— И не увидишь, — успокаивает меня Рогар. Точнее, пытается успокоить. — Звание Мастера приходит извне, хочешь ты того или нет. Просто в один прекрасный миг…
— Скорее — ужасный!
— Если так тебе больше нравится — ужасный, — согласный кивок. — Так вот, наступает миг, и глаза тех, кто на тебя смотрит, присваивают тебе этот титул.
— Но ведь можно ошибиться… — протестую, заранее сознавая всю бесполезность этого занятия.
— В данном вопросе — нет! — отрезает Мастер. — Ты и сам мог заметить. Только не хотел. Ты же видел глаза этой девочки, Леф? Как она на тебя смотрела! За несколько минут ты сделал её мудрее на целую жизнь, подарив цель, к которой она сама пришла бы ой как не скоро… Если бы вообще пришла. А Шэрол? Ты разбил его душу на кусочки и собрал новую мозаику, ни разу не перепутав узор. Мало доказательств? Я уж не говорю о том, сколько всего ты натворил в присутствии Эри… Она рассказывала. Рассказывала, заставляя меня испытывать самый настоящий стыд.
— Стыд? Из-за меня? — Почему-то подобное предположение больным эхом отзывается где-то в груди.
— Из-за себя самого. Я был излишне самоуверен и превысил свои полномочия.
— Превысил? — Озвученные откровения меня не вдохновляют. Ни капельки. Всю жизнь старался избегать ответственности и серьёзности по отношению к миру, а теперь… Теперь этот седобородый человек пытается…
— Да. И должен извиниться.
— За что?! — срываюсь на крик.
— За то, что надел на тебя ошейник.
— Да тут извиняться-то… — Нет, дяденька, причина вовсе не в ошейнике. Или не только в нём.
— Хоть раз выслушай меня, не перебивая! — просит Мастер. В самом деле просит. — Когда я увидел тебя в том трактире… Мне всего лишь показалось на миг… Подходящий материал, не более. И я решил рискнуть. Но чем дольше наблюдал за тобой, тем яснее понимал, что совершил ошибку. Я хотел сделать из тебя своего преемника, когда в действительности ты уже был в полушаге от того, чтобы стать Мастером. Стать по собственной воле. А я-то, дурень старый, видел себя в роли наставника! Прости. Моя вина. Так что верни мне ошейник и постарайся забыть все те глупости, что я натворил.
Он протянул руку, но я не торопился выполнять предписанные действия. Хотя бы потому, что никогда не делаю того, что велят, искажая приказы в меру собственного понимания их смысла.
— Значит, этот ошейник является, скажем, опознавательным знаком?
— Да. — Спокойное и грустное подтверждение. Боги, какое грустное!
— И надпись на бляхе указывает, что носящий её человек проходит обучение, чтобы в конце концов занять место своего учителя?
— Именно.
— Ты хотел воспитать из меня Мастера на замену себе?
— Да. Вот уж дурость-то придумал…
— Действительно дурость. — Глубокомысленно морщу лоб.
— Могу извиниться ещё раз, — предлагает Рогар. — Ты вернёшь мне мою вещь?
— Куда-то торопишься? — хмурюсь.
— Я уже не мальчик, думаю, это заметно… — Горькая усмешка заставляет седые усы вздрогнуть. — И слишком много времени потратил впустую, не находя себе ученика. У меня осталось всего десятка два лет, чтобы успеть создать нового Мастера, и начать придётся сегодня же. Пожалуй, стоит присмотреться к парням, которые учатся в Академии. Конечно, раньше они не казались подходящими, но выбор-то невелик…
— Да, выбор невелик. И ты снова ошибёшься, а этого допустить никак нельзя, — подытоживаю. — Придётся за тобой присмотреть.
— То есть? — Взлетевшие вверх брови.
— Не верну я тебе твою штучку.
— Это как понимать? — Кажется, я разозлил своего «хозяина».
— А так и понимай. Пока не найдёшь достойного кандидата, так и быть, побуду запасным вариантом. Заодно и помогу чем смогу.
— Ты хоть понимаешь, какую чушь несёшь? — И вправду разозлил.
— Ну в целом и общем…
— Допустить, чтобы Мастер носил знак ученика, это… Это просто кощунство! Я не могу этого принять!
— А ты тут при чём? — делано изумляюсь. — Это моё личное решение. И вообще, можно сделать вид, что ничего не произошло. Никто ведь не знает, верно?
— Никто?! Сам Ректор присутствовал при…
— Ну Ксо возражать не будет!
— Ксо? — переспрашивает Рогар. — Ты ТАК к нему обращаешься? Какие же вы с ним родственники?
— Достаточно близкие.
— А с виду не скажешь… Хотя… — Он на несколько вдохов углубляется в мысленные сравнения. — Вы похожи, как братья. Если присмотреться и прислушаться.
— Ну уж и похожи! — позволяю себе усомниться.
— Очень сильно. Не внешностью, разумеется, а чем-то внутри. Если бы я раньше это понял… А ну отдай!
До сих пор не могу объяснить самому себе, как успел заметить молниеносный рывок Мастера. Но ведь заметил же! И успел, падая на спину, подтянуть согнутые колени к груди и ударить, отбрасывая своего неожиданного противника обратно на скамью, которую он намеревался покинуть.
Рогар оторопело плюхается на жёсткое сиденье, а я делаю кувырок назад, откатываясь подальше от загребущих рук, покусившихся на мои любимые «бусики».
