Гвоздарь отчаянно искал нож, но в полумраке его не было видно. Гвоздарь побежал дальше. Отец, смеясь, топал сзади. Гвоздарь влетел в машинное отделение. В мерцающем аварийном освещении он огляделся – нет ли чего-нибудь, что сойдет за оружие.
– Ого, какой ты шустрый!
Гвоздарь снова отступил. Чертовы механики «Полярной звезды» все прибрали, не оставил на виду ни отвертки, ни гаечного ключа. Гвоздарь подобрал и швырнул отвалившийся эксплуатационный щит, но отец с легкостью увернулся.
– И это все, на что ты способен?
Гвоздарь схватил другой щит, и взгляд упал на то место, откуда эта панель сорвалась. Целая стена из шестеренок. Точнее, пол, ставший теперь стеной. Если он сможет забраться наверх, то спрячется внутри, в механизме.
Разбежавшись, Гвоздарь прыгнул на стену и подтянулся. Корабль лежит на боку, все эксплуатационные отверстия открыты, можно перебираться от одного к другому. Заглянув внутрь, Гвоздарь едва не заплакал от отчаяния. Ни единого просвета, по которому можно было бы уползти. Он забрался еще выше.
– И куда это ты собрался, парень?
Гвоздарь не ответил. Он ухватился за огромную шестерню и снова подтянулся. Сорвал еще один щит и бросил в отца. Опять мимо. Ричард удивленно смотрел на него снизу.
– Думаешь, не смогу забраться и стащить тебя? – Он покачал головой. – А я-то считал тебя умным.
Гвоздарь лез вверх.
– Почему бы тебе просто не спуститься и не умереть, как подобает мужчине? Так будет проще для нас обоих.
Гвоздарь выкрикнул сверху:
– Доберись до меня, если сможешь.
Он снял еще одну панель. Если заманить отца наверх, будет шанс попасть ему по голове.
– Ну ладно, сынок. Я пытался быть хорошим.
Отец ухватился за шестерню и протянул руку вверх, к кромке следующего эксплуатационного отверстия. С мачете в руке лезть было неудобно, но все равно он поднимался с ужасающей быстротой.
Гвоздарь бросил панель. Казалось, она летит точно в цель, но тут судно дрогнуло из-за очередной волны. Ричард Лопес ухмыльнулся, ничуть не испугавшись.
– Похоже, не такой уж ты и Счастливчик. – Он карабкался быстро, как паук.
Гвоздарю дальше лезть было некуда. Он повис на огромной шестерне, глядя вниз на отца. Ричард Лопес улыбнулся и взмахнул мачете. Гвоздарь успел поджать ногу, и сталь грохнула о сталь.
Заметив мигающий индикатор, Гвоздарь ощутил прилив надежды. Он оказался у самого пульта управления, у знакомой таблички. «БЛОКИРОВКА КРЫЛА. СЛЕДИТЕ ЗА РУКАМИ И ОДЕЖДОЙ».
Гвоздарь ударил по рычагу разблокирования, а потом по кнопке предохранителя. Как показывал Узел целую вечность назад. Посмотрел на отца.
– Отпусти меня, папа. Просто отпусти меня и Ниту.
– Не в этот раз, парень, – ответил Ричард Лопес, хватая его за лодыжку.
Гвоздарь воззвал к норнам, схватился за рычаг включения и спрыгнул. Его тяжесть сдвинула рычаг вниз.
Завизжали механизмы.
24
Гвоздарь свалился на пол, и в колене вспыхнула боль. Визг механизмов оборвался. Гвоздарь посмотрел наверх. Отец висел над ним; рука и нога застряли между шестеренками системы выпуска подводных крыльев. На губах пузырилась кровь.
– О черт! – В голосе было удивление.
