– Мне просто интересно! – возразила она.
– Мне кажется, мы оба слишком умны, чтобы в это поверить. – Он внимательно посмотрел на нее. – К тому же любопытство – не твоя работа.
– Да ладно тебе, Тори. Я просто пытаюсь понять, кому он принадлежит. Кароа же не скажет, против кого мы воюем. Когда я спрашиваю, он меня затыкает.
– А ты намеков не понимаешь? Почему ты не можешь просто выполнять приказы?
– Если бы я выполняла приказы, мы бы отправили «Хищники» обратно на «Каракорум» и не узнали бы, что ты промазал.
– Я не промазал!
– Ладно. А тебе совсем не интересно, как наш плюсовой дружок пережил удар?
– Ему тупо повезло. Например, когда давишь муравьев, кто-то обязательно убежит.
– Может быть. Или у нашего друга есть еще кое-что, кроме собачьей и тигриной ДНК.
– Например, что? Асбестовая кожа? Брось, младший аналитик.
– Я серьезно. Я смотрела кое-что, и тут концы с концами не сходятся. Как-то все… странно.
Тори посмотрел на часы.
– Так. У меня нет на это времени. Мне через двадцать минут нужно сбросить бомбу на водопровод «Транс-Кал». А потом еще одну на Каракас, сразу после. У тебя тоже есть работа. В смысле, нормальная работа, – подчеркнул он.
– Тори, ты уже давно нацелил ракеты. Ты мог бы их сжечь даже во сне. Я просто хочу найти этого плюсового. Неужели тебе совсем не интересно?
– Кровь и ржавь! – Он выглянул в коридор. – Что ты там нашла?
Джонс попыталась спрятать свое торжество. Вынула планшет и принялась открывать изображения плюсового, полученные с дронов.
– У тебя что, все на планшете? Прямо тут?
– Я не хотела, чтобы оно оставалось в логах. Ты сам велел мне больше не бесить офицеров. – Она перехватила его взгляд. – Не парься, я все зашифровала.
– Норны, Джонс… – Он покачал головой. – Твоя карьера…
– Просто посмотри сюда, пожалуйста.
Он снова выглянул в коридор.
– Ладно, только быстро.
Теперь изображения были хороши – четкие, ясные, сфокусированные. Не то что тогда, когда она искала «Быструю». А все благодаря разведывательному супермодулю «Хищника-1». Она провела несколько часов, выслеживая плюсового, выискивая тепловое пятно в старом здании капитолия, где он расположил свой штаб, делая фотографии и видео, когда он выбрался наружу, когда плыл по огромному прямоугольному озеру, которое лежало перед зданием, пока ракетный удар не превратил все в кучу мусора.
– Симпатичное место, – прокомментировал Тори.
– Если ты любишь вождей и убийства. – Она перемешала изображения. – У них была гражданская война, пока не появился наш плюсовой друг. Судя по сообщениям с мест, пару лет назад он начал консолидировать силы. Сразу после падения Объединенного патриотического фронта.
– Кого?
– Мелкой военной фракции. Там образовалась, может быть, дюжина ополчений, они все сражались за контроль над городом и переработку мусора. Объединенный патриотический фронт, Армия Бога, Туланская кампания, Волки Тейлора, Ополчение свободы. Ополченцы. А потом появился наш большой волосатый друг и выпер их оттуда.
– Значит, он военный.
– Определенно. Идеальное тактическое и стратегическое планирование. Но есть одна проблема. – Она промотала старую съемку. – Довольно много времени ушло, чтобы поймать его при дневном свете и снять под правильным углом. А потом еще и соединить картинки… – она остановила воспроизведение. Увеличила кадр с головой плюсового. Увеличила еще сильнее. – Вот. – Она указала на собачье ухо. – Смотри. – Она протянула ему планшет. – Что ты об этом думаешь?
На коже монстра, вокруг уха, была набита длинная строчка цифр, едва видимая сквозь густой мех.
228xn+228-NX__F3'/___2'
– По-моему, это номер генной разработки, – сказала она. – Двести двадцать восемь – это платформа, но тут что-то не так. Я никогда не видела варианта с «двести двадцать восемь икс эн», а потом еще раз «двести двадцать восемь». А ты?
– Гм… – Тори нахмурился. – Странное дело.
– Кароа это увидел и сразу же приказал «Каракоруму» лететь сюда через Атлантику, а мне – готовить «Хищники». Этого ему хватило. Он перестал задавать вопросы о плюсовом, о его тактике, о всем остальном. Он только увидел номер – и все. И что из этого следует? Ты когда-нибудь встречал «двести двадцать восемь икс эн»?
– А номер целиком у тебя есть?
– Кусочками. Мех мешает.
Джонс пробежалась по съемке, выискивая новые изображения. Свела их вместе.
– Вот это максимум.
228xn+228-NX__F3'/___2'(C8_6C5__
U0111___Y__29_9_4___MC/MC__8xn
– Это точно генная разработка, – нахмурился он. – И номер действительно странный. Двести двадцать восемь – стандарт для плюсовых, особенно военных. В основном они созданы на основе единой генетической платформы, так что, разводя их, получаешь предсказуемые результаты.
