Она резво развернулась лицом к опасности и стала так же пятиться обратно – потеряв возможность ориентироваться, она полезла задом туда, откуда только что приползла. Мыслей не было в ее голове, страх вытеснил всё. Так, двигаясь опять задом, она доползла до сапог, и тут опять случилось то, чего она испугалась на выходе, – чьи-то руки ухватили ее за бедра, затем быстрыми рывками ощупали ягодицы, туго обтянутые кожаными штанами, и попытались ее удержать. Сквозь страх и ужас темноты нескончаемого, длинного, запутанного лабиринта, в котором она очутилась неведомым образом, одна мысль смогла пробиться в ее сознание: ЕЕ ХОТЯТ ЛИШИТЬ ДЕВИЧЬЕЙ ЧЕСТИ!
Больше всего на свете она боялась ее потерять, памятуя об условиях, перечисленных человеком. Она яростно лягнула насильника, и после повторного сдавленного крика руки, хватающие ее, разжались.
Не останавливаясь, девушка поползла вперед, стараясь оказаться подальше от ужасных рук, окруживших ее со всех сторон. Ганга, больно ударяясь коленями и выбивая дробь зубами, удирала, как ей казалось, из ставшей бесконечной повозки жениха, куда она так неосмотрительно забралась. Она заметила впереди просвет и поспешила к нему. Но ей преградил путь еле различимый на фоне виднеющегося спасительного кусочка света чей-то силуэт. Он поднял голову, и Ганга увидела, что вместо волос у него костяные гвозди, а из глаз на нее смотрели змеи.
– Ты кто? – спросил силуэт.
Больше выносить того, что происходило, она не могла. Взвизгнув как циркулярная пила, шаманка выхватила свой жезл и не думая запулила чем-то убойным в стоявший напротив ужас. Удар магии прошел сквозь него и врезался в следующего, появившегося в это самое время в проеме. Этот второй с воплем улетел, и опять наступила тьма.
– Ну все, с меня хватит! – прошипел кто-то, и силуэт исчез.
На какое-то время наступило затишье. Потом снаружи послышались шепотки.
– Эту тварь надо убить, – сказал кто-то.
– А как? Она атакует. Давай с двух сторон. Думаешь, получится?
– Не жнаю. Но попробовать штоит, – шепеляво, с кашлем ответил первый.
Орчанка сжалась, затравленно озираясь в темноте. На нее напали и хотели обесчестить, теперь после того, как не получилось, хотят убить.
Рассудок постепенно возвращался к ней, и она смогла немного собраться с мыслями. Судя по словам нападавших, ее хотят взять в клещи, с двух сторон. Ганга приготовилась дорого продать свою жизнь.
Когда две тени появились с разных сторон, она одного вынесла «воздушным кулаком», а на второго, голова которого появилась в прорехе парусины у ее ног, натравила духов и врезала со всей силы жезлом по голове. Оба нападавших – один с руганью и воплем, другой тихо и безмолвно – исчезли из видимости. Она одержала вторую победу и готовилась к дальнейшему сражению. Но все было тихо. Наконец она с горечью подумала, что, вероятно, орка и эльфара уже нет в живых, а этот гуляка где-то носится, отдавая долги. Оставив ее одну на растерзание чудовищам и врагам.
Я проснулся от шума и вопля, что произошло, не понимал. В повозке вместе со мной кто-то был, но сканер не показывал тревожные маркеры. Недолго думая я на всякий случай ментально излил немного страха, и он разлился по повозке. Присмотрелся.
От меня задом наперед по днищу повозки, на четвереньках убегала Ганга и вопила так, что могла бы разбудить мертвого.
Потом она остановилась и, еще громче вопя, направилась в мою сторону, но при этом как-то ухитрилась развернуться задом и так довольно быстро пятилась ко мне. Чтобы успокоить девушку и чтобы она не протаранила меня своей обтянутой штанами попой, я попытался осторожно схватить ее за бедра, стараясь остановить. Но она так ею виляла, что мои руки соскальзывали и только гладили ее. Неожиданно не переставшая орать, как будто ее резали, орчанка резко выбросила ногу назад и лягнула меня, как норовистая корова лягает неумелую доярку. Удар пришелся мне в правый глаз, и, не будь защиты Лиана, быть бы мне одноглазым.
Всякое желание успокаивать разбушевавшуюся шаманку мигом исчезло, и, держась за подбитый глаз, я махнул рукой. До меня дошло, что это я испугал будущую невесту и что тут теперь мне отдохнуть не удастся.
– Ну все, с меня хватит! – произнес я раздраженно и улетел на спутник.
Когда шаманка полезла в повозку, которой управлял Фома, Гради-ил только усмехнулся – скучает девка, да вида не показывает. Хорошую спутницу жизни отхватил глава их рода. Ему под стать. Он хотел расспросить орка про одежду лесных эльфаров, что не удалось сделать в прошлый раз, но вопрос застрял у него в горле. Так как в тот самый момент тишину ночи разорвал громкий, испуганный крик. Крик, переходящий в отчаянный вопль, ударил по ушам обоих мужчин и выбил из них способность четко мыслить, таким неожиданным он был и пропитан таким страхом, что они вскочили и суматошно заметались вокруг костра, тревожно оглядываясь. Эльфар наконец замер и через пару мгновений растерянно произнес:
– Никого из чужих нет, может, она укололась? – Он посмотрел на Фому. – Обо что-то.
