— Обученный? — продолжает допытываться Вэльши.
— В какой-то мере… — Волк отрывается от разгрызания кости и смотрит на меня с укоризной, словно говоря: «Только не заставляй ходить на передних лапах и петь песенки… Я, конечно, всё это проделаю, но мне будет неприятно».
Знаю, что неприятно. Потому заставлять не буду. Даже для того, чтобы потешить гнома.
— Он не любит показывать, что умеет.
— Ну не любит, и ладно! — соглашается мой собутыльник. Нет, правильнее было бы сказать: сокувшинник. Бодро же он уничтожает пенный напиток: у меня ещё и трети кружки не отпито, а гном уже снова на кувшин поглядывает…
— Так скажи мне, друг Вэльши, почему ты ушёл из дома? — спрашиваю, решив, что наступил момент истины. Тем более что гном пригубил вторую порцию эля.
— Зачем хочешь знать? — Ох, какие же мы недоверчивые и подозрительные! Ничего, я настырный и отступать не собираюсь:
— Да так… С собой сравниваю.
— А ты что, тоже?.. — Так, в голосе просыпается интерес. Значит, мы на правильном пути. Теперь главное — не врать:
— Угу. Ушёл. Лет восемь как.
— Давненько! — с уважением присвистнул гном. — А у меня ещё и полгода не наберётся…
— И что? Тяжко?
— Спрашиваешь! — Вэльши вперил тоскливый взгляд в стену. — Там сейчас весело… Бал зимний в разгаре… Мастера учеников набирают…
— Что же случилось, если ты решил от всего этого отказаться?
— Что… Так, нелепица одна. — Возвращение из плена воспоминаний и грёз снова задёрнуло штору на уже почти открытом окне души. Жаль. Зайдём с другой стороны:
— Нелепица, говоришь? Да, чаще всего именно нелепица… Я вот ушёл, потому что был никому из родных не нужен.
— Да-а-а? — недоверчиво тянет гном.
— Совсем не нужен. Шпыняли только да вздыхали, какой я глупый и что ничего из меня не выйдет, как ни старайся… С тобой тоже так было?
— Если б! Я, знаешь ли, потомственный кузнец… — начал было Вэльши, но под моим лукавым взглядом осёкся и шагнул ближе к истине: — Из семьи кузнецов. Отец мой был Мастером — и каким! И меня учил бы, да только помер не в срок. Правда, перед смертью друга попросил о моём обучении позаботиться. И друг этот тоже Мастер!
— И как? Выучил он тебя?
— Выучил, как же! — Гном горестно вздохнул и приложился к кружке. — Сначала вроде согласился, а потом… Как мальчишку гонял, до наковальни за два года и не допустил! А ведь я с отцом в кузне уже почти на равных был!
— Может, другу этому… Как, бишь его?
— Гедрин.
— Может, Гедрину виднее было? — Знакомое имя усваивается сознанием мгновенно, но тут же задвигается подальше, чтобы не мешать. Не портить игру.
— Что виднее-то? — возмущается гном.
— Ну дорос ты до кузни или нет… Между прочим, Мастера все такие. Вредные.
— Тебе почём знать?
— А у меня хозяин Мастер! — довольно сообщил я. — Твоему вредностью не уступит!
— Нет, ты Гедрина не знаешь! Он такой… — Вэльши замолкает, подбирая слова, но можно догадаться: кроме восхищения, в них ничего не будет. — Он… Он Мастер!
— За то и выпьем! — Поднимаю кружку и делаю вид, что отхлёбываю. Пузырьки эля тыкаются в плотно сжатые губы и огорчённо возвращаются обратно в оловянные объятия. Уж простите, сердешные, сегодня я не могу воздать вам должное. Сегодня у меня другие дела.
А гном пьёт, и с удовольствием. Не замечая моего отлынивания. Это и к лучшему, вот пирог пожую немного — и с новыми силами…
— В общем, не хотел тебя учить. Мурыжил на подсобных работах?
— Угу…
— А дальше?
— Дальше… — Гномий нос снова забавно морщится. — Дальше ему вовсе не до меня стало.
— Это почему же? Другого ученика завёл?
— Если б ученика! Племянница ему на руки свалилась… То ещё чудовище!
— Такая страшная? — делано изумляюсь, вспоминая симпатичную мордашку Мирримы.
— Да нет, нестрашная… — Вэльши задумчиво потянулся за сыром. — Миленькая. Только капризная и своенравная — спасу нет!
— Да ты тоже парень не из робких…
— Я другое дело! — обиделся гном. — А когда малолетка так себя ведёт, будто на днях королевой станет, это…
— Забавно, — предлагаю свою версию. Неправильную.
— Да уж, забавно! Особенно когда дядя ей во всём потакает. Всем забавам забава! — Взмах рукой, полный такого отчаяния, что…
Похоже, я узнал причину. Теперь осталось раскопать всё остальное.
— Она и до тебя добралась?
— Пыталась… Только я ей не сват и не брат, терпеть не обязан!
— Значит, решил научить девчонку уму-разуму?
— Вроде того. Приструнить немножко.
— И каким же образом? — интересуюсь исключительно из вежливости, потому что заранее знаю, что именно услышу.
— Да нанял людей пострашнее, чтобы они её как бы похитили и месяц-другой за собой потаскали. Думал, напугается, поутихнет, а там и… Когда домой вернётся, совсем другой станет.
— А на какие деньги-то нанял? Думается, тебе по малолетству семейная казна пока что не подчиняется!
