Он делает болезненный вдох и медленно открывает глаза, встречаясь со мной взглядом, его пальцы нежно разминают мой зад.
— Я чертовски отчаянно хочу похоронить себя — чувствовать, потерять, найти себя — в тебе, Рай… — говорит он, заметно, как напряжены мышцы его шеи, в голосе слышно отчаяние. — Ты заслуживаешь нежности и неспешности, детка, но всё, что я смогу — это взять тебя жестко и быстро, потому что прошло так чертовски много времени с тех пор, как был я с тобой.
Бог мой, этот мужчина так чертовски сексуален, его признание так возбуждает, что я не думаю, что он понимает — меня не волнует нежность и неспешность. Мое тело натянуто так сильно — эмоции, нервы, сила воли — что одно его прикосновение, несомненно, сломает меня, разобьет вдребезги на миллион гребаных кусочков удовольствия, которые, как ни странно, снова сделают меня целой.
Поднимаю к нему голову, тянусь и прикасаюсь губами к его губам. Слышу его болезненный вдох, чувствую в его губах напряжение, зубами осторожно тяну его за нижнюю губу. Отстраняюсь, встречая его сладострастный взгляд.
— Я хочу тебя, — шепчу я ему, одной рукой обхватывая его стальную эрекцию, а другой крепко сжимая волосы на затылке, чтобы он мог почувствовать силу моего желания. — Всеми возможными способами. Жестко, быстро, нежно, медленно, стоя, сидя — это не имеет значения, пока ты будешь находится глубоко во мне.
Он смотрит на меня с недоверием, борясь с желанием, бушующим в его глазах. Я вижу, как он пытается обуздать его, чувствую, как он дрожит от потребности, и понимаю, его решимость рушится. Его рот встречается с моим — впиваясь губами и сливаясь языками — он берет, пробует и искушает, как только может. Сильные руки исследуют мое тело, большие пальцы касаются нижней части моей груди, отяжелевшей от желания, прежде чем спуститься вниз по изгибу бедер.
И если я думала, что посаженные семена страсти, уже расцвели, я глубоко ошибалась, потому что сейчас — прямо сейчас — я — цветущий сад желания.
Он становится еще сильнее в моей руке, когда я растираю большим пальцем влагу по его головке и получаю вознаграждение в качестве гортанного стона. Другой рукой царапаю кожу на его спине, а мои губы клеймят его с таким же пылом. В одно мгновение Колтон кладет руки мне на бедра, поднимает меня и прижимает спиной к двери. Мои ноги пытаются обхватить его вокруг талии, но он держит меня на весу так, что единственная связь, которой мне хочется больше всего, отсутствует, а его член мучительно дразнит умоляющую вершину моих бедер.
Он втягивает воздух, когда я просовываю руку между ног и сжимаю его, желая контролировать человека, который неуправляем. Нуждаясь в нем плохом. Хорошем. В любом.
В его глазах мелькают какие-то непонятные эмоции, но во мне столько всего накопилось, мои мысли так заняты тем, что случится в следующее мгновение, что я даже не задумываюсь, что это такое.
На миг отпускаю его и протискиваю другую руку между своих бедер, чтобы смочить пальцы в своей влаге, прежде чем обхватить его головку и покрыть его ею, подготовив физически, и показав образно, что он делает со мной, и чего именно я от него хочу. И моя маленькая демонстрация ослабляет всю его сдержанность.
Его пальцы впиваются в мои бедра и приподнимают меня чуть выше, я пристраиваюсь к нему, прежде чем он притягивает меня вниз и опускает на себя. Мы оба кричим, наша связь установлена. Мой влажный жар растягивается до предела, принимая его вторжение.
И мне кажется, что прошло так много времени с тех пор, как он наполнял меня, мое тело забыло о жгучем удовольствии, которое может вызвать его проникновение.
— Боже мой, — выдыхаю я, когда мое тело принимает его. — Я такая узкая, — говорю я ему, списывая это на тот факт, что прошло более трех недель с тех пор, как мы были близки.
— Нет, детка, — говорит Колтон, и веселье пляшет в его глазах, пока он двигает бедрами, чтобы я могла приспособиться. — Это просто я такой большой.
Смех наполняет мой разум, но не доходит до губ, пока я не вижу вспышку его дерзкой ухмылки, а затем его губы снова оказываются на мне. Но на этот раз, вместе с его требовательным поцелуем начинают двигаться и его бедра, руки направляют, а член ударяет по каждому настроенному нерву в моих стенках. Он полностью контролирует наши движения, наш темп, наши обостренные чувства.
Откидываю голову, прислоняясь к двери, и смотрю на него. Его глаза закрыты, губы слегка приоткрыты, волосы растрепаны от моих прикосновений, а мышцы плеч подрагивают, когда он управляет нашими ритмичными движениями.
Мой сломленный мужчина движется сейчас в абсолютно господствующем режиме, и каждый нерв в моем теле кричит, чтобы его взяли. Чтобы сделали своими. Превратили в то, кому он доказывает свою мужественность.
— Чееерт, как же с тобой хорошо, — говорит он мне, толкаясь в меня, а затем выходя обратно, мои мышцы сжимаются, нервным окончаниям уделено особое внимание, чего они, безусловно, жаждали.
