Страшилка для самых пугливых.
За всю дорогу меня никто не останавливал. Лишь у самого въезда в город попался пост милиции, усиленный солдатиками, но и они только взглянули в мою сторону и отвернулись.
Чего взять с такой развалюхи?
По-прежнему моросило, и улицы были мокрые, грязные. Их вообще практически не убирали с самого момента катастрофы. Даже так – Катастрофы, как вдруг стали называть случившееся, пусть, если разобраться, самого страшного не произошло. Дома, заводы, земля остались на месте, следовало лишь наладить нормальное функционирование общества в новых условиях.
Признаться, я думал, месяц – вполне достаточный срок. Технологических прорывов ждать не приходится, их и не было с самого развала, но речь ведь не о них.
Или понятие пошло от самых богатых, вдруг ощутивших зыбкость материального, вкупе со своей еще недавно неоспоримой властью? Деньги что? Бумага. А уж всякие акции и облигации – вообще макулатура.
Ожидаемого письма, увы, не было. Воды, газа и света – тоже. Квартира быстро приобрела нежилой вид. С отключенным пустым холодильником, немытой посудой, пыльная, какая-то мрачная. Происходи дело зимой, наверняка не обошлось бы без льда под подоконниками, а то и сосулькой на старенькой люстре.
Неудобства я предвидел, почему и взял с собой небольшой термос. Ночевать здесь я все равно не собирался, а так, промочить горло и придать голове бодрости, – хватит.
Больше мне ничего не требовалось.
Горячий кофе взбодрил. Я чуть посидел на диване, затем полез в карман за сигаретами.
Привычка – страшная штука. Вроде бы не имело особого смысла, однако курить я отправился все равно на балкон.
После кофе табачный дым особенно приятен. Я встал у самой двери, чтобы не попадать под водяные капли, и неторопливо затягивался привычной отравой.
– Добрый день! – раздалось от соседнего балкона.
Димка вышел под дождь и взирал на меня с непонятной смесью радости и смущения.
– Добрый, – согласился я, хотя доброго ничего не видел.
– А я слышу, дверь на балкон открылась. Что-то вас давно не видно, сосед.
– Я в основном торчу у приятеля на хуторе. Что тут сейчас делать?
– А можно заглянуть к вам?
– Отчего же нет? Заходи.
Разница в возрасте позволяла мне беседовать фамильярно. Как говаривают культурные люди, я мог бы быть твоим отцом.
Интересно, мы соседствуем уже пару лет, но до сих пор Димка не изъявлял желания сойтись поближе или хотя бы общаться на ином уровне, чем простые «здравствуйте» и «до свидания».
Димка зашел и огляделся с видимым интересом. Впрочем, почти сразу угасшим. Не было у меня ни навороченной аппаратуры, ни слоников в секции, ни развешенного по стенам оружия, ни каких-нибудь фото или плакатов. Разве что книги, однако как раз к ним интерес соседа был самым минимальным.
– Как в городе? – не спрашивать же о работе, когда я толком никогда не знал, где и кем числится молодой и перспективный менеджер! Или кто он там?
– Ничего хорошего. Как в Средневековье. Ни воды, ни света… И в офисе полнейший застой. Сделки практически по нулям, сплошной убыток. Никому ничего не надо, – вздохнул Димка. – Гораздо хуже, чем в кризис. Тогда были цветочки…
– Когда-то должны были пойти и ягодки. Нельзя же вечно делать деньги из воздуха, а притом объявлять, будто это единственная достойная цель в мире. С какого-то момента цивилизация стала загонять себя в тупик. Сейчас мы лишь получили закономерный результат – полный абзац. Ничего. А ведь всего лишь накрылась вся электроника. Остальное-то осталось на месте. В Америке, если верить радио, намного хуже. Там уже вовсю стреляют.
– Как бы и у нас не начали! Недовольных – тьма, – передернулся Димка.
– В недовольных у нас всегда ходит едва ли не все население. И ничего, как-то обходилось.
Димка пренебрежительно махнул рукой, невольно выражая отношение ко всяким «населенцам».
– Ерунда. До Катастрофы жилось неплохо. Главное – чуть подшевелиться. Все возможности, лишь успевай. А вот сейчас… Блин! Самолеты не летают, Интернета нет, банки практически не действуют, ценные бумаги упали до нуля…
– Значит, не такие уж они и ценные, – улыбнулся я. – Бумага – она бумага и есть. Как ее ни назови.
– Скажете тоже! – не поверил Димка.
– Разве не так? Чуть ветром дунуло – и улетели в даль светлую. Был в нашей истории момент – керенками стены обклеивали. Хотя считались они не облигациями, а деньгами.
Сосед помялся. Он явно хотел что-то попросить, и потому спорить было не в его интересах.
– Скажите, вы правда бывший военный?
– Правда. Только было это еще в прежнем государстве. Потом служить смысла не было.
– И в Афгане были? – после паузы уточнил Димка.
– Был.
Не очень я любил афишировать далекое прошлое, но вот, просочилось как-то…
– Так вы – десантник? – сделал вывод сосед.
– Почему? Обычный мотострелок.
– Но вы же говорите – воевали… – как-то упал духом собеседник.