Ричард Лопес попытался высвободиться. У Гвоздаря мурашки побежали по коже. Отец уже должен быть мертв при таких-то травмах, но продолжает цепляться за жизнь. Амфетамин дает ему энергию и одновременно мешает осознать, что все кончено. На миг Гвоздарь ужаснулся при мысли, что отец не умрет. Что он вырвется из механизма и снова нападет.
Ричард смотрел на сына сверху.
– Иди сюда, парень, – сказал он.
Гвоздарь покачал головой и отошел. Свободная рука отца снова потянулась к шестерням.
– Ты что натворил?
Отец поглядел на шестерни, потом на текущую по ним кровь. В тусклом сиянии светодиодов она была почти черной.
– Я еще живой, – сказал отец. – Я еще далеко не покойник.
Но голос уже слабел. Гвоздарь смотрел на человека, который так долго его мучил. Одно мгновение – и Ричард Лопес изменился. Был самодовольным и опасным, а стал жалким и беспомощным.
– Иди сюда, Счастливчик, – прохрипел отец. – Мы же семья. Помоги мне выбраться.
Он попытался дотянуться до Гвоздаря. Улыбнулся, облизнул окровавленные губы.
– Пожалуйста, – сказал он. И добавил еще тише: – Прости.
Гвоздаря передернуло от отвращения. Последний раз взглянув на отца, он похромал туда, где осталась связанная Счастливица.
Он столкнулся с ней в дверях и едва не заорал, не узнав сразу. Нита держала в руке его нож.
– Спасибо за нож, – сказала она. – Где…
И ахнула. Гвоздарь почти силой вытащил ее в коридор.
– Бежим, – сказал он и ринулся по коридору, боясь, что отец снова позовет его.
Но тот молчал.
– Куда? – задыхаясь, спросила Нита.
– Надо выбраться отсюда.
Он подтолкнул ее к трапу, ведущему на верхнюю палубу. Корабль внезапно затрясся и накренился. Сломалась грот-мачта, и верхняя палуба «Полярной звезды» оказалась в море.
– Мы перевернулись, – заключил Гвоздарь. – Вниз нельзя.
Он поглядел в люк – там быстро поднималась вода. Значит, следующая палуба затоплена полностью.
– И не выплыть? – спросила Нита.
– В темноте – нет. Мы даже не знаем, куда плыть.
Вода поднималась.
– Мы тонем! – в отчаянии сказал он.
Нита посмотрела на воду.
– Выходит, надо наверх. – Она встряхнула Гвоздаря. – Правильно? Ну, так пошли наверх! – И дернула его за руку. – Пошли! Надо добраться до днища!
– Зачем?
– Корабль тонет – значит, вода где-то проникает внутрь. В корпусе должны быть пробоины.
Гвоздарь кивнул, тотчас сообразив. И потащил Ниту в другую сторону.
– Туда! Надо в грузовые отсеки. Пробоины там!
– Откуда ты знаешь?
– Я же судовой утильщик, – рассмеялся Гвоздарь. – Покурочила бы ты их с мое, тоже знала бы, как они устроены.
Они выбрались в другой коридор, поднялись по трапу. Бежать приходилось теперь по потолкам, а палуба была над головой.
– Туда! – Гвоздарь улыбнулся при виде трапа в отсек, где матросы недавно залатали пробоину. – Готовься.
– К чему?
– Будет много воды.
Нита ухватилась одной рукой за латунный фитинг, а другой за ремень Гвоздаря. Кивнула:
– Готова.
Гвоздарь резанул пластырь, наложенный матросами в тщетной попытке спасти корабль. Прорезиненная ткань разошлась, и внутрь хлынула вода. Ребят швырнуло в стену. Гвоздарь вцепился в Ниту; вода тащила их в разные стороны. Спустя мгновение поток превратился в тонкую струйку. Воды оказалось не так уж много – зря боялся Гвоздарь. Наверное, большая часть уже стекла ниже. Он полез в люк.
– Давай за мной.