— Колтон, — я тяжело дышу, мои пальцы впиваются в его плечи, когда он гонит меня все выше и выше. Спирали ощущений — маленькие ударные волны удовольствия, готовящие меня к тому, чтобы сотрясти землю у меня под ногами — и тепло начинает распространяться по мне, как лесной пожар. Он отступает, когда мои бедра сжимаются вокруг него, ногти оставляют борозды на его коже, а мой рот с бешеной потребностью ищет его.
Проходит всего несколько секунд, прежде чем удовольствие превращается в ослепительную вспышку в бездонной тьме, поглощающей меня. И я мгновенно теряюсь в мире за пределами нашего единения. Есть только он и я — всепоглощающее ощущение, отнимающее дыхание — тону в расплавленном жаре и теряюсь в чувстве, его имя беспрестанно слетает с моих губ.
Через несколько мгновений крик Колтона прорывается сквозь мою вызванную удовольствием кому, в то же время его бедра бьются подо мной в диких конвульсиях, находя свое собственное освобождение. Он несколько раз раскачивается внутри меня взад и вперед, пытаясь растянуть момент, его дыхание прерывистое, грудь блестит от нашего пота.
Его тело прижимается ко мне, он утыкается лицом в изгиб моей шеи. Мои руки обвиваются вокруг него, в своей позе поверх его бедер, и я прижимаюсь к двери. Проникаюсь моментом — быстрый подъем и падение его груди, тепло его дыхания на моей шее, безошибочный запах секса — и без сомнения понимаю, что я бы без раздумий перевернула небо и землю ради этого мужчины.
Колтон перемещает свою хватку на моих бедрах, и я медленно опускаю ноги на пол; хотя моя голова образно все еще витает в облаках. Он выскальзывает из меня, и все же наша связь не теряется, потому что он притягивает меня в своих объятия, кожа к коже, будто не хочет меня отпускать.
И я не против, потому что не думаю, что когда-нибудь смогу его отпустить.
— Черт, мне это было нужно, — вздыхает он с легким смешком, и все, что я могу ему выдать — это бессвязный звук, потому что, честно говоря, я все еще остаюсь под кайфом.
Мы замолкаем на несколько мгновений, теряясь в моменте, наслаждаясь утешительным ощущением просто быть вместе.
— Не могу поверить, что ты мне не сказала, — говорит он, нарушая тишину и качая головой, прежде чем отступить, глядя на вопросительное выражение на моем лице.
— Не сказала? — Я в замешательстве.
Тень ухмылки украшает его губы, он поднимает руку, прикасаясь ладонью к моей щеке, большой палец так нежно скользит по моим губам, все еще опухшим от поцелуев.
— То, что я сказал тебе перед тем, как сесть в машину…
От этих слов и эмоций в его глазах, дыхание замирает, сердце подпрыгивает к горлу. Хочу попросить его сказать это, самому произнести те слова, потому что, черт возьми, да, я знаю, что он сказал, но хочу услышать, что он помнит эти слова и все еще чувствует их значение.
Пытаюсь контролировать сдерживаемое дыхание и колебания в голосе, но я должна спросить.
— Что ты имеешь в виду? — Я ужасная лгунья, и, знаю, он насквозь видит мое притворное замешательство.
Он тихо смеется и наклоняется, целуя в губы, а затем в кончик носа, прежде чем отклониться назад, чтобы посмотреть мне в глаза. Облизывает языком губы, и говорит:
— Я обгоню тебя, Райлс.
Мое сердце тает, душа вздыхает, слыша, как он повторяет те слова, которые я использовала в качестве связующего звена, чтобы соединить сломанные аварией части. Даже несмотря на то, что эти слова приносят мне покой, я слышу, как его голос сотрясает нервозность, вижу тревогу в том, как он кусает нижнюю губу. И теперь уже сама начинаю нервничать. Он сказал эти слова и теперь не чувствует того же, что тогда? Знаю, мысль нелепая, учитывая то, что произошло между нами несколько минут назад, но единственное, что я точно узнала о Колтоне, — он совершенно непредсказуем.
— Да, — вздыхаю я, встречая безрассудство в его глазах. — Эти слова… ты говоришь их сейчас, потому что вернулась память или потому, что они для тебя всё еще что-то значат? — Вот так. Я выложила карты на стол, дала ему возможность сказать, что это первое, а не второе — выход на случай, если он больше не обгоняет меня. На случай, если авария изменила его чувства, и это — мы, я и он — вернулось к обычному положению вещей.
Колтон наклоняет голову и мгновение изучает меня, глаза умоляют, но губы неподвижны. Тишина тянется, пока я жду ответа, пока жду, чтобы посмотреть, разорвет ли он меня на части или станет смягчающим бальзамом для моего исцеляющегося сердца.
— Рай… разве ты не знаешь, я никогда не забываю ни одного момента, когда обгоняю… на трассе или вне ее?
Требуется время, чтобы сказанное отпечаталось в сознании, чтобы слова и их значение проникли в меня. Что он помнит и по-прежнему чувствует то же самое. И самое смешное, теперь, когда я знаю — теперь, когда все это беспокойство может уйти, и мы можем двигаться вперед — я застыла на месте.
Мы голые, прислонившиеся к двери, за которой около сотни репортеров, мужчина, которого я