Но вдруг из повозки раздался новый вопль ужаса, что пробрал обоих до мозга костей. Неожиданно к ним стал приходить страх, мужчины на несколько рисок впали в паралич, а потом орк, как более молодой и быстрый, рванулся к повозке, откинул полог и заглянул туда. Но что-либо разглядеть он не смог. Ему в лицо уперлось что-то мягкое, и он автоматически, движимый одними рефлексами, схватил это странное и мягкое. Но додумать, что это могло быть, орк не успел, ему прямо в лицо что-то прилетело, ударило, и он, ухнув, издав сдавленный крик, улетел в кусты. Подбежавший Гради-ил, как более опытный, не стал соваться в повозку. Кроме того, ему мешал безотчетный страх. Он помог подняться орку, по морде которого на всю левую сторону разливался огромный синяк.
– Что там? – спросил снежный эльфар, с тревогой поглядывая на крытую тентом и темнеющую в сумерках повозку человека.
– Не знаю, – смог вымолвить Фома, как только пришел в себя. – Что-то небольшое, размером с собаку, шустрое, мягкое и лягается.
– Может, шарныга забрался и напугал Гангу? – предположил эльфар, прислушиваясь к раздающемуся из повозки подвыванию какого-то хищника, пробирающему до дрожи.
– Нет, не шарныга. У шарныги копыт нет, – не согласился орк и ощупал опухшее лицо. – Левым глазом ничего не вижу, может, вытек?
В это время раздался новый крик, и разведчик, словно подхваченный порывом ветра, сорвавшись места, бросился к повозке. Он откинул в сторону тяжелое покрывало, занавешивающее вход, и увидел силуэт.
– Ты кто? – спросил незнакомец, и тотчас от него отделилась какая-то малоразличимая волна, она ударила по разведчику и унесла его за стоящего орка в те же помятые кусты, откуда он помогал выбраться Фоме.
Теперь уже орк помогал снежному эльфару. У того на бледном лице стал проявляться и наливаться синевой огромный синяк. Вся левая сторона опухала на глазах, Гради-ил пошарил языком во рту и выплюнул несколько зубов.
– Эту тварь надо убить, – проговорил разозленный разведчик.
– А как? Она атакует, – с сомнением ответил орк, он опасался подходить к повозке. Но, решив все-таки спасать соплеменницу, предложил: – Давай с двух сторон. – Потом с еще большим сомнением произнес: – Думаешь, получится?
Гради-ил, которому мешали говорить выбитые зубы и опухшая половина лица, с трудом ответил:
– Не жнаю. Но попробовать штоит.
Потом стали делить, кто пойдет с «центрального входа», по всему было видно, что это самое опасное направление атаки. Обоим не хотелось еще раз подставляться. В конце концов кинули на пальцах чет-нечет, и вход достался орку.
– Затихла, тварь, – еле слышно прошептал он, а Гради-ил с ужасом подумал, что они скажут про невесту человеку, когда он вернется? Эта тварь, скорее всего, ее убила и сейчас сидит и жрет. Он прислушался, но из повозки не доносилось ни звука.
Они разделились и одновременно подкрались к повозке с разных сторон. Первым улетел Фома и затих. Гради-ил, разрезав парусину, просунул голову и тут же получил сильнейший удар. Падая и теряя сознание, он с горечью подумал: не уберегли.
Я вернулся утром. Но лучше бы не возвращался. Мою повозку окружили ездовые орки, и ими командовал Фома. Все вокруг было выжжено, словно по степи прошелся залп «катюши». У ног Фомы лежал бесчувственный Гради-ил. Судя по его ауре, жить ему оставалось недолго.
Что лицо эльфара, лежащего безмятежно и сложившего руки на груди, как покойник, что морда орка с левой стороны были синие и опухшие. Моя повозка представляла собой решето.
– Фома, что здесь происходит? – спросил я, рассматривая его и весь отряд, залегший метрах в тридцати от повозки.
– Беда, учитель! – Фома чуть не плакал. – Не уберегли мы твою невесту.
Он упал на колени и подставил голову для казни.
Я потряс головой, пытаясь отключиться от нереальной картины.
– Вчера, когда я ушел, она была жива-здорова и еще лягалась. Что за ночь-то произошло? Рассказывай! – поднял я с колен орка. – Что произошло?
– В твою повозку вчера пробралась какая-то тварь. Мы не заметили ее, она, видно, колдовала, а Ганга решила переночевать в твоем фургоне. Там на нее тварь и напала. Шаманка кричала, мы поспешили ей на помощь, но помочь не смогли. Очень сильная тварь. По-видимому, она Гангу убила и сожрала. – Все это он говорил несвязно, глотая слова и чуть не плача. – Мы с ней всю ночь бились и не смогли одолеть. Теперь она превратилась в Гангу и страшно ругается. Обещает нас на костре сжечь. А Гради-ил уже отходит. – Фома посмотрел на эльфара, не выдержал и заплакал.
Мне оставалось только покачать головой. Я склонился над эльфаром и увидел, что в нем духи пожирают его жизнь.
– Лиан, забирай кибуцьеров, – сказал я, и духи мгновенно перешли в меня.
Гради-ил открыл глаза, непонимающе похлопал ими и шепеляво спросил:
– Я уже на небешах?
Не отвечая, я влил ему в рот эликсир, ополовиненный фиал протянул Фоме и направился к повозке.