Листоухий поджал губу, но не ответил. Впрочем, ответ был ясен и так.
— Надеюсь, Сахима не ты убил? — вкрадчиво осведомился я.
— Какого Сахима? — непонимающе нахмурился Кэл.
— Молодого купца из Южного Шема.
— Я никого не убивал! — было мне объявлено с гордым презрением. Нашёл время оскорбляться…
— Отрадно слышать! Тем более что он вряд ли причастен к безумию твоей сестры.
— Что ты можешь об этом знать? — Дыхание эльфа на миг прервалось, словно мои слова кулаком врезались ему под рёбра.
— Одно я знаю точно: Сахим начал промышлять поставками «росы» только с начала весны. Он не мог продать Мийе запрещённый товар.
Кэл помолчал, потом вздохнул. С сожалением.
— Да, я тоже об этом думал… Почему и встретился с ним только однажды.
— А старый иль-Руади заслужил трёх встреч, — усмехаюсь. — Его ты подозревал?
— Почему спрашиваешь?
— Личная заинтересованность. — Я улыбнулся ещё шире.
— В чём? — прищурился эльф.
— В благополучии сего достойного человека.
— Откуда ты можешь знать…
— Что человек достойный? Я некоторое время работал на его семью. Кстати, бок о бок с Сахимом. Он, конечно, был вспыльчив, хитёр и нетерпелив, но согласись: этих преступлений маловато для смертного приговора!
— А ты сам… — Мысли эльфа свернули на опасную для меня тропку.
— Хочешь обвинить меня? — Я укоризненно покачал головой. — Твоё право. Если сомнений нет — обвиняй. Но я бы на твоём месте лучше выяснил, почему молодого купца, только-только попробовавшего вкус контрабанды, убили вскоре после встречи с тобой.
— И почему же?
— Вполне возможно, что он соприкоснулся с тем, кто имел отношение к несчастью твоей сестры. Обычная практика: случайных свидетелей убирают.
Я говорил очевидные вещи, но, думалось, не зря: если склад ума этого листоухого хоть отдалённо напоминает хаос, царящий в моей больной голове, ему настоятельно требуется внешнее подтверждение внутренних рассуждений. Временами такой подход бывает оправдан. Особенно если рядом есть кто-то способный думать так же, как и вы, но лучше.
Однако уточним:
— А как давно Мийа стала баловаться «росой»?
— Откуда… — Он осёкся. — Почему ты об этом спрашиваешь?
— Я сам такими вещами не увлекаюсь, но, судя по рассказам, это зелье в малых количествах создаёт ощущение счастья. Пустого счастья. И когда действие «росы» ослабевает, образовавшуюся пустоту спешит заполнить всяческая грязь… Скорее всего, Мийа начала принимать зелье за некоторое время до гибели, почему и не справилась с эмоциями… Как же ты не уследил?
Эльфы умеют краснеть? Никогда бы не подумал. Как мило!
— Я редко бываю дома…
— Понимаю: служба, — подмигнул я, и Кэл взвился:
— Да что ты понимаешь?! Что ты можешь знать о…
Я промолчал, ожидая, пока разум возьмёт верх над чувствами. Эльф успокоился на редкость быстро: для этого ему оказалось достаточно поймать мой взгляд.
— А может, и знаешь… — очень тихо и очень грустно сказал Кэл.
Я позволил себе усмехнуться:
— Ты слишком хорошо осведомлён.
Лиловый огонь стал строже и внимательнее.
— А ты умный парень, но с одним опасным недостатком: поспешностью выводов, — искренне вздыхаю я.
— Разве? — Изящная дуга серебристой брови стала ещё круче.
— В моих словах не было ни следа откровений, только немного рассуждений, основанных на простых и понятных фактах. Мне не многое известно, но недостаток знаний всегда можно скрасить умением работать с тем, что имеешь.
— Ты напоминаешь… — задумчиво пробормотал эльф.
— Кого? — встрепенулся я.
— Одного из… моих знакомых, — отговорился Кэл, но я прекрасно понял: речь идёт о его наставнике. Причём, судя по тону, с которым были произнесены слова, очень уважаемом наставнике.
— Чем же? — спросил ваш покорный слуга, с трудом сдерживая смех.
— Происходящее становится понятным только после твоих пояснений, а до того…
— А до того кажется странным и нелогичным? Что ж… Рад, если смог чуть-чуть тебе помочь. Остальное распутывай сам.
— Но если ты работал на… ту семью… то…
— Я РАБОТАЛ. — Делаю очень сильное ударение на втором слове. — А в том трактире оказался совершенно случайно. Проездом, так сказать… Старик был до смерти напуган приближающейся встречей с тобой и нуждался в помощи и поддержке, хотя… Я бы не принял его предложение, знай я, с кем доведётся вступить в Игру.
— Почему? — Во взгляде Кэла вновь вспыхнуло любопытство, смешанное с гордостью. Ага, надеешься услышать, что эльфы — слишком опасные противники? Не дождёшься!
— Я не люблю листоухих. — В моём голосе не было ни тени улыбки, ни следа ехидства, лишь слегка стыдливое признание существующего положения дел.
Эльф нахмурился, но не смог не оценить прямоту:
— Есть причины?
— Увы, — кивнул я. — Но, пожалуй, их влияние становится всё слабее… По мере того как ширится круг тех, с чьими путями пересекается мой. Проще говоря, нет абсолютного добра и нет абсолютного зла, а вот рецептов, соединяющих эти компоненты в разных пропорциях, — великое множество! Знакомая истина? Да. Но такая… трудная к применению, верно?
Я улыбнулся и встал из-за стола.
