Но было на свете место, где беженцев ждал надежный приют: Палестина. Евреи, иммигрировавшие сюда раньше, приобрели здесь землю, завели хозяйство, создали собственную инфраструктуру. В эту-то хрупкую гавань надежды и стремились беженцы, героически преодолевая трудности, чтобы на своей древней земле, унаследованной от предков, начать строительство новой нации. Так звучала эта история с еврейской стороны.
С арабской стороны она выглядела совсем иначе. Слишком долго здешние арабы прожили под двойным гнетом – турок и их европейских хозяев. А потом, во время Первой мировой войны, под разговоры о «самоуправлении» и надежды, возбужденные «Четырнадцатью пунктами» Вильсона, на их землю хлынули новые поселенцы из Европы, под лозунгом «земля без народа для народа без земли»[90]. Для людей, живущих на этой самой «земле без народа», согласитесь, звучит очень тревожно!
Новые европейские иммигранты не захватывали землю силой – они ее покупали; но покупали по большей части у богатых землевладельцев, живущих в других местах, и в результате оказывались среди безземельных крестьян, вдвойне разозленных тем, что теперь рядом с ними толпятся чужаки. То, что происходило в Палестине перед Второй мировой войной и во время ее, очень напоминало чуть более ранние события в Алжире, где французские иммигранты также скупили бо́льшую часть земли и организовали параллельную экономику, принципиально не обращая внимания на то, что рядом с ними живут коренные обитатели страны. К 1945 году еврейское население Палестины почти сравнялось с арабским. Чтобы представить себе масштаб, вообразите, что в Америку за десять лет переселилось 150 миллионов беженцев. Могло ли такое не привести к столкновениям?
С точки зрения европейцев евреи стали жертвами. С точки зрения арабов они были колонизаторами, относящимися к коренному населению примерно так же, как и их собратья-европейцы. Еще в 1862 году германский сионист Мозес Гесс, добиваясь поддержки политического сионизма в Европе, провозглашал, что «государство, основанное евреями в сердце Ближнего Востока, будет служить империалистическим интересам Запада и поддерживать Западную цивилизацию на Востоке»[91]. Один из основателей сионизма Теодор Герцль писал, что еврейское государство в Палестине станет «бастионом Европы в Азии, аванпостом цивилизации, противостоящей варварству»[92]. В 1914 году Хаим Вейцман в открытом письме, опубликованном в газете «Манчестер Гардиан», утверждал: если в Палестине будет основано еврейское поселение, «через двадцать-тридцать лет мы получим там миллион евреев… Они дадут толчок развитию этой страны, вернут в нее цивилизацию и станут надежными стражами Суэцкого канала»[93]. Так что арабы, видевшие в сионизме слегка замаскированный европейский колонизационный проект, не предавались беспочвенным фантазиям: так же смотрели на него и сами сионисты – или, по крайней мере, так представляли его империалистическим державам, желая получить от них поддержку.
В 1936 году среди палестинских арабов начались беспорядки и забастовки – верный признак, что ситуация выходит из-под контроля. Великобритания предприняла неуклюжую попытку умиротворить арабов – издала указ, ограничивающий дальнейшую еврейскую иммиграцию в Палестину; однако вышел он в 1939 году, накануне Второй мировой войны, когда нацисты уже вовсю преследовали евреев в Европе, так что нельзя было ожидать, что еврейские беженцы подчинятся британскому запрету – для них это стало бы самоубийством. Вместо этого новые еврейские поселенцы начали создавать военизированные отряды; и, поскольку в открытом бою с солдатами Британской империи, владеющей половиной мира, ничего хорошего им ждать не приходилось, прибегли к обычной тактике слабых против сильных – внезапные и стремительные нападения, диверсии, убийства случайных людей, взрывы в многолюдных местах, короче говоря, терроризм. В 1946 году подпольная еврейская военизированная группировка «Хагана» взорвала отель «Царь Давид» в Иерусалиме, убив девяносто одного ни в чем не повинного гражданского; этот террористический акт оставался самым кровопролитным в истории вплоть до 1988 года, когда ливийские террористы сбили над Шотландией пассажирский авиалайнер «Пан-Ам Флайт 103», погубив 270 человек.
Ужасы нацизма доказали, что евреи действительно нуждаются в безопасном убежище; однако евреи явились в Палестину не как просители об убежище, а как требующие своего. Они настаивали, что не молят о милости, а возвращаются домой, на землю, которая по праву им принадлежит. Это право они аргументировали тем, что их предки жили здесь до 135 года н. э. и в дальнейшем диаспора никогда не теряла надежду на возвращение. «На будущий год в Иерусалиме!» – звучит во время пасхальной службы, ключевого религиозного и культурного ритуала в иудаизме. Согласно иудейскому учению, заключив завет с Авраамом, Бог отдал спорную землю евреям и их потомкам. Однако арабов не убеждала религиозная доктрина – тем более, доктрина чужой религии – утверждающая, что земля, где они живут, принадлежит кому-то другому!
