– Она видела, как других Зачищенных убивали инъекцией и сбрасывали в ямы. А потом… – Я делаю паузу. На лице Бена ни замешательства, ни растерянности, но тень чего-то другого. Чего? – Послушай, это все, что я видела. Кое-что видел и ты. Или ты мне не веришь?
– Я только… – Внутри у него как будто щелкает переключатель. Бен улыбается и берет меня за руку. – Конечно, верю.
– Когда-нибудь я покажу тебе кольцо Эмили. Я спрятала его на дереве, в нескольких милях от дома. Оно настоящее. Неужели ты не понимаешь? Именно все эти рассказы придают значение тому, что мы делаем вместе с ПБВ. Они стоят того, чтобы рискнуть всем, чтобы люди услышали. Чтобы заставить лордеров остановиться.
После недолгого колебания он кладет руку мне на плечи, и я льну к нему. Его близость, его тепло… Мысли сбиваются с курса.
Бен показывает на башню, выступающую над крышами колледжа.
– Видишь? Это одно из самых высоких зданий в Оксфорде. Башня церкви Святой Марии. Оттуда открываются восхитительные виды. Хочу подняться туда с тобой.
– Хорошо. Я спрошу…
– Нет. Пусть это будет наш секрет. Отложим до тех пор, когда мне разрешат выходить без «хвоста».
Позже я прокручиваю в голове наш разговор, вспоминаю, что сказал Бен, и то, что не сказал, но что промелькнуло в его глазах
И что же, я должна пересказывать всю эту ерунду Флоренс и Эйдену? Но это же несправедливо. У Бена отняли память, он лишь постигает мир: как это все работает, что в нем происходит. Вот почему ему приходится задавать вопросы, ведь так?
Но один пунктик все же вызывает беспокойство: Бен отреагировал на имя Тори. Это точно. Конечно, я рассказала ему не всю историю. Умолчала о том, что была в АПТ под именем Рейн, что Тори сбежала от лордеров и тоже присоединилась к АПТ и что потом пришел день, когда лордеры преследовали меня, и Тори схватили.
Меня бросает в дрожь. Никогда не забуду, какой ненавистью горели ее глаза, и дело было не только в том, что Тори думала, будто я предала АПТ. Просто ей стало известно от Нико, что Бен жив, а я, зная об этом, ничего ей не сказала. Те злобные слова, что она прокричала из фургона лордеров, до сих пор звенят в моих ушах: «Предательница! Кайла, или Рейн, или как тебя там, я доберусь до тебя! Я выслежу тебя и выпотрошу своим ножом!»
Часть меня испытывает облегчение от того, что лордеры схватили Тори и у нее уже не будет шанса отомстить. Но есть и другая часть, которой стыдно за такие мысли.
Глава 28
– Как насчет прокатиться? – с улыбкой спрашивает на следующее утро Эйден. – И на этот раз тебе не придется лежать, скрючившись, на дне грузовика. Я позаимствовал весьма внушительный автомобиль.
– Отлично! А куда?
– Сюрприз. Но сегодня нас будет только трое: мы с тобой и Флоренс. – Без Бена? Я проглатываю разочарование. Солнце встало, и ночные тревоги представляются глупыми и ничтожными. Бен не мог помнить Тори, это полная бессмыслица. Скорее всего я просто спроецировала свою ревность и вообразила реакцию.
Машина шикарная и мощная. Эйдену ее предоставил неназванный колледжский приятель. Через час мы уже выезжаем из Оксфорда и катим через сельские поля, а потом сворачиваем на дорогу к ферме.
– Встречаемся с еще одним свидетелем? – спрашиваю я, когда мы выходим из автомобиля.
– Не сегодня, – отвечает Флоренс. – Идем.
Она стучит в дверь, потом достает из кармана ключ и открывает ее. Мы с Эйденом входим за ней следом.
– Есть кто-нибудь? Эй?
– А, это вы наконец-то. – В ведущем в кухню дверном проеме возникает мужчина, увидеть которого здесь я никак не ожидала. Он-то что здесь делает? Лицо мне знакомо, но все остальное изменилось.
– Ди-Джей?
– Собственной персоной. – Он ухмыляется. – Кайла, твои волосы – одна из моих лучших работ.
– Вы изменились. Никакого пурпура?
– Это все такое далекое прошлое. – Сегодня мастер ТСО явно предпочитает тигровые полосы и в волосах, и в глазах. – А где твои очки? Забыла?
– Извините, я их вроде как потеряла.
– Может, ты еще кое-что забыла.
Я виновато перевожу взгляд с Ди-Джея на Эйдена.
– О нет. Мне нужно было передать Эйдену, что вы хотите его видеть! Мне так жаль. А что, была какая-то проблема?
– Приятно видеть, какая ты надежная, – бросает Флоренс.
– Не надо драматизировать, – говорит Ди-Джей. – Зато у меня появилось время все как следует обдумать и ко многому присмотреться. В том числе и к тебе.
– Вы о чем?
– О том, моя дорогая, что ты все страньше и страньше. Как у Алисы в кроличьей норе, все не так, как кажется.
– Не понимаю.
– Когда мы возились с твоими генами волос, нам пришлось взглянуть на твою ДНК. У меня есть возможность войти при необходимости в лордерские системы и проверить, не выдает ли себя человек за кого-то другого. Обычная предосторожность, ничего более.
– И?
– На нижних системных уровнях твоя ДНК отмечена как неизвестная. На более высоких уровнях картина интереснее: здесь она метится как секретная.
