[8].
У меня от удивления открылся рот.
Уэстон Митчелс – звезда футбола – знаменитость – самый сексуальный парень на свете – стоял передо мной на коленях и хотел не только познакомить меня со своим отцом, но и позвал на главный праздник университета.
– Решайся быстрее, у меня ноги затекают так стоять!
Я рассмеялась, потянула его за руку и как только парень поднялся, тут же кинулась ему на шею.
– Да! Да! Да!
– То есть ты согласна? – Он подхватил меня на руки и закружил между столами, а потом сделал кое-что, совершенно на него не похожее.
Он поцеловал меня так, словно мы действительно встречались.
Он не прикасался ко мне с тех пор, как у нас состоялось то первое и единственное свидание.
Сначала Уэс слегка прижался губами к моим губам, а потом буквально впился в них, поставил меня на ноги, крепко обхватил за талию и прижал к своей груди. А потом легко, как пушинку, посадил на стол, обхватил мое лицо ладонями и, глядя мне в глаза, прошептал:
– Спасибо.
– За что? – спросила я, затаив дыхание.
– За то, что согласилась.
Он сказал это с абсолютно серьезным выражением, а лицо его выглядело таким уставшим.
Я провела пальцами по его скулам..
– А у тебя, похоже, и правда тяжелый день.
Уэс крепко сжал зубы и коротко кивнул в ответ.
Я не задумываясь обвила руками его шею и обняла так крепко, как только смогла.
– Думаю, великолепному защитнику позволено жаловаться на плохие дни до тех пор, пока… – Я специально не стала договаривать до конца.
– До тех пор, пока? – переспросил он, поведясь на мою уловку. Парень слегка отклонился назад, но наши губы снова оказались так близко.
– Пока он обещает делить их с этой странноватой первокурсницей, с которой его все время видят в столовой.
– Не странноватой, – Уэс чмокнул меня в губы, – а очень красивой. – И он снова поцеловал меня. – Ни у кого не видел таких великолепных волос…
– Да что у тебя за трепетные чувства к моим волосам? – засмеялась я, уткнувшись ему в шею, а он переплел свои пальцы с моими.
– Они прекрасны. – Парень помог мне слезть со стола. – Вот и все.
– Волосы и сердце, – пробормотала я, – странные фетиши, ну да ладно. Такому красавчику вполне можно позволить иметь некоторые причуды.
– Как благородно с твоей стороны. – Уэс негромко засмеялся и поцеловал мне руку. – А теперь давай хоть немного поедим, прежде чем ты убежишь на следующее занятие. А потом возвращайся в комнату и собирайся. Потому что одну первокурсницу я на каникулы забираю домой.
Я была так счастлива, что, казалось, никогда больше не перестану улыбаться. Никогда.
Глава 25
Да, теперь у Гейба есть полное право придушить меня, пока я сплю.
Уэстон
Я посмотрел на телефон. Прошел уже целый час. Я думал, к этому времени Гейб уже будет колотить в мою дверь с твердым намерением наорать на меня или мнекинуть в лицо чем-нибудь тяжелым.
Или как минимум пришлет злобное сообщение о том, что я не держу обещания.
В дверь постучали. С широкой улыбкой на лице я открыл ее, ожидая, что в следующую секунду увесистый кулак прилетит прямо мне в челюсть. Однако на пороге маячили фигуры Джеймса и Дэвида.
П-ф. Лучше бы это был кулак.
– Как проходит твой день? – спросил Джеймс механическим голосом, какой бывает у роботов: одновременно и смешным, и противным.
– Просто замечательно. Теперь мне есть с кем пойти на Хоумкаминг. – Я сел на кровать и пристально посмотрел на них обоих.
– Насколько я помню, ты никогда не был обделен женским вниманием, – усмехнулся Дэвид.
– Не был, – бросил я на Дэвида сердитый взгляд. – Но это особенная девушка.
Джеймс переминался с ноги на ногу.
– Я не хочу сыпать тебе соль на раны, но…
– Тогда даже не начинай.
– Но… – продолжил Джеймс, – тебе не кажется, что приводить в свою жизнь девушку на этой стадии – это не самая лучшая идея? Ты отказался от всех анализов и тестов до самого дня операции. Ты понятия не имеешь, что происходит с твоим телом, и собираешься втянуть во все это ни в чем не повинную девчушку?
– Знаешь, – я так сильно сцепил зубы, что, наверно, мог бы раскусить камень, – не лезь не в свое дело. Тебя это не касается.
– Это мое дело. – Дэвид склонил голову набок. – Твой отец нанял меня, чтобы я следил за твоим состоянием, и психическим в том числе. Так что я буду и твоим личным психологом, если потребуется.
– Отец нанял тебя, потому что не хочет, чтобы я пошел по кривой дорожке и в конечном счете покончил с собой, как мой брат. Ты мне не психотерапевт, не хирург, и уж тем более не друг. Я буду делать то, что считаю нужным. С твоего разрешения или без него.
Дэвид глубоко вздохнул.
– Уэс…
– Что тебе еще от меня нужно? – перебил его я.
Дэвид выругался и вытащил свой блокнот.