После Второй мировой войны Соединенные Штаты возглавили усилия по созданию новых механизмов поддержания мира, одним из которых стала Организация Объединенных Наций. Палестинский вопрос относился именно к тем проблемам, которые эта новая организация была призвана решать. В 1947 году ООН предложила разрешить спор, разделив территорию и создав на ней два государства. Каждая сторона должна была получить три участка земли, довольно странно перемешанных друг с другом, а Иерусалим – стать независимым городом, не принадлежащим ни евреям, ни арабам. В целом территории двух новых государств, Израиля и Палестины, должны были быть примерно равны. В сущности, ООН объявила: «Неважно, кто прав, кто виноват: давайте разделим землю пополам и на этом успокоимся». Так обычно поступают родители, желая примирить поссорившихся детей.
Но арабы не могли согласиться, что и те, и другие в чем-то правы, а истина лежит где-то посредине: они чувствовали, что европейцы навязывают им такое решение, чтобы покончить с чисто европейской проблемой – или, точнее, что арабов просят пожертвовать своей землей в качестве компенсации за преступление, совершенное одними европейцами против других. Арабы из соседних стран симпатизировали своим собратьям в Палестине и с ними соглашались, но мир в целом – нет. Когда вопрос был вынесен на голосование в Генеральной Ассамблее ООН, подавляющее большинство немусульманских стран проголосовали за раздел.
У большей части арабов не было в этом вопросе личных интересов: рождение Израиля не отнимало землю у иракского крестьянина, не мешало процветать марокканскому торговцу. Однако большинство арабов и, более того, мусульман приняли раздел Палестины очень близко к сердцу. Почему? Потому что создание Израиля имело для них символический смысл. Оно означало: арабы (и мусульмане вообще) бессильны, империалисты могут просто взять и отнять у них землю, и никто из немусульманского мира не помешает совершиться этой откровенной несправедливости. Существование Израиля подтверждало господство Европы над мусульманами, как арабами, так и нет, и над народами Азии и Африки в целом. Вот так выглядело это почти из любой точки между Индом и Стамбулом.
14 мая 1948 года было объявлено о создании Израиля. Немедленно арабские армии атаковали его с трех сторон, желая уничтожить новое государство прежде, чем оно сделает первый вдох. Однако победил Израиль: он наголову разбил троих своих арабских противников, Сирию, Иорданию и Египет – и мертворожденным государством оказалась Палестина. Когда окончилась война, которую Израиль запомнил как Войну за Независимость, а арабы как Катастрофу, около семисот тысяч арабов оказались без крова и без своей страны: им пришлось бежать в соседние арабские страны. Территории государства Палестина были аннексированы (в основном Иорданией). Масса арабских беженцев скопилась в лагерях на Западном Берегу реки Иордан: здесь они кипели гневом, мечтали о мести и порой устраивали набеги на земли, еще недавно принадлежавшие им.
После войны 1948 года арабы потерпели еще одно поражение, даже более чувствительное, чем военное – поражение в сфере пиара. Для начала, некоторые известные арабы принялись постоянно и публично оспаривать «право Израиля на существование». Они говорили об этом в контексте националистической аргументации: сионисты желают существования Израиля, палестинские арабы – существования Палестины, но притязают они на одну и ту же территорию, где оба государства не могут существовать одновременно; утверждение «права на существование» одного государства неизбежно отрицает «право на существование» другого. Однако в тени неоконченного геноцида, устроенного нацистами, «Израиль не должен существовать» неизбежно звучало как «не должны существовать евреи».
Израиль и Палестина
Как будто этого было мало, по крайней мере один видный араб начал в самом деле публично пропагандировать антисемитизм нацистского толка. Это был муфтий Иерусалима: во время войны он жил в нацистской Германии и теперь проповедовал нацизм со всех доступных ему кафедр, включая радиопередачи. Подобные выступления, вместе с тоном, каким описывался этот конфликт в международной прессе, в глазах мирового сообщества, особенно Запада, прочно связали арабов с нацизмом. Арабы не только проиграли в споре за землю, но и в процессе превратились в Плохих Парней, заслуживших, чтобы у них отняли страну. И чувство, что они не только несправедливо обижены, но и не по заслугам очернены, породило среди арабов возмущение и горечь, ставшие питательной почвой уже для настоящего антисемитизма, в котором часто обвиняют мусульман.
В войне 1948 года, окончившейся для арабов унизительным разгромом, принимал участие египетский офицер Гамаль Абдель Насер. Насер родился на юге Египта