Я вздохнул. Штамп – он штамп и есть. Кто был – знает, остальным же приходится объяснять: десант, при всем моем к нему уважении, погоды там не делал. Все мы воевали одинаково, вне зависимости от цвета парадных погон. Которых там, кстати, и не носили. Обходились полевыми. Полное обезличивание.
– Было дело. Но – давно, – не стал я развивать тему дальше.
Димка посмотрел с некоторым сомнением. Очевидно, я по каким-то причинам представлялся ему последним шансом, и даже сомнение это поверхностно. Зато как начать серьезный разговор, сосед пока еще не представлял.
– Помощь нужна? – прямо спросил я. Надоело ходить вокруг и около.
– Нужна, – отвел глаза Димка. – Наезжают тут на меня по-крупному.
– А милиция на что? Бандитизм как раз по их части, если уж на то пошло. Вон их сейчас в городе сколько! Плюнуть некуда! Или в мента попадешь, или в вэвэшника.
– Милиция предпочитает не вмешиваться. – Глаз сосед так и не поднял. Сидел, уставившись в пыльный пол.
Но не лихие же девяностые на дворе! Роль главного рэкетира давно взяла на себя власть, а она не любит конкуренции.
– Почему? Ты хоть пробовал? Или подумал, что такие дела лучше решать частным порядком в виде небольшой войны?
Вдруг стало интересно – с какого бодуна я вдруг должен защищать практически чужого мне человека? Ладно если бы это был беззащитный старик или просто тот, кого я по каким-либо причинам уважаю. Димка вообще представляет себе, что это такое – связываться с бандой? Мой-то интерес в чем? Повышенная жажда справедливости? Так она касается простых людей, а не простых менеджеров. Они пусть сами разбираются.
Деньги? Человеческая жизнь их просто не стоит. Да и зачем они – по нынешним-то временам?
– Мне сказали – если обращусь, еще хуже будет. Голову открутят в тот же день, – процедил Димка. – Что там у них тоже есть люди.
– Тогда иди в ФСБ. Объясни им – безопасность государства сейчас зависит исключительно от того, удастся ли обеспечить внутренний порядок. Или власть докажет право на существование, или все рухнет самым элементарным и довольно кровавым способом. Там люди серьезные, обязаны понимать простейшие вещи.
Димка тяжело вздохнул.
– Я думал, вы мне поможете…
– С какой стати? – откровенно спросил я. – Думаешь, они меня послушают? Я же не криминальный авторитет. Дима, жизнь совсем не похожа на нынешнее кино. Герой, который от нечего делать громит банду за бандой… На силу найдется другая сила, а рисковать жизнью мне элементарно не хочется.
– Я отблагодарю… – сосед едва не просипел. На обычную речь это не походило.
– Жизнь дороже любых благодарностей. Вдобавок, пролейся кровь – и я же стану виноватым. Мой совет – иди в ФСБ. Все должно быть по закону. Ребята там крутые, не мне чета. Застоялись, поди, без дела.
Я даже не уточнял – что именно понадобилось неведомым отморозкам, и один ли мой сосед удостоился подобной чести, или наезд носит массовый характер? Во многих знаниях многие печали. Да и какая мне-то разница?
Я – по нынешней роли своей – злодей. И по обычной – отнюдь не герой, готовый спасать напропалую всех, оказавшихся в поле зрения.
– Извините, – пробормотал Димка.
Он как-то скукожился, стал меньше, несмотря на немалый рост и горы мышц.
Дверь за гостем закрылась. Я вышел на балкон покурить.
Странные встречаются люди. Да что толку думать об этом?
Дел, в общем-то, не было. Просто не хотелось сразу садиться за руль. И дорога не та, и погода…
Полки с книгами словно ждали, когда я подойду к ним. Какую-то часть мы с Виктором перевезли на хутор, но большинство так и продолжало стоять на своих местах.
Пальцы скользнули по знакомым корешкам. Я какое-то время раздумывал, потом выбрал себе чтение и залег на диванчик.
Пара глотков кофе из термоса, опять страницы… В принципе, разве не это счастье?
Время летело незаметно. Я взглянул на часы и присвистнул. Скоро вечер, и желательно уехать сейчас, чтобы добраться засветло.
Ладно, что мешает взять книгу с собой и дочитать уже в нынешнем жилище? Только допить кофе, перекурить – и в путь.
Со двора раздался хлопок, мигом заставивший меня насторожиться. Следом – еще один, и еще – последний.
И сразу заработал мотор. Я рванул на балкон, как раз чтобы заметить, как прочь от подъезда, стремительно набирая ход, отъезжали «Жигули» последней модели.
Стреляли…
Пришлось перегнуться через перила, и в глаза бросилось лежащее у самого выхода тело.
Телефоны не работали. До сих пор. Власти обещали что-нибудь сделать, восстановить АТС, да руки не дошли. В частном секторе, во всяком случае.
Я лишь накинул куртку и помчался на улицу.
Димка раскинулся у самых ступенек. Одежда на груди намокала красным в двух местах, однако не это было самое страшное. Бывает, и пули рядом с сердцем, и человека удается спасти. Но вот третье отверстие, прямо в голове, уже не оставляло соседу никаких шансов.
Рядом уже оказалась супружеская пара с первого этажа, старичок-пенсионер…