– Все что мне нужно от тебя сейчас, это записать, как ты себя чувствуешь сегодня. Ты это и сам прекрасно знаешь. Ты принимаешь лекарства, которые стоят целое состояние и еще не были протестированы FDA[9], поэтому мы обязаны все детали записывать. Может, я тебе и не доктор, но я твой друг, и я присматриваю за тобой с тех пор, как ты впервые взял в руки футбольный мяч, так что, ради бога, просто скажи мне, как ты себя чувствуешь.
Да, давно я себя не чувствовал таким виноватым. Дэвид был прав. Он был со мной на протяжении всего этого кошмара. И только благодаря ему я мирился с постоянным присутствием Джеймса. Дэвид был для меня практически членом семьи, а я так дерьмово к нему относился.
– Прости меня, – ответил я очень тихо, потому что эмоции переполняли меня настолько, что сложно было сохранять невозмутимый вид и говорить спокойно.
Я сделал глубокий вдох и начал подробный рассказ обо всем, что со мной творилось.
– Я начинаю плохо чувствовать правую ногу, она часто немеет. Не знаю, может, это потому что меня часто на тренировках сбивают с ног, а может, и из-за новых таблеток. Меня тошнит каждое утро, зато боли в груди стали не такими сильными, как раньше, и ночные кошмары потихоньку проходят. Я не чувствую себя подавленным, но не могу не думать о том, что на этом чертовом таймере в руках у бога постоянно тикают секунды и он только и ждет, когда таймер наконец зазвонит, и это будет конец.
– Очень хорошо. – Джеймс закашлялся и остановил запись на диктофоне. А я и не знал, что он меня записывает, хотя какая разница.
Дэвид подошел ко мне и положил руку на плечо.
– Спасибо, Уэс. Мы уже уходим, так что можешь спокойно собираться. Ты все так же уверен, что хочешь вести машину сам?
– Ага. – Я улыбнулся, вспомнив детскую радость Кирстен, когда она впервые села в мой Porsche. – И я приеду с девушкой.
Джеймс тяжело вздохнул, а Дэвид улыбнулся и кивнул:
– Рад за тебя.
– Спасибо.
Телохранители вышли из комнаты. Я же чувствовал себя как выжатый лимон и был готов запустить чем-нибудь тяжелым в любого, кто попытается со мной заговорить.
– Привет. У тебя какие-то проблемы с этими амбалами? – спросил Гейб, заходя в мою комнату сразу же после того, как Дэвид с Джеймсом вышли.
– У меня всегда проблемы, – устало бросил я, – так что, пожалуйста, просто поскорее врежь мне и давай уже покончим с этим.
Но Гейб только с виноватым видом глядел на меня.
О нет.
– Ты болен? – тихо спросил он.
– Что ты успел услышать? – Я не смотрел на него. Я не мог на него смотреть, у меня бы не получилось, и тогда осталось бы только самому себе врезать и разреветься.
– Что один из них метит к тебе в личные психологи, а второй сказал, что ты сидишь на каких-то таблетках, из-за которых с тобой творится какая-то странная фигня. А еще я слышал что-то про операцию.
На несколько секунд повисла пауза. Блин, да я ведь никому об этом не рассказывал. И я хотел, чтобы никто об этом не знал, потому что если это моя последняя в жизни осень, то больше всего я хотел чувствовать себя нормальным.
– Да, приятель. – Я сжал зубы, по-прежнему не поворачиваясь в его сторону. – Я болен.
– Насколько сильно? – Гейб выдвинул стул из-под стола и сел. Я слышал, как он постукивает ногой по полу. Может, потому что он переживал, а может, и потому, что ему было неловко. Я не знал, потому что все еще трусливо смотрел в пол и не мог поднять глаза.
– Очень сильно. – У меня дрогнул голос. Вот дерьмо.
– Но это же излечимо?
Я невесело рассмеялся и наконец смог оторвать взгляд от пола и посмотреть Гейбу в глаза.
– Понятия не имею. Узнаю через четыре недели.
– А что случится через четыре недели?
– А ты любопытный ублюдок…
Он улыбнулся и как-то неловко пожал плечами, выжидательно глядя на меня.
Я вздохнул и покачал головой.
– Операция, и если она не поможет или если я умру прямо на столе… Я не хочу думать о том, что будет потом.
– Но все же должно пройти как надо? И с тобой все будет нормально?
– Скажи, что ты понимаешь под «нормально»? – Я усмехнулся, и в моей маленькой комнате смешок прозвучал очень громко и резко. – Если умирать – это нормально, то да, со мной все будет в порядке. Если прожить еще несколько месяцев, ощущая, как болезнь уничтожает меня, – это нормально, тогда тоже да. Нормально, нормально, да, черт возьми, нормально.
Я вытер пот со лба и глубоко вздохнул.
– Она, конечно, ничего не знает? – спросил Гейб.
– Конечно.
– Не рассказывай ей.
– Что? – Я резко поднял голову. – Ты уверен, что это хорошая идея?
– Кристен только будет безумно переживать, а ей это незачем, особенно учитывая, что операция может помочь. Согласен? – Его улыбка придала мне немного уверенности. – Ты справишься.
Гейб был первым, кто мне это сказал.
Все остальные так переживали, что им в голову не приходило просто меня подбодрить. Дэвид думал только о моих симптомах, отец – только о моей депрессии, и никто – даже врач – не додумался сказать мне, что у меня хватит сил справиться со всем этим кошмаром.