т отца, только тот казался более рассудительным.
К концу обеда мой живот был похож на шарик.
– А теперь… – Рэнди поднялся из-за стола, – я вынужден распрощаться с вами. Завтра на ужин у нас индейка, а потом я планирую посмотреть футбол.
– Отлично, – кивнул его сын.
– М-м-м, Уэс, могу я с тобой поговорить?
– Конечно. – Парень тоже поднялся из-за стола и вышел вместе с отцом.
Мне не был слышен их разговор, но со стороны казалось, что Рэнди пытается сосчитать пульс Уэса. Как странно. Потом они о чем-то спорили, а под конец Рэнди разразился проклятьями, сжал переносицу и ушел. Уэс как-то поник и ударил кулаком по стене, не то чтобы очень громко, но достаточно сильно, как человек, которого что-то очень расстроило.
Я больше не могла находиться на расстоянии.
– Все в порядке? – тихо спросила я, приблизившись к нему.
Уэс обвел взглядом пространство собственного дома с таким видом, будто никогда сюда не вернется и поэтому пытается в подробностях запомнить каждую мелочь.
– Да, обычное дело, у сына с отцом всегда есть о чем поспорить. А вообще-то мы обсуждали футбол. – Уэс махнул рукой. – Так, ничего серьезного. Слушай, – лицо моего парня вновь озарила его обычная-перед-которой-невозможно-устоять улыбка, – пойдем смотреть кино.
– Здорово.
Когда он заговорил про кино, я решила, что мы устроимся в гостиной.
Но это оказался кинозал.
С попкорном и раскладывающимися креслами.
С того самого момента и до сих пор, когда я задумываюсь о том, как выглядит рай, в моей голове возникает эта картинка. Мы сидим с Уэсом одни в нашем собственном кинозале в его доме и крепко держимся за руки.
– Можем посмотреть любой фильм, однако одно условие: он должен быть рождественским. – Парень нажал на кнопку, и на экране появилось меню. – Выбирай.
– А почему рождественским?
– Просто я очень люблю Рождество, – пожал плечами Уэс, – но возможно, в это Рождество меня здесь не будет. Во всяком случае, я точно буду не дома, так что мне показалось, что это отличная идея.
– А где ты собираешься быть на Рождество?
– У нас очень много домов в округе, и в каком из них мы будем отмечать праздник, зависит от настроения отца.
– Представляю, как это должно быть тяжело, – поддела его я.
– Ну уж такова моя судьба, и я буду нести этот крест до конца своих дней. А теперь выбирай фильм.
Парень кинул мне пульт и заложил руки за голову.
– Я выбираю… – я нажала на кнопку, – вот этот.
Уэс с удивленным видом покосился на экран.
– Ты издеваешься?
– Ты сказал: рождественский фильм и, если мне не изменяет память, что дама выбирает.
– Это же фильм с Микки Маусом.
– Ну и что? Это мой любимый фильм о Рождестве. Или ты хочешь забрать свои слова обратно?
– А ты действительно моя маленькая Овечка. Такая невинная, из всех рождественских фильмов выбрала «Волшебное Рождество у Микки». – Уэс протянул руку и ласково погладил меня по лицу. – Вот скажи мне, как можно не мечтать развратить это чистое и светлое создание… прямо здесь и сейчас? Только попробуй сказать, что это неправильно.
– Это неправильно, – недолго думая, ответила я, стараясь игнорировать мысли, которые весьма успешно атаковали мою голову, пока он ласкал кончиками пальцев мою щеку.
Уэс тяжело вздохнул и отдернул руку.
– Ладно. Как Овечка скажет, так Злой и Страшный Серый Волк и сделает.
– Так и должно быть. – Наклонившись к парню, я переложила его руку так, чтобы на плече у него было удобнее лежать.
– И Овечка прямо искушает Волка, – пробормотал Уэс себе под нос.
– А Волк достаточно силен, чтоб не поддаться искушению, – пропела я.
– Волк любит, когда его искушают.
– Волку давно пора смотреть фильм.
– А Овечке надо замолчать, пока Волк не вспомнил о том, что у него есть зубы!
Представив эту картину во всех красках, я затряслась, пытаясь не расхохотаться.
– Перестань!
– Я так давно не слышал этого слова… Не напомнишь, что оно означает?
– Оно означает «нет». – Я смахнула его ладонь, которая обосновалась на моем бедре и уже продвигалась выше под майку, лаская обнаженную кожу.
– Хм-м, а что значит слово «нет»?
Экран вдруг ярко вспыхнул, и на нем появились первые кадры фильма.
– Считай, что мышь тебя спасла, – шепнул мне на ухо Уэс, послушно откидываясь на спинку удобного кресла.
Глава 29
Я должен был уйти еще тогда. А я вместо этого выстроил огромную железобетонную стену, закрывающую путь к отступлению, а теперь слишком поздно пытаться это исправить. Рано, поздно, да какая, в общем-то, разница, если время не на моей стороне. И она тоже не будет на моей, когда я расскажу, что происходит.
Уэстон
Прошло всего пятнадцать минут, а Кирстен уже уснула у меня в руках. Я тоже закрыл глаза. Не потому что я устал, но потому что все происходящее казалось таким естественным и нормальным. И я даже почти поверил в то, что так оно и есть. Я привез свою девушку к себе домой на каникулы, нам стало скучно, мы решили посмотреть фильм, а потом она уснула.
