— 911. Что у вас случилось? — отвечает бестелесный голос.
— Прошу, помогите им. Они кричат и… они кричат! — умоляю я.
— Кто кричит, сэр?
— Райли и Занд… — я не могу, черт побери, мыслить ясно; холод разливается по моим венам, и моя единственная мысль — мне нужно до них добраться, поэтому я даже не понимаю, что несу несусветную чушь. — Прошу, там кто-то есть и…
— Сэр, как вас зовут? Какой у вас адрес?
— Ко… Колтон, — заикаюсь я, понимая, что даже не знаю адреса. Только улицу. — Свитзерленд Авеню.
Ох, черт. Ох, черт. Держись, детка. Держись. Я уже еду. Это все, что я снова и снова повторяю у себя в голове, меня трясет.
— По какому адресу, сэр?
— Я не знаю, вашу мать! — кричу я на оператора 911. — Тот дом, возле которого ошивается чертова куча папарацци. В доме больше никого нет, кроме нее и маленького мальчика. Пожалуйста! Быстрее.
И когда я перевожу взгляд на дорогу, завершая звонок, мне приходится ударить по тормозам, так как впереди меня маячит знак с гребаными дорожными работами.
— Черт! — кричу я, вцепившись в руль, словно в чертов спасательный круг.
Райли.
Моя единственная мысль — о ней.
Райли.
Прошу, Господи, нет.
ГЛАВА 27
— Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек. Человек-Паук. Бэтмен… — повторяет Зандер снова и снова, сидя в углу позади меня на заднем дворе. Это единственное, что я сейчас слышу сквозь гул в голове из-за силы удара. Зандер руками закрывает уши, раскачивается взад и вперед, повторяя заклинание, и уходя в себя. В мир, в котором он хочет оказаться, где нет плохих мужчин с оружием, или отцов с ножами, режущих своих жен.
Проблема в том, что в мире Зандера это один и тот же человек.
Замечаю все это за долю секунды до того, как меня бьют по лицу, а тело дергается и извивается от удара, вижу, как мой милый мальчик уходит в себя. Время останавливается, затем начинает двигаться в замедленном темпе. Боль в щеке и глазу никак не уменьшает страх в моем сердце, когда я поднимаю взгляд, встречаясь с глазами человека, который в течение последних нескольких недель постоянно присутствовал в моей жизни. Его кепка и темные очки упали и меня осеняет.
Я знаю этого человека.
Видела его раньше.
Это тот мужчина с парковки, от которого у меня бежали мурашки. Тот мужчина из темно-синего седана, припаркованного возле Дома и моего дома, преследующего меня. Без кепки и солнцезащитных очков я вижу в нем Зандера. Понимаю, почему в тот день на парковке он казался таким знакомым. У него глаза того же цвета, те же черты лица, волосы длиннее и немного темнее, но сходство безошибочно.
Мои глаза скользят по матовому черному металлу пистолета, наставленному на меня, а затем к его глазам — темным омутам бесстрастной черноты — которые мечутся взад и вперед от меня к Зандеру и его непрерывному повторению имен супергероев, звучащему фоном.
— Что ты с ним сделала? — кричит он на меня, направляя пистолет на Зандера, а затем обратно на меня. — Почему он так делает? Отвечай!
Сохраняй спокойствие, Райли. Сохраняй спокойствие, Райли.
— Он… он напуган. — Ты сделал это с ним, хочется мне закричать на него. Ты сделал это, убийца, бесполезный кусок дерьма, но все, что я делаю, это повторяю себе сохранять спокойствие, попытаться скрыть страх и не заикаться. Стараюсь сосредоточиться на биении своего сердца, считая удары, чтобы успокоиться. Чувствую, как струйки пота бегут между лопатками и грудями. Ощущаю запах страха, и мой желудок бунтует, зная, что этот запах мой — смешанный с его.
И я держусь за эту мысль.
Что он тоже напуган.
Думай, Рай. Думай. Мне нужно успокоить его, но защитить Зандера, а я понятия не имею, как это сделать. Необузданный страх, который я чувствую, рассеивает мои мысли, не давая думать связно. О том, что, черт возьми, я должна делать, потому что я знаю, он убивал раньше. Убил мать своего ребенка, свою жену.
Что помешает ему убить меня?
Ему нечего терять.
И это больше всего меня пугает.
Заставляю себя сглотнуть, мои глаза бегают по всему заднему двору. Я вижу на земле у ворот его камеру и фальшивый пропуск с надписью «пресса». Вижу свой мобильный телефон на краю газона, куда он отлетел, когда он ударил меня, и сразу вспоминаю Колтона.
Мгновенно хватаюсь за надежду, что он услышал меня, знает, что мы в беде, позовет на помощь — потому что если он этого не сделает, у меня нет шансов защитить Зандера от этого безумца. Защитить себя.
Слезы обжигают, припухлость у глаза, куда он меня ударил, чертовски болит. Руки дрожат, и дыхание замирает от страха, в то время как усиливающийся призыв Зандера добавляет ко всей ситуации повышенный уровень стресса.
Единственный звук, который я слышу в утренней тишине — молитва маленького мальчика, знающего, что у него нет надежды. И с каждым мгновением шепот становится все громче и громче, будто он пытается заглушить голос своего отца.
