– Вдали ситуация не та. Нет столь явного разделения. Кого бить – решительно непонятно. Революции в России всегда начинаются со столиц. Семнадцатый год, перестройка, девяносто третий, сейчас…
– Думаешь, революция? – уловил мысль прапорщик.
– Откуда я знаю? Но где проезжал, все относительно спокойно. Разве что опять братки появились. Шалят по-крупному. Как же без отморозков? Ваш брат понадобится – не найдешь.
– Говорят, чрезвычайное положение введут, – многозначительно приподнял глаза вверх собеседник. – Тогда посмотрим, чья правда, бандитов или наша?
– Давно пора. На то и власть, чтобы не бороться, а предотвращать.
– Это точно, – вновь согласился прапорщик.
Со стороны Москвы неслась еще одна машина, следом за ней – другая, и ей уже преграждали путь.
– Я поехал? – Вопрос прозвучал полуутвердительно.
Милиционер замялся. Он видел во мне своего человека, тем не менее есть такая вещь – субординация.
– Подождите, – наконец изрек прапорщик и прямо с моими документами направился туда, где рядом с бронетранспортером стоял явный начальник поста.
Весь доклад занял от силы минуту. Начальник покосился в мою сторону и кивнул. У него хватало забот помимо моей скромной персоны. Тем более, мой путь проходил мимо столицы и не из нее.
– Счастливого пути! – Прапорщик вернул бумаги и взял под козырек. – И будьте осторожнее. Местами шалят. Старайтесь не останавливаться.
– Вам тоже удачи!
Вдали уже виднелись очередные машины, и служба постовых явно не обещала быть на сегодня легкой.
Все относительно. Находящимся сейчас в Москве приходится намного хуже.
За всю мою довольно богатую событиями жизнь попадать в камеру мне не доводилось. В полном соответствии со словами классика, я чтил Уголовный кодекс. В старые годы – полностью, в последующие – насколько это возможно. Неуплату налогов в расчет не беру. Нет смысла платить государству, которое готово обобрать тебя как липку, а затем использовать полученное на прихоти многочисленных депутатов или на продвижение заведомо вредных программ. Армию развалили, образование – тоже, а остальное пусть оплачивают чиновники. Раз уж они насилуют мою страну и народ, не считаясь с мнением населения.
Что же до некоторых случаев – так справедливость гораздо выше установленных правительством законов. Власть принимает правила для защиты от простых людей, но мне ли покорно воспринимать навязанное?
Но тут господь миловал – вплоть до сегодняшнего дня. Ему тоже явно не по душе был присосавшийся к власти жадный и невесть что возомнивший о себе продажный сброд.
Не считая нескольких армейских залетов на губу, можно сказать, мне везло. Вплоть до сегодняшнего дня.
Еще бы знать причину столь резкой перемены судьбы!
Я старался соблюдать внешнее спокойствие, а сам лихорадочно размышлял – что стало известно властям? Даже обидно залететь накануне событий!
Везли меня не в милицию. И не в крохотную местную тюрьму, игравшую роль пересылочной – на большее наш городок не тянул. Хоть это хорошо. Как-то не слишком хотелось оказаться вместе с уголовной братией. О нравах в камерах я знаком больше понаслышке, вернее – из фильмов, но этого достаточно, дабы не иметь ни малейшего желания изведать «прелести» мест заключения. Драки, унижения… Нет уж, увольте!
Судьба хоть в чем-то пошла навстречу. Местом моего пребывания стало здание Службы. Прошли времена, когда люди боялись ее как огня. Собственно, уже в моей юности она перестала играть роль всеобщего пугала, а уж теперь…
Бывать здесь мне не доводилось. Лучше бы и не довелось. Но от сумы и от тюрьмы…
Оказалось, камеры, в полном соответствии со слухами о кровавой гэбне, располагались в подвале. Я успел заметить четыре двери, выходящие в общий предбанник, после чего одна из них гостеприимно распахнулась, впуская меня внутрь.
Мрачновато, разумеется. Тесновато. Бедновато – тоже. Привинченный к полу стол, двухъярусные нары по обеим сторонам. Но после тщательного обыска сигареты мне оставили, а рассчитывать на большее и не стоило.
Сокамерников не оказалось. К счастью. Не слишком люблю общество, а уж тюремное…
Жаль, от моих предпочтений ничего не зависит.
И потекли часы.
Меня не вызывали на допрос к следователю, не били резиновыми дубинками, не прессовали градом доказательств, не советовали написать чистосердечное раскаяние. Просто привезли – и забыли. Или же – давали время напугаться как следует, чтобы сделать более податливым. Так уж, во всяком случае, вернее.
Решать было нечего. Глухой отказ – что бы ни предъявили в виде обвинения. Помощи ждать неоткуда, и все равно – тянуть резину. Насколько окажется возможным.
Сидел, вспоминал, строил планы и вероятности, словно не знал – любой заранее выстроенный разговор все равно пойдет не так, как представлялось в воображении. Но надо же чем-то заняться!
