— Что… ты… такое?..
— Оставьте эти глупости, почтенная! Мне холодно и… грязно!
— Я ничего не могла поделать с этим магом…
— Почтенная! Он полжизни совершенствовал умение нападать и отнимать, а вы учились оберегать и сохранять! Прошу, поторопитесь, а то я задохнусь!
Ведунья взяла со стола нож и, задумчиво трогая лезвие пальцем, сказала:
— Ты опасен… Очень опасен… Почему я должна тебя освобождать? Мне следует завершить то, что не удалось магу…
Вот и объясните мне, что такое людская благодарность!
— Почтенная! — Я начинал холодеть не только от отсутствия одежды. — Вы производите впечатление разумной женщины… Не совершайте ошибку, о которой будете жалеть всю оставшуюся жизнь!
Вру, конечно. Не о чем ей будет жалеть. Можно подумать, моя тушка нужна кому-то целой и невредимой и этот кто-то сурово накажет убийцу…
— А ты испугался, — меланхолично констатировала старуха.
Кто бы отрицал… Я не хочу умирать, как правильно отметил неудавшийся похититель чужих сокровищ.
— Почтенная, одумайтесь! Нида, да хоть вы ей скажите! — Я использовал последнюю надежду на спасение.
— Нида… — Ведунья вздрогнула. Взгляд женщины мгновенно заволокло пеленой слёз, и я услышал горестный всхлип: — Девочка моя…
— Что с ней? — Невольно подаюсь вперёд — и плачу за это больно впившейся в горло верёвкой.
— Он зачаровал мою девочку… — Руки женщины бессильно обвисли.
— Как именно?
— Не знаю… Воткнул что-то в грудь, она и затихла…
— Почтенная! — строго сказал я. — Немедленно освободите меня, если хотите, чтобы ваша воспитанница вернулась к вам живой и невредимой!
— Ты… сможешь?..
— Если время не упущено, смогу, — обещаю так твёрдо, как только получается.
— Хорошо, но… Тебе хватит одной руки?
— Одной руки? Наверное… — ответил я, прежде чем понял, какой опасностью грозит этот ответ.
Ведунья перерезала верёвку, проходящую за спинкой кресла и под сиденьем — соединяющую петлю на моей шее и связанные щиколотки. Потом на свободе оказалась моя левая рука, но лишь для того, чтобы тут же быть заломленной за спину: хвост удавки обхватил запястье, вздёргивая его к загривку. Далее пришла очередь ног — старуха стреножила меня, как лошадь, оставив возможность совершать лишь крохотные шажки, и только тогда разрезала путы, удерживающие на подлокотнике мою правую руку.
— Я буду следить за каждым твоим движением, — хмуро сообщила ведунья. — И если увижу, что ты…
— Где Нида? — Не то чтобы я торопился спасать девушку, но от печальных угроз старухи становится не по себе. Очень не по себе.
— В соседней комнате…
Путаясь в затёкших ногах, я поплёлся в указанном направлении, неестественно выпрямив спину, чтобы дать шее хоть немного отдыха.
Собственно, не составляло труда догадаться, что предстоит обнаружить в теле юной ведуньи. Разумеется, маг не остановился бы, после того как его сын выпил бы меня: участь старухи и её преемницы была предрешена. Уверен, ведунья прекрасно это понимала… Любопытно, зачем она послала деревенского пацана за мной? Надеялась, что моё появление что-то изменит? Чувствовала, что я смогу справиться там, где струсила сама?
Как заявил сам «отступник», у него было мало времени. А что делает человек, вынужденный считать каждую минуту? Правильно, старается не делать лишних движений! Можно выпить Силу самолично, а можно… Заготовить впрок. Правда, для этого нужен некий специфический инструмент. Кридда. Или, как её ещё называют, «Жало Пустоты». Откровенно говоря, сие поэтическое название мало соответствует истинной механике действия кридды.[53] Она не жалит. Она высасывает…
Золотистый стержень, утопленный в девичье тело на треть своей длины, подмигнул мне. Или это дрогнувшее пламя свечи тронуло его бликом? Скорее второе, но я наморщил отчаянно зачесавшийся нос, против воли отвечая на иллюзорный вызов…
Лёгкое жжение в глазах, сопровождавшее переход на Внутреннее Зрение, подсказало, что неплохо бы спрятаться от внимательного взгляда ведуньи. Так я и поступил, склонившись над отрывисто дышавшей девушкой.
И ранее не отличавшаяся яркими красками, сейчас Нида была похожа на труп: щёки ввалились, кожа обтянула скулы так, что казалось: ещё чуть-чуть и — лопнет. Мерзавец, вознамерившийся украсть Силу Дщери, был опытным магом: «жало» вошло точнёхонько в Изначальный Узел. Я, например, далеко не сразу смог бы найти место, с которого начинает сплетаться Кружево, но, видя кобальтовый очаг, окружённый ярко-жёлтой короной, ни мгновения не сомневался — это он. Тот самый. Что же касается кридды… Она была почти полна. Время безвозвратно ушло. Девушка должна была умереть сразу после того, как сын мага закончит с вашим покорным слугой…
Я опоздал?
«Почти…» Коротенькое слово оставляло щёлочку для надежды.
Её… можно спасти?
«Попробуй…» То ли предложение, то ли равнодушное пожатие плечами.
Я не желаю ей смерти!
«Какая тебе-то разница?»