— Ч-чего вы хотите? — наконец спрашиваю я, перебивая голос Зандера, чувствуя, что его связь с реальностью давно пропала. А я не знаю, как объясняться с сумасшедшим.
Он шагает ко мне, его взгляд бегает по всему моему телу, и хотя я уже начеку, взгляд его мертвых глаз, когда он водит ими туда и обратно, заставляет нервничать еще сильнее. Предупреждающие колокольчики звонят, и желудок сжимается так сильно, что мне приходится бороться с подступающей тошнотой.
Он тянется ко мне пистолетом, и я замираю, когда он проводит дулом вверх и вниз по моей щеке. Холод стали, жесткая реальность металла на моей плоти и то, что он олицетворяет, заставляет кровь в моих венах превратиться в лед.
— Ты хорошенькая, Райли. — То, как он произносит мое имя, будто трахает его языком, заставляет меня подавить рвотный позыв. В одно мгновение он крепко сжимает ладонью мои щеки, его лицо находится в сантиметре от моего. У меня по лицу текут слезы. Хочу быть жесткой. Хочу сказать, чтобы он отвалил и сдох. Хочу закричать, чтобы Зандер побежал за помощью. Хочу молить Бога, кого угодно, о помощи. Хочу сказать Колтону, что люблю его. Но не могу, потому что сейчас это невозможно. Колени дрожат, зубы стучат в его хватке. Все, чем я являюсь — мое будущее, мои надежды, мой следующий вдох — в руках этого человека.
Он приближается еще, так что я могу чувствовать на своих губах его дыхание, его пальцы впиваются глубже в мои щеки, и я не могу совладать с воплем страха, срывающимся с моих губ.
— Вопрос в том, Райли… как далеко ты зайдешь, чтобы защитить одного из своих мальчиков?
— Пошел ты. — Искаженные слова вылетают у меня изо рта прежде, чем я успеваю их остановить, гнев убирает фильтр между моей головой и губами. И прежде чем я успеваю моргнуть, его кулак врезается мне в живот, и я отлетаю назад. С глухим стуком приземляюсь на бетонный пол дворика, плечами и головой ударяясь о деревянный забор позади меня.
Ужас, охвативший мое тело, затмевает боль от удара. Я приземляюсь рядом с Зандером, поэтому так быстро, как только могу, перебираюсь на его сторону и притягиваю его к себе, пытаясь защитить любым способом. Знаю, он позади меня, чувствую тяжесть пистолета, направленного на меня, но я покачиваю Зандера.
— Все в порядке, Занд. Он не причинит тебе вреда. Я не позволю ему причинить тебе боль, — говорю я ему тихим голосом, но Зандер не перестает раскачиваться, и повторять свое заклинание, и сейчас я так окаменела, что начинаю звать супергероев вместе с ним, сидя на заднем дворе, построенном на надежде, которая, как я боюсь, скоро будет омрачена насилием.
— Я пришел забрать своего сына. — Если раньше я думала, что его голос был холодным, то теперь его тон идентичен стали пистолета.
— Нет, — говорю я ему с предательской дрожью в голосе.
— С кем, твою мать, ты думаешь ты имеешь дело? — рычит он, направляя пистолет мне в спину, жесткое дуло глубоко вонзается между лопатками. — Пришло время отойти от моего сына.
Сжимаю руки в кулаки, чтобы они перестали дрожать, чтобы Зандер не понял, как я боюсь. А еще я не хочу, чтобы это понял его отец. Сглатываю, когда рыдания Зандера начинают пронзать его тело, и если до этого я не знала, то теперь понимаю с такой ясностью — с холодным потом, пробивающимся на моей коже, и страхом в сердце — что я не могу позволить его отцу забрать его. Что я буду защищать его всеми способами, что у меня есть, потому что раньше никто не мог этого сделать.
Дуло у меня на спине впивается глубже, и я сдерживаю крик боли, слезы свободно текут по моим щекам. Прикусываю нижнюю губу, потому что через мгновение я собираюсь подняться. И когда я обернусь, я должна буду показать ему, что не боюсь его. Должна буду сыграть спектакль всей жизни, чтобы спасти этого маленького мальчика.
— Сейчас же! — кричит он на меня, я вздрагиваю, когда его голос прорезает монотонный гул заклинания Зандера.
Прислоняюсь губами к уху Зандера и пытаюсь успокоить его, пока он раскачивается, надеясь, что мои слова дойдут до него — прорвутся сквозь завесу мира, в который он перенес свой разум — чтобы избавить его от страха и воспоминаний об отце.
— Зандер, послушай меня, — говорю я ему. — Я не позволю ему забрать тебя. Обещаю. Супергерои уже в пути. Они идут, хорошо? Сейчас я встану, но когда скажу «Бэтмен», я хочу, чтобы ты побежал как можно быстрее в дом, хорошо? Бэтмен.
Заканчиваю говорить, когда чувствую, что пистолет уже больше не между моих лопаток, но его ботинок врезается в мой левый бок. Стону от боли, поглощая удар, сжимая руки вокруг Зандера, когда мы с ним сильнее вдавливаемся в забор, к которому прижаты.
— Отвали нахрен, Райли.
— Бэтмен, хорошо? — повторяю я, стиснув зубы, дыша сквозь боль и заставляя себя подняться на трясущихся ногах. Делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к нему лицом.
— Ты крепкий орешек! — смеется он надо мной. — Мне нравятся сильные женщины.