Я только смотрю на него. Вижу, как бремя, тяжким грузом отражавшееся в его взгляде, исчезло, наверное, его не было весь день — но, опять же, я была немного занята. Киваю головой, не в силах говорить, он берет мою руку и подносит к губам.
И меня озаряет как никогда прежде.
Мы сможем это сделать. Все препятствия, между нами, так или иначе были устранены. Есть только самоотверженная девушка и исцеляющийся парень, и мы действительно сможем это сделать.
Он смотрит на меня, и у меня слезы наворачиваются на глаза, шагаю в его объятия и не отпускаю, потому что я именно там, где хочу быть.
Именно там, где мое место.
Дома.
ГЛАВА 29
— Уверена, что все в порядке?
Это всего лишь сотый раз, когда он спрашивает меня об этом, но часть меня молча улыбается, как же хорошо он заботится обо мне. День все длится и длится, я заверила неугомонную Хэдди, что со мной все хорошо, и ей не нужно лететь домой с работы в Сан-Франциско, чтобы физически убедиться, что я в порядке, и что я позвоню ей снова утром. Затем были мои родители и те же заверения, а потом мальчики… узнаю, как там Зандер и желаю быть там, поговорить с ним лично, а также с остальными мальчиками. После этого Колтон прерывает меня, сказав остальным людям, кто звонит — его родителям, Квинлан, Бэккету, Тедди — что мне нужен отдых, и я позвоню им утром.
— Я в порядке. Я не очень хорошо себя чувствую, но, думаю, это из-за усталости. У меня расстройство желудка. Мне следовало съесть побольше, прежде чем принимать обезболивающие. А теперь из-за них я супер сонная…
Он садится на кровать.
— Хочешь, принесу тебе что-нибудь поесть?
— Нет, — говорю я ему, тяну его за руку, чтобы он лег на спину. Смотрю на него. — Обнимешь меня?
Он мгновенно перекатывается и осторожно меня обнимает, притягивая к себе, так что наши тела соприкасаются.
— Так хорошо? — шепчет он мне в макушку.
— Ммм, — отвечаю я, прижимаясь к нему так близко, как только позволяет мое израненное тело, потому что, в его крепко держащих меня руках, боль становится немного более терпимой.
Мы лежим так некоторое время, медленно дыша. Я почти на пороге сна, когда он бормочет:
— Я обгоню тебя, Рай. Я очень, очень тебя обгоню.
Каждая частичка меня вздыхает от этих слов, от признания, которое, я знаю, тяжело ему дается. Прижимаюсь поцелуем к своему любимому местечку под его подбородком.
— Я тоже обгоню тебя, Колтон.
Больше, чем ты можешь себе представить.
Меня будят спазмы в животе.
Я лежу в кромешной тьме безлунной ночи, маленькие, беспрестанные приступы боли в сочетании с потом, покрывающим кожу, и головокружением, говорят мне, что мне нужно быстро добраться до ванной, прежде чем меня вырвет. Выскальзываю из ослабших объятий Колтона, стараясь двигаться быстро, но и не побеспокоить его. Он что-то тихо бормочет, и я медлю мгновение, прежде чем он переворачивается на спину и успокаивается.
У меня в голове туман, я так слаба от болеутоляющих. Такое чувство, будто я иду по воде. Смеюсь, потому что даже сам пол кажется мокрым, но я знаю, что это просто мой мозг, напичканный наркотиками. Веду рукой вдоль стены, чтобы успокоиться и пройти по темной комнате, случайно не наткнувшись на что-нибудь и не разбудить Колтона.
Боже, меня сейчас вырвет! Чувствую под ногами громадные ковры, покрывающие пол в ванной, и почти стону от боли, смешанной с облегчением, зная, что туалет близко. Поскальзываюсь, ударяясь о плитку, и проклинаю Бакстера и дурацкую миску с водой, из которой он вечно разбрызгивает воду. Закрываю дверь в ванную и щелкаю включателем, внезапный яркий свет бьет по глазам, поэтому я зажмуриваю их, головокружение ударяет меня в полную силу. Наклоняюсь, кладу руку на край унитаза, живот напрягается и готов рвать, но все, что я чувствую — это вращение комнаты. Мой желудок бунтует, сухие спазмы снова и снова сокрушают меня. Мой живот напрягается так сильно, что я чувствую, как по ногам течет влага.
И я начинаю смеяться, чувствуя себя такой жалкой из-за того, что меня так сильно тошнит, что я только что описалась, но мое сознание настолько вялое, настолько медленное, чтобы собрать мысли воедино, что вместо того, чтобы понять, что делать дальше, я опускаюсь на колени. Сползаю по скользкому мраморному полу, покрытому мочой, но живот болит так сильно, а голова так кружится, что мне все равно. Все, о чем я могу думать, это как жалко я должна сейчас выглядеть. Что ни в коем случае я не буду звать Колтона на помощь.
И я так устала — так хочу спать — и боюсь, что меня снова вырвет, поэтому я решаю положить голову на край унитаза и просто отдохнуть, на минуту закрыв глаза.
Моя голова начинает соскальзывать с унитаза, и я не знаю сколько времени прошло, но движение падающей головы заставляет меня проснуться. На меня тут же накатывает такая волна тепла, проходящая через мое тело, сопровождаемая безграничным холодом, что я заставляю себя остановиться на минуту и глубоко вздохнуть.