За окнами начинался рассвет: белёсые пятнышки света лениво раздвигали ночную мглу.
— Надо заняться приготовлениями… Во дворе — устроит?
— Более чем, — согласно кивнул эльф.
— Ну и славно!
Пришлось заскочить в комнату, чтобы переобуться и накинуть меховую безрукавку. Высунув нос за дверь, я поёжился, но не стал возвращаться с целью дальнейшего утепления, поскольку в ближайшее время предстояло серьёзно разогреть мышцы…
Для начала я выбрал самую жёсткую из мётел и принялся соскребать подмёрзший снег. Сухой и рыхлый, он легко уступал натиску прутьев, и вскоре основная часть двора избавилась от рваного белого плаща, но обнажилась другая проблема. Земля оказалась изрядно застывшей — лукаво поблёскивала ледяными зеркальцами и топорщилась каменно-твёрдыми гребешками.
Скакать по неровной, скользкой поверхности никоим образом не входило в мои скромные планы. С тяжёлым вздохом ваш покорный слуга выкатил из сарая тачку и спустился к реке, туда, где крутой берег щеголял песчаными откосами. Пропотел я изрядно — особенно возвращаясь, но притащил внушительное количество песка и, передохнув несколько минут, зачерпнул лопатой первую порцию, предназначенную для посыпки двора…
Даже хмурое осеннее утро не могло испортить моё странно покойное и умиротворённое настроение, приправленное необъяснимым предвкушением чего-то светлого и прекрасного. Веер песка, слетевшего с лопаты, накрыл пядь мёрзлой земли, а мне вспомнилась старая солдатская песенка, кою я и затянул, нимало не заботясь о попадании в ритм:
Солнце гарью давится
На столе небес.
За Порог отправиться —
Мне или тебе?
Нырок за песком. Ещё один.
На судьбу, сердешную,
Злобы не держу:
Повезёт сильнейшему —
Слова не скажу.
Я придирчиво осмотрел результат своих трудов. Хорошо, но… медленно. Надо бы ускориться…
Песчинки встретили сталь радостным шелестом, и я растерянно посмотрел вниз. Нет, моя лопата здесь, со мной, тогда кто…
Я обернулся и от удивления едва не открыл рот.
Уж не знаю, где и когда Кэл успел разжиться лопатой, но факт оставался фактом: листоухий подмигнул мне и, рассыпая песок, подхватил:
Страх со мной не справится,
Если рядом друг.
Грозно улыбается
За спиною лук,
И к ладони ластится
Рукоять меча…
Голова не скатится,
Если — на плечах!
Завершая работу, мы переглянулись и дружно грянули:
Я не воин — труженик
В жизни и в бою.
Я люблю оружие,
Драться — не люблю!
Кайа, закутанная в плащ, удивлённо заметила с крыльца:
— Что-то вы не похожи на тех, кому предстоит скрестить клинки…
— Почему же? — притворно обижаюсь. — Мы выполнили изначальное требование vyenna’h-ry: очистили души от беспочвенной ненависти друг к другу. Теперь осталось только справиться с самым опасным противником!
— Каким же? — поинтересовалась эльфийка.
— Со своими страхами и обидами! Но для этого и нужен поединок, — улыбнулся я.
Мы не завтракали, ограничившись несколькими глотками очередного травяного отвара, но голодны не были. Волнение и желание одержать маленькую победу в долгом споре с самим собой оказались сильнее голода и усталости.
Кэл оставил на своём гибком торсе только белоснежную рубашку, а ваш покорный слуга — поскольку не отличался морозоустойчивостью — не отказался от фуфайки. И я и он тщательно проверили и перестегнули застёжки своей обуви, дабы в самый неподходящий момент не запутаться в собственных ногах.
У vyenna’h-ry обычно не бывает наблюдателей: они попросту не нужны, ведь участники поединка, бросая и принимая вызов, по умолчанию обязуются следовать правилам чистой и честной борьбы, но сегодня… Никто не вышел на двор, зато все прильнули к окнам. Вообще-то я не люблю, когда на меня смотрят, но не ругаться же с доктором и Кё? А уж Мин я и подавно не рисковал прекословить…
Эльф распустил шёлковые петли и развернул снежно-белое полотно, являя миру и моему взгляду изящные формы рикт. Совершенно одинаковых и… одинаково не приспособленных для нас обоих: ритуальное оружие куётся под среднюю, «обезличенную» руку. Впрочем, грех было жаловаться — рукоять учитывала большую часть привычек и особенностей боя «на один укол». Да и рикта — не кайра:[65] здесь для удержания достаточно большого и указательного пальцев, а остальные только направляют клинок.
Рассеянно бродя по двору, я покатал рукоять в ладони, изучая баланс клинка. Может быть, плохой, может быть, великолепный — не знаю. Я делю оружие на «удобное» и «неудобное» лично для меня, не углубляясь в подробности. ЭТО было вполне удобным. Плетёная корзина гарды надёжно прикрывает кисть руки, оставляя пространство для манёвра. Лёгкая штучка, но… Каким бы лёгким ни казался поначалу кусок металла, рано или поздно устаёшь им размахивать, верно? Поединки вообще не бывают долгими, что бы вам по этому поводу ни рассказывали мнимые «ветераны» дуэлей. Достаточно одного укола, чтобы победить — для Мастера клинка это правило работает безошибочно, для всех прочих… по обстоятельствам. Я, например, отлично знаю, что сил и дыхания мне хватит минуты на три-четыре полноценного боя, поэтому затягивать дуэль не стоит. Попросту «сгорю». Конечно, при условии, что мой противник окажется не столь искусен, чтобы уложить меня первым же выпадом…