— А зачем деньги? — фыркнул Вэльши. — Я им товар предложил… Пару клинков.
— Самолично выкованных? И они согласились?
— А ты бы отказался?
— Я? — Пришлось задуматься, и не на шутку. — Наверное, нет. Гномья работа всё-таки… А наёмникам платят по-разному, не каждый скопит столько, чтобы прикупить хороший клинок.
— Ага! — Взгляд наполовину осуждающий, наполовину торжествующий. — И они не отказались. Только зря весь договор был.
— Я так понимаю, из твоей затеи ничего не получилось?
— Получилось… — вздохнул гном. — Да наоборот. Мирриму какой-то дурень отбил от конвоя раньше, чем она испугаться успела, а дядя её через друзей своих вызнал, кто похитителей нанял… Шуму было!
— Могу представить. — Я всеми силами постарался скрыть улыбку. Пожалуй, в гневе Гедрин страшен, и лично мне не хотелось бы попасть под его тяжёлую руку. Особенно заслуженно попасть.
— Нет, не можешь, — уныло возразил Вэльши. — В общем, я уж думал, что меня как муху прихлопнут, но Мастер решил иначе и…
— Собственноручно брил? — уточняю. Исключительно в познавательных целях: добавить ещё один штрих к портрету дяди Гедди.
— А то! — Гном огорчённо уставился во вновь опустевшую кружку, потом потянулся за кувшином. Встряхнул сосуд, прислушался. В глиняной утробе что-то плеснулось. Остатки эля были торжественно вылиты в посудину. Нет, не в мою, но я и не претендовал на выпивку.
— Но из дома тебя ведь не гнали?
— Не гнали. Только оставаться и…
— Терпеть унижение?
— Вот-вот! Унижение. Не по мне это.
— Слишком горд? Лучше мелким разбойникам ковырялки ковать, чем принять справедливое наказание? Принять с достоинством и честью?
Широкая пятерня Вэльши сгребла в комок камзол на моей груди и подтянула меня поближе к захмелевшим глазам:
— Честь? Да что ты знаешь о чести?
Киан заворчал, но я ладонью показал: «Всё под контролем» и ответил гному. Ответил очень спокойно и очень доброжелательно:
— Самое главное вот что: честь у каждого своя, но при этом сразу видно, имеется она или отсутствует.
Должно быть, с минуту гном, не мигая, смотрел на меня. Потом крепкие пальцы разжались.
— Он говорил то же самое.
— Кто?
— Мой учитель. Бывший учитель…
— Может, правильнее говорить — будущий? — не согласился я.
Вэльши хохотнул, но этот смех больше походил на рыдания.
— Будущий? Да он и на милю меня к себе и своей кузне не подпустит!
Не подпустит? А вот тут ты ошибаешься, мой друг. Конечно, я не имел удовольствия знать дядю Гедди даже вдвое меньше, чем ты, и всё-таки… Он не из тех, кто отсекает пути к отступлению. Слишком стар. Слишком мудр. И если юному гордецу оставлена жизнь, значит, она ещё пригодится! И Вэльши, и Гедрину, что любопытно. А наказание… Оно служит искуплением вины и в глазах окружающих, и в твоих собственных глазах. Допускаю, что Миррима заслуживала небольшой выволочки (сколько раз у меня самого чесались руки её отшлёпать?), но обучение хорошим манерам не обязательно должно сопрягаться с риском для жизни. Конечно, любой урок доходчивее, когда стоишь на краю, однако велика вероятность того, что страх переиначит то, что пытается внушить учитель. Переиначит. Исказит. Исковеркает. Превратит истину в её полную противоположность. Счастье, что гномка не успела испугаться по-настоящему. Не вошла в Тёмный Храм своей души.
Однако… Теперь становится понятным присутствие Мастера в приснопамятном трактире: он разыскивал гномку по просьбе Гедрина. И кристально ясно, почему мне, с одной стороны, удалось справиться с «трином», а с другой стороны — почему парни вообще полезли в драку: кто ж по доброй воле согласится терять такой приз, как гномьи клинки! Особенно если работа пустячная.
— Знаешь, как люди говорят? — подмигиваю совсем загрустившему Вэльши. — Пожуём — увидим!
— Что пожуём?
— А что попадётся!
В дверь заглянул давешний досмотрщик:
— Эй, парень! Тебя хозяин на двор требует!
— Прямо сейчас?
— Нет, завтра пополудни! — огрызается «Нож» на мою попытку пошутить. — Шевелись давай!
— Уже бегу! — Я встал и с прискорбием сообщил своему собутыльнику: — Неотложные дела настоятельно требуют моего присутствия в другом месте, посему… В общем, я пошёл, слезай с моей «шкурки»!
Гному понадобилось не так уж много времени, чтобы сообразить, чего от него добиваются: каких-то четыре вдоха, и я получил полушубок обратно в своё распоряжение. Просунул руки в рукава, накинул на шею шарф (шапку засунул за пояс, чтобы голова раньше времени не вспотела) и последовал за нервно оглядывающимся на каждом третьем шаге провожатым. Разумеется, оглядывался он вовсе не на меня, а на волка, без единого знака занявшего привычное место у моей ноги.
Впрочем, спуститься именно во двор мне не позволили, велели стоять в дверях дома, за спинами «верзил», столпившихся на крыльце и разглядывающих… Посмотреть, кстати, было на что.
Посреди двора в позе, исполненной одновременно величия, пренебрежительного сожал