Что-то не так.
Сразу же это чувствую, хотя мой разум пытается связать мои мысли воедино, выстроить их так, чтобы они были последовательными. А я просто не могу. Для меня ничего не имеет смысла. Голова тяжелая, руки весят миллион килограмм. Пытаюсь позвать на помощь Колтона, уже не заботясь о том, что мне будет стыдно сидеть в луже мочи. Что-то не так. Упираюсь рукой о стену, поддерживая себя, чтобы я могла встать и открыть дверь, чтобы он услышал, как я зову его по имени, но моя рука соскальзывает. И когда я умудряюсь открыть глаза, когда могу сосредоточиться, вижу на стене кровавый отпечаток своей руки.
Хмм.
Смеюсь, бред берет верх. Смотрю вниз и вижу, что сижу не в моче.
Нет.
Но почему пол покрыт кровью?
— Колтон! — зову я, но я так слаба, что знаю, мой голос недостаточно громкий.
Я уплываю, мне так тепло, а я так устала. Закрываю глаза и улыбаюсь, потому что вижу лицо Колтона.
Он такой красивый.
И весь мой.
Чувствую, как меня начинает затягивать сон — мой разум, мое тело, мою душу — и я позволяю его сонным пальцам выигрывать в перетягивании каната.
И прямо перед тем, как он мною овладевает, я понимаю почему у меня кровь, но не понимаю как.
О, Колтон.
Мне так жаль, Колтон.
Темнота грозит схватить меня.
Прошу, не надо меня ненавидеть.
У меня не осталось ничего, чтобы противостоять удушающей черноте.
Я люблю тебя.
Человек-Паук. Бэтм…
ГЛАВА 30
Колтон
Меня будит звук выстрела. Подскакиваю в постели и, переводя дыхание, говорю себе, что все кончено. Просто чертов кошмар. Чертов ублюдок мертв и получил по заслугам. Зандер в порядке. Райли в порядке.
Но что-то не так. До сих пор не так.
«Скажи что-нибудь, я отпускаю тебя…», — я вздрагиваю в панике, которую чувствую, слыша слова песни, когда они доносятся из верхних динамиков. Дерьмо. Я забыл выключить их прошлой ночью. Вот, что напугало меня до чертиков? Провожу руками по лицу, пытаясь вырвать себя из тумана, вызванного сном.
Должно быть это музыка.
«…Прости, что не смог…»
Тянусь к пульту управления на тумбочке, чтобы выключить музыку. А потом слышу его снова — звук, который, я уверен, разбудил меня.
— Бакс? — зову я, и понимаю, что сторона кровати Рай пуста. Он снова скулит. — Черт возьми, Бакс! Тебе правда приспичило отлить прямо сейчас? — говорю я ему, спуская ноги на пол, и встаю, секунда ожидания, чтобы прийти в себя, и слава Богу, подобное случается реже, потому что мне надоело чувствовать себя восьмидесятилетним стариком каждый раз, когда я поднимаюсь с постели.
Сразу же смотрю в сторону лестницы, проверяя, есть ли внизу свет, и волосы на моей гребаной шее встают дыбом, когда я вижу, что там чертовски темно. Бакстер снова скулит.
— Расслабься, чувак. Уже иду! — делаю несколько шагов в сторону ванной и чувствую облегчение, видя полоску света, пробивающуюся из-под закрытой двери. Иисусе, Донаван, успокойся, она в порядке. Не нужно висеть у нее над душой и пугать до усрачки только потому, что сам все еще сходишь с ума.
Бакстер снова скулит, и я понимаю, что он тоже у двери в ванную. Какого хрена? Пес слишком часто лизал свои яйца и сошел с ума.
— Оставь ее в покое, Бакс! Она плохо себя чувствует. Я выпущу тебя. — Направляюсь к ванной комнате, зная, что он не пойдет со мной, пока я не возьму его за ошейник. Выкрикиваю тихое проклятие, пытаясь заставить его повиноваться, но он не двигается. Я чертовски измотан и не в настроении иметь дело с его упрямой задницей. Поскальзываюсь на мокром полу и выхожу из себя. — Хватит пить эту чертову воду, и тебе не придется ходить в туалет посреди гребаной ночи! — делаю еще один шаг и снова поскальзываюсь, я чертовски зол. Со всем произошедшим у меня проблемы с сохранением хладнокровия.
Бакстер снова скулит у двери в ванную, и, достигнув ее, я стучу по ней костяшками пальцев.
— Ты в порядке, Рай? — Молчание. Какого хрена? — Рай? Ты в порядке?
Проходит долбаная секунда между моим последним словом и тем, как я распахиваю дверь, но, клянусь Богом, она похожа на целую жизнь. Столько мыслей — миллион из них пролетает в моем сознании, как перед началом гонки — но та единственная, которую я всегда блокирую, которой никогда не позволяю управлять собой, овладевает теперь каждой чертовой частью меня.
Страх.
Разум пытается осознать то, что я вижу, но не могу понять, потому что единственное, на чем я могу сосредоточиться — это кровь. Так много крови и посреди нее, прижавшись к стене с поникшими плечами, закрытыми глазами, и таким бледным лицом, что почти сливается со светлым мрамором, сидит Райли. Мой разум спотыкается, пытаясь охватить картину целиком.
А затем время устремляется вперед и начинает двигаться чертовски быстро.