– Как ты меня нашел? – спросила Нита, пробираясь следом. – Когда меня поймали в Орлеане, я решила, что это конец.
– Капитан Кэндлесс… – Гвоздарь осекся, вспомнив выстрелы в темноте и брызги крови. – Это он придумал, как тебя искать.
– И ты отправился с ним?
– Глупо, да? – ухмыльнулся Гвоздарь.
– Еще как глупо, – со смехом ответила она.
Они преодолевали искореженные грузовые отсеки, карабкаясь по кучам мусора. Нашли очередной люк, который раньше вел вниз, а теперь оказался у них над головой. Вспыхнула молния, осветив рваную дыру в углепластике. Дальше виднелась еще одна, подтверждая правоту Гвоздаря. Когда в корпус били волны, в пробоины попадала морская вода, заливая разбросанные контейнеры с грузом и испорченное оборудование. Гвоздарь напряг глаза, изучая дыру в корпусе. Снова сверкнула молния. Не дыра даже, а так, трещина. И очень высоко. Слишком высоко.
Нита дернула его за руку.
– Ящики с грузом, – сказала она. – Поставим их друг на друга.
Она схватила ящик и потащила к дыре. Гвоздарь понял ее замысел и бросился помогать. Они трудились в отчаянной спешке. Некоторые ящики были слишком тяжелы для одного, а некоторые даже для двоих. У Гвоздаря страшно болело колено, но он продолжал складывать подобие башни. Сверху снова полилась вода. От боли и изнеможения он судорожно дышал. Нита забралась наверх, и он принялся подавать ей ящики.
В трюм опять хлынула вода, да таким мощным потоком, что едва не снесла Ниту вниз.
– Мы тонем! – прокричал Гвоздарь сквозь рев шторма.
Нита задрала голову:
– Кажется, мы достаточно высоко!
– Тогда прыгай!
– А ты?
– Ты первая. У меня нога болит, я высоко не прыгну. Залезешь и дашь мне руку.
Нита кивнула и присела, балансируя на вершине груды. Потом прыгнула. На нее лилась вода, но она сумела ухватиться за край и удержаться, а потом и выбраться наружу. Гвоздарь полез за ней. Ящики шатались под ним, нога горела от парализующей боли. Он понял, что не допрыгнет.
В отверстии появилось лицо Ниты. Она протянула руку.
– Быстрее!
Гвоздарь опустился на корточки. «Не обращай внимания на боль, – сказал он себе. – Просто прыгни».
Он глубоко вздохнул и прыгнул вверх. В ноге вспыхнул огонь. Гвоздарь уцепился за рваный край пробоины, но пальцы соскользнули. Нита схватила его за запястье.
– Держись!
Накатила волна. Гвоздарь цеплялся за углепластик, кашляя и отплевываясь. Пришла следующая волна.
Рука выскальзывала из хватки.
– Я тебя не вытащу! – закричала девочка.
«Соберись! – велел он себе. – Иначе свалишься и свернешь шею. Ты не для того все это сделал, чтобы теперь просто утонуть».
Но он так устал.
– Соберись, Гвоздарь! – приказала Счастливица. – Что, думаешь, я обязана спасать твою задницу?
Гвоздарь едва не рассмеялся. Он снова вцепился в край пробоины и медленно подтянулся. Нита схватила его под мышку, потом за рубашку, вытащила повыше. Он скреб пальцами по скользкому корпусу в поисках опоры. Накатила очередная волна, но Гвоздарь уже надежно зацепился и, когда вода сошла, полез дальше. Нита тянула его изо всех сил. Наконец он выкарабкался наружу с ногами и, держась за корпус, попытался отдышаться.
Лил дождь. Нита лежала рядом, мокрые черные волосы обвивали лицо, как толстые змеи. Ударила огромная яркая молния, едва не ослепив ребят после корабельной темноты. В сотне метров покачивался на якорях «Бесстрашный».