Но все было не так.
Я посмотрел на часы.
Нужно было принять таблетки. И, как это ни печально, для этого пришлось переложить прекрасную леди со своей груди в ее кровать. Я коснулся ее волос, в который раз наслаждаясь тем, какие они шелковистые. Нет, я не был помешан на ее волосах, я был помешан на всем, что делало эту великолепную девушку не такой, как другие. Ее улыбка, ее смех, то, как она закрывалась от людей и никого к себе не подпускала, – и то, что она впустила меня.
Черт, как я облажался, чертовски сильно.
Скоро Кирстен обо всем узнает. Мне придется ей рассказать. Осталась еще одна игра, и после нее тренер отправит меня на скамейку запасных. И он, конечно, прав, а я ничего не могу с этим поделать. И совсем не потому, что на каждой тренировке я убегаю блевать. А потому что сейчас я тяну команду за собой назад. И лучше я выйду из игры сам, чем позволю, чтобы парням надрали задницы или, хуже того, увидеть в их глазах жалость, когда все это дерьмо выплывет наружу. И я ничего не смогу с этим сделать.
Мне и в голову не приходило, что тренер позвонит моему отцу, а отец – расскажет ему, что я болен.
– Болен? – переспросил тренер. – Так, но он же поправится?
Отец ничего не ответил, потому что ответа у него не было, как не было его и у врачей.
И в этот приезд он снова требовал одного: пытался уговорить меня хотя бы проверить, не уменьшилась ли опухоль. А я не хотел этого знать. И кто, черт возьми, захотел бы. У меня была гребаная опухоль, она моталась из стороны в сторону в опасной близости от сердца, и врачи хотели проверить, не растет ли она дальше.
К дьяволу все. Нет.
Я лучше буду пребывать в неведении, чем увижу рентгеновский снимок этого монстра у меня в груди. Если таблетки не помогли и опухоль не уменьшилась, то вариантов оставалось немного: или я не выдержу операцию, или выживу, но проведу оставшиеся годы инвалидом.
Конечно, отец этого не знал, но я собрался расспросить врачей.
Иначе с чего бы мне надеяться на то, что я переживу операцию? Только для того, чтобы умереть, мучаясь от боли, парой месяцев позже?
Может, это сделало меня трусом. В большинстве случаев именно так я себя и чувствовал. Чем меньше времени оставалось до операции, тем сильнее. До дня икс было еще три недели. Всего три недели на то, чтобы или рассказать Кирстен всю правду, или разбить ей сердце.
О чем я только думал, когда обещал отдать ей все время, что у меня осталось? У нее так загорелись глаза, когда она услышала эту фразу. Конечно она восприняла ее как обещание чего-то большего. А ведь это на самом деле все, что я мог ей предложить.
Время – это самое ценное, что у меня есть, и я пообещал отдать все его, без остатка. Потому что я все сильнее влюблялся в нее. Потому что я беспокоился за нее. Потому что хотел, чтобы Кирстен не забыла меня, пусть эти воспоминания и уйдут постепенно в небытие, как и я сам.
Время… Какое же это чудовищное слово!
Глава 30
Как бы я хотела забыть эти сны… Если бы только я могла каждую ночь оставаться с ним рядом. Тогда я смогла бы навсегда избавиться от ночных кошмаров.
Кирстен
Я опять проснулась от собственного крика. И сразу постаралась вынырнуть из кошмарных сновидений. А потом, не особо раздумывая, правильно ли я поступаю, просто пошлепала босиком прямо в комнату Уэса.
Я только успела поднять руку, чтобы постучать, как дверь отворилась сама.
И вот я уже застыла с открытым ртом, уставясь на его идеальный пресс. Вздыхала ли я? Конечно. Кусала ли изнутри щеку, чтобы на лице не появилась идиотская улыбка? А как же иначе. Я смотрела на него до тех пор, пока страшный сон не забылся окончательно.
– Тебе получше? – Уэс взял меня за подбородок, заставив посмотреть на себя.
– Откуда ты знаешь, что мне опять приснился кошмар? – сонным голосом спросила я.
Парень вздохнул и потянул меня в комнату.
– Я слышал, как ты кричала.
– Понятно.
Я заметила, что кулаки у него были сжаты, и мне сразу стало неловко. Совсем смутившись, я попятилась, но тут крепкая рука обхватила меня за талию и мгновенно переместила на кровать.
– Да нет, все нормально. Извини. Я не хотела тебя будить. Ночной кошмар уже позади, и… – я попыталась подняться, но Уэс продолжал удерживать меня у своей груди.
Парень слегка коснулся губами моего лба.
– Ты не дала мне закончить. – Я снова увидела эту соблазнительную улыбку на его лице. – Я уже шел к тебе, чтобы победить всех монстров, что прячутся у тебя под кроватью и не дают моей девочке спокойно спать.
– Ты теперь сражаешься с драконами?
– Об этом и был твой кошмарный сон? – Уэс снова притянул меня к себе, и теперь мы лежали лицом друг к другу. – Тебе снились драконы?
– Если бы, – вздрогнула я. – Мне очень часто снится смерть, то, как погибают мои родители. Они тонут, а я далеко и ничем не могу им помочь. А потом становится слишком поздно.