А вспомнить было что…
Глава 5
Очередная деревня открылась неожиданно. Лишь промелькнул на фоне деревьев указатель, а дальше лес по сторонам закончился, и дорога превратилась в улицу. Пожалуй, даже не деревня, а поселок городского типа или небольшой городок. Судя по многоподъездным двухэтажным каменным домам, за которыми маячила даже пара стареньких «хрущевок». Этажа в четыре, но и то для сельской глубинки многовато.
Нет, деревянные жилища тоже имелись, и не столь мало, да где их нет? Даже в больших городах на окраинах встречается и не такое.
Несмотря на близость к Москве, городок так и не развился в полноценный город, как это случилось со многими такими же населенными пунктами. По каким причинам – кто знает, да и есть ли для меня разница? Мне здесь не жить.
Что насторожило практически сразу – безлюдье вокруг. Пусть в столице происходили беспорядки, тем более народ должен собираться, обсуждать, питаться слухами в отсутствии достоверной информации… Не отправились же они дружно помогать восставшим или правительству – в соответствии с личными симпатиями!
В стороне на какой-то улочке промелькнула сожженная милицейская машина. Перед двухэтажным зданием с табличкой у входа и выбитыми стеклами в некоторых окнах. Может, управление милиции или горсовет?
Рядом валялось несколько тел. Скорость не позволила сосчитать, а притормаживать и разглядывать я не стал. Любопытство бывает вредным для здоровья. Валялись в пыли какие-то бумаги. Картинка сильно напоминала войну, вот только кого и с кем? Или беспорядки перекинулись на весь столичный регион?
Пришлось остро пожалеть о запрятанном в сумке автомате. Пока дотянешься, столь нужный предмет может уже и не понадобиться.
С другой стороны, наличие оружия превращает гражданина, с точки зрения любого представителя власти, в отпетого преступника. Потом доказывай, мол, по дороге нашел и как раз вез, дабы сдать официальным лицам! Как бы не загреметь до скончания дней, если чего не похуже. При бунтах могут и не разбираться. Им что? Лишнее тело со стволом – лишний террорист. Одним трупом больше, одним – меньше, невелика разница. Умело преподнесешь – еще и орден заработаешь.
Я без того имел при себе «макара» – из того же тайника. Только, прав был классик, пистолет требует ежедневного упражнения, и уверенности в собственной меткости у меня не было никакой.
По левую руку промелькнул магазин с разгромленной витриной и какими-то валявшимися предметами. Я больше смотрел на дорогу, а по сторонам лишь косил в поисках опасности. Кажется, внутри промелькнуло чье-то лицо, но уверенности не было.
Развернуться бы, да на пост, и пусть присылают сюда бэтээр с солдатами! Только улица довольно узка, пока будешь поворачивать, всякое может случиться. Опасные места следует проскакивать на максимальной скорости и уж потом разбираться в ситуации.
Из переулка справа выскочили двое человек в штатском. Призывно махнули рукой, требуя остановки.
Щас! Нашли дурака! Даже будь милиция, не остановился бы. Нарвешься на классического оборотня в погонах. Только вперед!
Показался еще один магазин, распотрошенный, как и первый. Только здесь, наряду с коробками, валялось несколько человеческих тел. И еще несколько живых торопливо выскочили на шум машины и попытались броситься наперерез.
Я едва увернулся от столкновения и лишь прибавил газу – насколько это было возможно. Поневоле пожалеешь, что «Нива» – не гоночный «Феррари».
Кто-то из оставшихся позади вскинул руку в характерном жесте, но выстрелов я не слышал за ревом мотора, а попасть у него шансов почти не было. Не кино, где все пули летят в цель. Да еще в движущуюся.
Лишь отметил этот факт, а дальше смотреть в зеркало стало некогда. Сзади – ерунда. Главное, чтобы никто не перекрыл дорогу на выезде. Вот тогда возможны самые разные варианты вплоть до летальных.
Кто бы ни находился в городе, мысль организовать заставы им явно не пришла в головы. То ли не хватало сил, то ли подвела кажущаяся безнаказанность, то ли отсутствовало командование и царствовала стихия, однако промелькнули крайние дома, дальше машина проскочила через железнодорожный переезд, и я оказался на свободе. Пока, во всяком случае.
Чуть сбросил скорость и потянул из багажника карту. Хорошо, ума хватило еще до Катастрофы распечатать подробные снимки со спутников, и теперь можно было более-менее свободно ориентироваться в незнакомом районе.
Вернуться на пост было необходимо, а вновь ехать через городок – откровенно глупо. Второй раз рисковать не стоит. Но быть не может, чтобы неподалеку не нашлось объезда! Не глубинка, Подмосковье, тут более-менее сносных дорог всегда хватало.
Есть! Влево должен находиться небольшой дачный поселок. Даже станция железнодорожная имеется. Проскочить через него, а там по небольшому шоссе обогнуть городок и вернуться к заветной развилке. Вроде должно получиться.
Ох, уж наша вечная раздвоенность! Интересно, кто хозяйничает в городке – бандиты или бунтари? И есть ли разница в методах тех и других? Конечно, нет. Любое выступление сопровождается грабежом, а то и убийствами ни в чем не повинных граждан. Проще говоря, «революционер» – всего лишь прикрывающийся возвышенными идеями бандит.