– И что это значит? – спрашиваю я.
– Понятия не имею, но хорошие загадки люблю. И это еще не конец. Все относящиеся к теме файлы защищены кодами. И не просто какими-то кодами, а кодами столь высокого уровня, что желающих взломать их я пока не нашел.
Все трое смотрят на меня, и я складываю руки на груди:
– Вы же не думаете, что я что-то знаю об этом.
– Конечно, нет. Но что-то ты знаешь, ведь так? – Глаза у Ди-Джея такие странные: коричневые и янтарные полоски на оранжевом. Смотрю и не могу отвести взгляд.
– А какое это вообще имеет значение?
Он пожимает плечами:
– Откровенно? Может быть, никакого. Но опыт подсказывает, что, когда лордеры стараются спрятать что-то, найти это очень важно. Если они не хотят, чтобы кто-то о чем-то узнал, то я хочу узнать.
Эйден подходит, садится рядом и берет меня за руку.
– Тебе известно что-то, что могло бы помочь?
– Может быть.
– Так расскажи сейчас, перед Ди-Джеем. Он – один из нас.
Я вздыхаю.
– Послушайте. Самое главное, что мне известно, – это то, что я понятия не имею, кто я такая. Ну, довольны?
– Подожди, – говорит Эйден. – Я этого не понимаю. Разве ты не встречалась в Кезике со своей матерью? И разве ее ДНК не должна быть тоже засекречена?
– Я собиралась поговорить с тобой об этом, но подходящей возможности не подвернулось. Так вот, она – не моя мать.
– Что? Но разве не она заявила о твоем исчезновении на веб-сайте? Все документы указывают на то, что она твоя мать.
Качаю головой.
– У нее умер ребенок, и меня отдали ей как замену. Она не знает, откуда я взялась.
– Кто тебя отдал? – спрашивает Ди-Джей.
Я с натугой сглатываю.
– Ее мать. Астрид Коннор. Она – Инспектор по контролю за несовершеннолетними всей Англии. Стелла, моя приемная мать, – объясняю я Флоренс и Ди-Джею, – допускает, что Астрид могла взять меня из приюта, но это только предположение.
– Так вот почему ты разнюхивала насчет приюта, – говорит Флоренс.
Я киваю.
– Вот чудеса, – качает головой Ди-Джей. – Если это правда, почему им понадобилось засекречивать ДНК сироты? И потом, тебя же проверяли в школьном медицинском центре, почему же никто ничего не зарегистрировал?
– Вот вы мне и скажите.
– О чем еще ты нам не рассказала? – требовательно, словно на допросе, спрашивает Флоренс.
– Извините, что не хвастала своим сиротством, вас это устраивает? Может быть, родители не хотели меня и подбросили в приют. Не понимаю, почему это касается кого-то, кроме меня.
Эйден поднимает руку.
– Фло, Кайла права. Дело это личное. И она была не обязана что-то нам объяснять. Выбирать ей.
Не слишком-то большой выбор они мне сегодня оставили.
– А как по-вашему, что это все значит? – Я обращаюсь к притихшему Ди-Джею, в глазах которого словно мелькают отражения мыслей. Или это просто тигровые полосы?
– Не знаю. Но что-то подсказывает мне, что с этим следовало бы разобраться.
Опускаю голову. Стелла не требовала от меня обета молчания, но иногда никакие слова и обещания не нужны – ты просто понимаешь, что нарушил этот самый обет. Но как быть с остальными ее секретами? Я определенно обещала Стелле не рассказывать никому о том, что за убийствами стояла Астрид. Да и в любом случае, какая польза от этой информации для ПБВ без доказательств?
– Кайла? – Эйден кладет руку мне на плечо. – Ты в порядке?
– Она о многом нам не говорит, – бросает Флоренс.
– О чем еще?
Эйден просит остальных оставить нас наедине.
– В чем дело, Кайла? – спрашивает он, когда за ними закрывается дверь.
– Я не знаю, что делать.
– А я не смогу помочь, если ты будешь отмалчиваться.
– Это касается Стеллы. Она сказала мне кое-что еще – не о том, кто я такая, – но тоже кое-что важное. Вот только я обещала никому не рассказывать.
– Нелегкая дилемма. Скажу только одно: ты должна поступить так, как считаешь правильным сама. Следуй за тем, что подсказывает чутье. – Он похлопывает себя по животу, потом осторожно спрашивает: – А незнание кому-то повредит?
Я качаю головой:
– Нет, история старая. К тому же ее нечем подкрепить, кроме как слухами.
– И что, по-твоему, ты должна сделать?
– Думаю, мне нужно хорошенько обо всем подумать. А как это ты сделался таким отзывчивым да понимающим?
– Супергерой и должен быть таким, – поддразнивает меня Эйден, и я вспоминаю, что когда-то, давным-давно, назвала его так. Когда он нашел Бена в том тренировочном лагере лордеров: Эйден, супергерой, помогающий людям находить дорогих и близких.
Старающийся решать мировые проблемы.
Последнее еще никому не удавалось.
И все же я надеюсь, цепляюсь за ростки надежды, что у ПБВ получится исправить положение, не прибегая к помощи автоматов и бомб. Что Эйден и другие на самом деле что-то сделают.
Что мы что-то сумеем.
– Спасибо, – говорю я. – За все.
Его теплые глаза удерживают мои, и на мгновение мне становится трудно дышать. Потом он качает головой, отводит взгляд и зовет остальных.