Какая… В тот момент, когда её сердце перестанет биться, я рискую получить удар ножом. Не думаю, что клинок в спине позволит мне продолжать радоваться жизни!
«Весомая причина…» — грустно ухмыляется.
Что мне делать?
«Ну раз уж ты твёрдо решил…» Ухмылка становится ещё шире.
Не тяни время!
«Придётся немного поработать с Пространством…»
Как?
«Успокойся… расслабься… Очисти разум от страха… И — командуй! Ты отлично знаешь, что нужно делать…»
Почему сама не…
«Помнишь? Мне всё равно, живёшь ты или нет». В её словах нет ни малейшего оттенка чувств. НИ-ЧЕ-ГО.
Что ж… Если так… Я постараюсь выжить!
«Умница…» Тихо-тихо, на самой грани восприятия.
Приступим!
Нужно отметить, что работать с «неодушевлёнными» предметами куда проще, нежели вламываться в живое чужое Кружево. Допускаю, что большинство магов не признают различий между этими понятиями, но я, к моему глубочайшему сожалению, воспринимаю магические энергии совсем иначе и при встрече с Созданием или Сущностью попросту робею и вынужден уговаривать самого себя решиться на легчайшее прикосновение… Почему? Могу объяснить, но поймёт ли кто-нибудь мои чувства?
Любое существо, пришедшее в мир, чтобы жить, имеет право оставаться живым и неизменным — в тех пределах, что определены ему при его рождении. Одно неверное движение сил, способных изменять, — и существо перестанет быть самим собой. Возможно, погибнет. В некоторых случаях, впрочем, гибель не самый худший выход из ситуации… Представьте хоть на мгновение, что вы облечены СИЛОЙ, но не абстрактной — допускающей любое приложение, а СИЛОЙ РАЗРУШЕНИЯ. Представили? Ну как, нравится? В самом деле? Что ж, не буду спорить. Просто подожду. До тех пор пока вы не сломаете свою первую игрушку — вот тогда и вернёмся к разговору. Обстоятельному, долгому, за бокалом вина, подогретого с мёдом и россыпью ароматных трав. Обещаю, я буду слушать внимательно, не перебивая. И к концу беседы, не услышав от меня ни слова, вы поймёте всё, что я хотел вам сказать…
Сначала нужно разрушить стенки, удерживающие Силу Ниды. Нет, не разрушить, что я говорю?! Изменить. К фрэллу незыблемость! Мне нужна податливая и мягкая структура… Посмотрим. Ага, три слоя — их вполне хватит, чтобы выдержать нажатие. Но только одно… Какие из ниточек формируют каркас? Эти? Нет, слишком густо переплетены… Нашёл! Разумеется, самые жёсткие — самые блеклые, но когда у вас перед глазами маячит целый пучок, поди разбери, какая из волосинок ярче, а какая бледнее! Приходится ориентироваться по другим ощущениям…
Хорошо, первый шаг сделан. Теперь… Я провёл пальцами по стержню, размыкая направляющие чары, обрывки которых Мантия, следующая за мной по пятам, складывала в обратном порядке. Отток Силы из Кружева Ниды прекратился. Застыл в шатком равновесии шарика на вершине горки. Этого я и добивался…
Моя ладонь обхватила кридду, сплющивая «проплешины», выталкивая отобранную Силу назад, к истинной владелице… Движение получилось судорожным — я боялся замешкаться и выдернул стержень в тот же момент, как стенки карманов рассыпались под воздействием моего прикосновения…
Робкой струёй Сила хлынула в Кружево девушки. И из-за такой малости маг хотел пресечь юную жизнь? Да это… Просто кощунство!
Нида открыла глаза и… закричала. А что бы сделали вы, увидев склонившегося над собой человека, совершенно голого и с ног до головы забрызганного кровью?
Я отпрянул, не удержался на ногах и рухнул на пол, немилосердно отбивая то самое место, которое находится аккурат пониже спины.
— Простите, ради Всеблагой Матери простите, — жалобно приговаривала Нида, оттирая с моих ног корку засохшей крови. — Я испугалась… Простите, Мастер!
…Услышав крик девушки, ведунья, забыв обо всём на свете, бросилась к постели и сжала очнувшуюся Ниду в своих объятиях. Но нож из руки не выпустила, и я вынужден был дожидаться того момента, когда старуха убедится: всё закончилось, и закончилось весьма удачно. Только тогда ваш покорный слуга был признан «спасителем» и удостоен свободы и кое-чего ещё… В частности — трогательной заботы юной девушки, которая, борясь со слабостью и головокружением, бойко побежала греть воду. Старуха не принимала участия в омовении, потому что ей нашлась другая, но не менее нужная работа — зашить мою порванную в нескольких местах одежду: «отступник» так торопился, что не удосужился быть аккуратным…
— Да стойте, пожалуйста! — Я невольно постарался отодвинуться от уверенных рук девушки, и она лукаво хихикнула. — Я вполне могу сам…
— Уж позвольте нам делать то, что мы умеем, Мастер! — Моя стеснительность казалась Ниде чрезвычайно забавной, а вот мне самому было совсем не до смеха. Я как-то привык сам следить за чистотой своего тела…
— Когда вы прекратите меня так именовать? Сколько раз уже было сказано: я не претендую на этот титул!
Старуха на мгновение оторвалась от шитья и многозначительно заметила: