мы палить будем, -- слегка дрожащим от испуга голосом крикнул староста и, вырвав у одного из мужиков ружье, стал прицеливаться в Петра Петровича.
-- Отпустите нас, мы дадим вам за себя выкуп. За что вы хотите сделать нас несчастными? Отпустите! -- с дрожью в голосе обратился к мужикам Левушка.
-- Слышь, староста, не отпустить ли их? На винцо нам дадут деньжонок, -- тихо сказал старосте Федот.
Он был мужик миролюбивый, жалостливый; ему жалко стало своих постояльцев, и он уже раскаялся в том, что взбудоражил мужиков и натравил их на своих постояльцев. Поэтому он стал упрашивать старосту и мужиков.
Однако староста и мужики ломались.
-- Никак невозможно отпустить, потому как беглые. К начальству надо их предоставить.
-- Ну, прах вас возьми, делайте, что хотите! Только из моей избы убирайтесь ко всем чертям! -- сердито крикнул Федот, выведенный из терпения.
-- Как смеешь ругаться! Да знаешь ли ты, разбойник, кого ругаешь? Ведь ты мир честной ругаешь!
-- Хорош мир, нечего сказать. Бабьим умом вы все живете, вот что! -- выругался Федот и вышел из избы.
Староста отдал приказ мужикам взять "маляров" и ихних баб и заключить в пустой сарай под замок.
Сопротивление было бесполезно. Что значат трое против полусотни мужиков, и притом еще вооруженных? Наши бедняки волей-неволей принуждены были покориться своей участи, мужики же решили послать нарочного в Питер и оповестить начальство о "малярах", а пока держать их в сарае.
И вот старый майор Гвоздин, его племяш с женою и Захар с Дуней очутились в холодном сарае под замком.
Староста не ограничился одним замком, а поставил к запертой двери сарая двух мужиков с дубинками, наказав им строго-настрого стеречь "беглых".
В бессильной злобе Храпунов стал стучать руками и ногами в дверь сарая.
-- Ты чего безобразишь? Что стучишь? -- крикнул один из мужиков, стоявший с дубиной у запертой двери.
-- Мы замерзнем.
-- Не замерзнете.
-- Вы, злодеи, хуже разбойников!
-- Добрая барыня, вот, вот моя шуба. Ложитесь на солому и оденьтесь ею; вы согреетесь, -- проговорил старик Захар, дотоле молчавший и угрюмо сидевший в углу сарая, и, сняв с себя свою овчинную шубу, подал ее Марусе.
-- Нет, Захар, я у тебя не возьму шубы, ведь ты сам замерзнешь.
-- Возьми, боярыня, я старик, если и замерзну, обо мне плакальщиков не будет, пожил на белом свете, пора и на покой, -- попытался возразить Захар, однако ему пришлось опять надеть на себя шубу, потому что Маруся ни за что не решилась воспользоваться ею.
Между тем страшный холод донимал как господ, так к слуг. Мужики, стоявшие на страже, ругались, а затем оба, не вынесши холода и побросав свои дубинки, обратились в бегство. Их манили теплая изба и горячая печь.
-- Никак наши сторожа ушли? -- проговорил ПетрПетрович прислушиваясь. -- Да, да! Ну, и слава Богу? Ночью выломаем дверь, и тогда мы будем спасены.
Однако сделать это нашим заключенным не пришлось, так как они скоро услыхали, что кто-то у двери их тюрьмй ломает замок, а затем дверь сарая быстро отворилась, и заключенные увидали мужика Федота. Тот поспешно проговорил:
-- Выходите скорее.
-- Как, ты нас освобождаешь? -- радостно воскликнул Левушка Храпунов.
-- Это ты и замок сломал? -- спросил у Федота майор.
-- Знамо, я. Да чего же вы не выходите? Иль вам по нраву пришлось сидеть в холодном сарае?
Старик майор, его племянник с женою, Захар и Дуня поспешно вышли из сарая. Был вечер, и на улице была темнота; мороз стал немного помягче, падал снежок.
-- Идите за мной, я выведу вас за околицу, -- проговорил Федот, обращаясь к старому майору и его спутникам.
Они пошли беспрекословно и вышли за околицу. Пройдя еще некоторое расстояние, Федот проговорил:
-- Дорога вам прямая, идите, меня не поминайте лихом...
-- Вот тебе за услугу, возьми! -- И майор протянул было Федоту руку с деньгами.
-- Спасибо, не надо. Покаюсь вам: ведь я мужиков-то сбил, потому подозрительными, опасными людьми вы мне показались, впрочем, в том больше виновата моя баба, она самонравная, вот и сбила меня. Ну, за это ей не миновать потасовки.
И Федот хотел идти, но майор спросил его:
-- А в Питер мужика посылали с известием о нас?
-- Посылали.
-- Дело плохо... пожалуй, за нами будет погоня.
-- Да, не миновать вам ее. А пока ее еще нет, вам скорее бежать надо, -- посоветовал Федот.
-- А куда бежать, да еще ночью-то? Мы и дороги не знаем. Эх, видно, нам пропадать придется, -- чуть не плача, промолвила Маруся.
-- Зачем пропадать, сударка? А вы послушайте-ка меня: верстах в пяти отсюда, в стороне от дороги, стоит водяная мельница. Мельник -- мой кум и приятель, звать его Максимом. Ступайте к нему, пообещайте денег, и он вас укроет. Вот видите дорогу-то? Так по ней, никуда не сворачивая, и ступайте, сами на мельницу наткнетесь.
Федот быстро зашагал обратно в свою деревню, а наши путники поспешили выйти на указанную им дорогу.
По словам Федота, до мельницы было всего верст пять, но на самом деле наши путники шли чуть не три часа и подошли к ней измученные, усталые.
Мельница казалась полузаброшенной и стояла в лощине, в полуверсте от проселочной дороги, и была окружена почти вся лесом; амбар или сарай, где мололи, был полуразрушен, покосился набок; близ этого сарая стоял небольшой, в три оконца, домик мельника.
На мельнице было полнейшее безмолвие. Снег перестал, небо очистилось, из-за туч величаво выплыла луна.
Едва только Захар подошел к воротам, чтобы постучать, как его учуяли собаки и подняли страшный лай.
-- Цыц, цыц, проклятые! Угомону на вас нет! Что вы, на кого лаете? Иль гостя незваного-непрошеного учуяли? -- послышался Захару голос со двора.
Старый слуга постучал.
-- Батюшки, да никак кто-то стучит? Так и есть. Кто стучит, что надо?
-- Отопри, Христа ради, пешеходам.
-- Вы на ночлег, что ли?
-- Да, да, на ночлег. Пусти, мы хорошо тебе заплатим, -- сказал Левушка Храпунов, подойдя к воротам. -- Нас твой кум Федот к тебе прислал.
-- Кум Федот прислал? Так бы давно и сказал. Входите, рад гостям! Хоть гости вы и ночные, незваные, нежданные, а все же я вам рад.
Проговорив эти слова, мельник впустил к себе на двор путников.
Петр Петрович объяснил мельнику, за какой помощью они пришли к нему.
-- Что же, это можно, моя мельница стоит в стороне, сыщики не скоро до нее доберутся. Укрывать я стану, только не жалейте денег, -- проговорил мельник. -- Под моим домишкой есть подполье, там, если нужда придет, вы и укроетесь. А пока ложитесь-ка спать, утро вечера мудренее.
Изба мельника была довольно поместительна и разделена холодными сенями на две половины; в передней жил мельник, а в задней -- его работник и старуха. Передняя изба разделялась перегородкой на две горницы, и наши путники расположились в избе мельника очень удобно: за перегородкой поместились Маруся и ее служанка Дуня. Петр Петрович и Левушка Храпунов легли на широких скамьях, одевшись полушубками, а старик Захар не решался ложиться.
-- Вы, господа милостивые, спите, а я посижу, постерегу, -- говорил он, усаживаясь около самой двери в сени.
Пожелав своим постояльцам доброй ночи, мельник пошел спать в заднюю избу, и скоро настала тишина, прерываемая легким храпом измученных путников.
Не спал один только верный слуга. Он долго крепился, долго боролся со сном. Но все же последний осилил его, и старый Захар крепко заснул, сидя у двери.
Долго ли спал Захар, он не помнил, только громкий собачий лай разбудил его. Он открыл глаза, взглянул в оконце: было совершенно еще темно.
Вдруг до слуха Захара долетел громкий стук в ворота. Это заставило старика-слугу вскочить на ноги; он бросился в сени и столкнулся там с мельником.
-- Стучат. Верно, сыщики? Надо будить своих, -- тихо сказал он Максиму.
-- Постой, надо наперед узнать, кто стучит. Ступай буди своих, а я сейчас приду, только поспрошаю, кто стучит. -- И, проговорив это, мельник подошел к воротам и спросил: -- Кто стучит не в урочный час?
-- Я. Отпирай скорее ворота, старый филин, с почетом гостя принимай! -- раздался за воротами звонкий голос, показавшийся мельнику знакомым.
-- Да неужели государь Артемий Петрович? -- с удивлением воскликнул он.
-- Он и есть. Ну же, не морозь меня, отпирай ворота.
-- Сейчас, сейчас, государь...
Ворота заскрипели на петлях и отворились.
На двор на лихой тройке вкатил кабинет-министр Артемий Петрович Волынский; он сам правил, стоя в расписных санях, а кучер сидел без дела на облучке.
С низкими поклонами встретил Максим дорогого гостя.
-- Здорово, старый лесовик, здорово. Не ждал, не чаял гостя? -- выпрыгивая из саней и бросая вожжи кучеру, ласково промолвил Волынский. -- А я к тебе прямо из гостей.
-- В гостях изволил быть, государь?
-- В гостях, у Бирона! И чуть было там не задохнулся... Так вот к тебе проветриться приехал.
-- Добро пожаловать, добро пожаловать. Только не обессудь, государь, побудь немного на дворе, а я горницу для твоей милости приберу, -- с низким поклоном проговорил мельник, желавший выиграть время и припрятать в подполье своих постояльцев.