Как вы думаете, что следует потом? А вот и не угадали. Мастер хохочет. Так заливисто, словно едва-едва разменял третий десяток лет. Хохочет, держась за живот, который близко познакомился с моими ногами.
Я к веселью не присоединяюсь — жду, когда Рогар успокоится и внятно объяснит своё поведение. Дожидаюсь с превеликим трудом: так и хочется хлестнуть его по щекам. Для скорейшего успокоения.
— Никогда бы не подумал… — всхлипывает Мастер. — Ну надо же…
— Опять чем-то недоволен?
— Ох… Доволен… Всем я доволен… Но чтобы так…
— А поточнее можно?
— Можно. — Наконец тон сменился на вполне деловой. — Только что ты успешно сдал последний экзамен. Каюсь, он был лишним, и я проводил его на свой страх и риск, но… Получил ещё одно подтверждение своей правоты и теперь на полном основании могу вручить…
Он снова протянул мне руку, но на сей раз непустую: в раскрытой ладони мягко мерцает овальный медальон. Знаменитое «лунное серебро», не иначе.
— Что это? — А вот теперь разозлился я.
— Знак Мастера.
— Зачем?
— Он принадлежит тебе, возьми.
— Не возьму!
— Это ещё что за упрямство? — Брови Рогара опасно сдвинулись. — Он твой по праву, и никому другому быть отдан не может!
— Так уж и не может!
— Не веришь? Зря. Возьми и не устраивай истерик!
Строгость действия не возымела? Сменим тактику и будем слёзно умолять:
— Пожалуйста… не надо.
— Что не надо?
— Не принуждай меня.
— Принуждать?! Ему оказана величайшая честь, а он!..
— И величайшее наказание. Я обещал принять любую кару, но эта… Слишком тяжела для меня.
— К чему ты клонишь?
— Никакой я не Мастер, дяденька… Пару раз блеснул прописными истинами да сдуру вышел сухим из воды, но везение не сделает новобранца ветераном, тебе ли этого не знать! Я почти ничего не умею. Возможно, когда-нибудь и смогу приблизиться к той ступени, на которую ты норовишь меня поставить… Когда-нибудь. Но не теперь. Ты слишком многого обо мне не знаешь.
— Я знаю главное. — Голос Рогара спокоен и мягок.
— Что же?
— Ты любишь жизнь.
— Разве?
— Любишь. Только не свою, а ту, что простирается вокруг тебя.
— «Лишь тот оценит жизни светлый дар…», да? — язвлю, потому что другого мне не остаётся.
Взгляд Мастера вспыхивает.
— Ты знаешь пророчество?
— Пророчество? Это просто стихи.
— Где ты его прочёл?
— В какой-то книге… Не помню, как она называлась. Это важно?
— Возможно. А возможно, и нет. — Загадочная улыбка трогает губы моего «хозяина». — Ты знаешь цель и знаешь, по какому пути к ней двигаться. Большего не расскажет никто.
— Цель? Путь? О чём ты говоришь?
— То, что ты назвал стихами, на самом деле больше чем заклинание. Оно приходит и позволяет себя узнать только тому, кто способен стать Мастером. Заметь, я говорю — способен, но совсем не обязательно — должен. Пророчество лишь указывает возможность, а воплотится ли она в жизнь, зависит только от того, кто этой возможностью наделён.
— Слишком хитро. Хотя… Наверное, правильно. Но ты забыл, о чём предупреждает первая строчка: «Над собственной душой он ищет власти…» Так вот, дяденька, я ещё не обрёл власти над тем, что во мне. И пока не обрету, не имею права ни на один из титулов.
Рогар не стал возражать моему решению — просто посмотрел пристально и чуть печально, но его печаль была обращена не ко мне, а куда-то вдаль. Посмотрел и… сжал кулак. А когда пальцы снова раскрылись, в чаше ладони не было и намёка на какой-либо предмет.
— Считай, что уговорил, — вздохнул Мастер. — Я другого мнения, но… вмешиваться не могу. Поступай как знаешь.
— Неприятность заключается в том, что я не знаю, как нужно поступать, — говорю, поднимаясь на ноги. — Даже представления не имею. Вот если бы дело касалось кого-то помимо меня…
В дверь осторожно постучали и осведомились:
— Можно войти?
— Извольте! — разрешил Рогар, и наша компания пополнилась высоченным рыжеволосым здоровяком, который, узрев меня в прежнем, хорошо изученном за лето виде, на целый вдох потерял дар речи. Зато потом наверстал упущенное, затараторив:
— Это ты? Здесь? Почему? И снова такой же, как… Когда успел? Больше не будешь наряжаться? А как тогда…
Я замотал головой:
— Не все сразу! Разрешаю задать один вопрос, но только после того, как узнаю, зачем ты сам сюда пожаловал. Согласен?
— Да, но… — Борг наконец-то поймал на себе снисходительный взгляд Мастера и заметно смутился. — Я хотел переговорить с госпожой Эри.
— По поводу? — нахмурился Рогар, воспринимающий всё, что касается Матушки, близко к сердцу.
— Я хотел… отпросить брата… побыть немного вместе после Праздника.
— И чем же вам могла помочь сия почтенная госпожа? — Могу поклясться, мой «хозяин» недоволен. Чем иначе объяснить холодность каждого произнесённого им слова?
— Но ведь… — Телохранитель принца озадаченно куснул губу.