– Я знаю про двести двадцать восьмую платформу, – нетерпеливо сказала она. – А все остальное?
– Ты хочешь, чтобы я тебе помог? Остальное – генетические ответвления. Если ты поищешь, то найдешь информацию об F3. Кажется, это что-то о челюстной структуре тигров. С ходу я вижу что-то кошачье, кажется тигра, чего-то явно не хватает, и много от собаки. Наверное, U0111 – это барсук или гризли, не знаю.
– Опасная тварь, но я это и так знаю.
– Ладно. – Он злобно покосился на нее. – Дальше идет информация о месте рождения. «Y» может быть половиной «KY», то есть Киото. У них там целая куча лабораторий. Проверь и посмотри, будут ли совпадения. Но…
– Все равно странно, да?
– Да. Это дополнительное «двести двадцать восемь икс эн». Выглядит как суффикс или что-то вроде того. Видишь, что «восемь икс эн» в самом конце.
– Может, поэтому он и пережил наш удар. Может, это асбестовая кожа?
– Ха. А вариант. Это точно новая технология. – Он нахмурился, вглядываясь в небрежное изображение татуировки. – Ой! – И сразу отдал планшет обратно, как будто тот жег ему руки. – Ничего себе.
– Что?
– А вот это ты заметила? «MC/MC»?
– Тори, я учила генетику только сама. Я многого не знаю. Именно поэтому я и прошу о помощи.
– Но это не гены, Джонс. Это владелец патента и покупателя.
– То есть наш враг.
Он наклонился к ней и горячо зашептал:
– Это мы, Джонс. «МС» – это «Корпорация „Мерсье“». Мы скинули ракеты на нашего собственного плюсового. На свои родные чертовы активы.
– Зачем бы нам бомбить своего плюсового?
Тори разозлился:
– Ужасно, конечно, разбивать твои иллюзии, Джонс, но когда ты достигнешь определенного уровня в компании, то наконец поймешь, что мы вовсе не одна счастливая семья. Финансы, торговля, научно-исследовательские разработки, рынки, объединенные силы… у всех есть свои интересы. Иногда члены семьи дерутся. Понимаешь?
Тори говорил, а Джонс смотрела на метку в ухе плюсового. Киото – возможно, там много генетических лабораторий, и она сможет отследить путь плюсового до самого гнезда.
– Джонс! – Тори помахал рукой у нее перед лицом.
– Да? Я слушаю.
– Некоторые вещи нам не по чину. Чем меньше мы знаем, тем меньше у нас будет проблем при проверке на лояльность. Твоя деятельность всегда записывается. Это плохая идея. Брось все. Забудь. Делай, что говорит Кароа, и не высовывайся. Поняла?
– Да. Ты прав. – Она демонстративно закрыла картинки с получеловеком, выключила планшет и сунула его в карман. – Это не стоит понижения.
– Ну вот и молодец. – Тори расслабился и посмотрел на часы. – Так, мне нужно отправить пару подарочков в Калифорнию.
– Подарочков… – Джонс немедленно вспомнила свой собственный ракетный удар. Инфракрасных людей, не подозревающих, что сейчас превратятся в пепел. Она заставила себя улыбнуться. – Удачи.
– Она мне не понадобится, – ухмыльнулся Тори. – У ополчения Кали нет асбестовой кожи.
Тори отправился сбрасывать ракеты на террористов, а Джонс обдумала свои действия. Что бы она ни сказала Тори, бросать она не собралась. Она вынула планшет и снова посмотрела на номер.
228xn.
Начнет она с Киото. Проверит все перемещения Кароа, выяснит, не бывал ли он в генных лабораториях. У нее не было доступа к его файлам, но она могла найти очень много данных с камер видеонаблюдения. У «Мерсье» были договоры с тамошними системами охраны. И еще она поднимет отчеты Кароа о расходах, с самого начала. Будут ли совпадения…
Раздался сигнал тревоги – «Хищник» засек что-то необычное. Джонс поморщилась и прочитала данные. Дело двигалось быстрее, чем она хотела.
Время пришло.
13
– Я чувствую запах берега, – сказал Тул.
– Мне кажется, у тебя повреждено обоняние, – ответила Маля, отдирая пропитанную кровью повязку и изучая матовую липкую рану под ней.
У Тула дрогнули уши.
– Нет. Все мои органы чувств в порядке, даже если моя плоть… – он потыкал в свой разваливающийся бицепс, – слаба.
С чужой помощью Тул уже мог ходить, повисая на трех-четырех солдатиках, которые его поддерживали. Хватаясь за поручни и мачты, он мог потихоньку передвигаться самостоятельно. Глядя на его раны, Маля задумывалась, сможет ли он выздороветь окончательно. У нее на глазах Тул вылечивался после пуль, шрапнели, чужих зубов и мачете, но эти раны были куда хуже. Жар и химикаты, содержавшиеся в ракетах, натворили ужасных вещей.
Тул догадался, о чем она думает.
– Медицинские достижения Побережья меня спасут, – заверил он и указал на механический протез Мали. – Тебе же сделали новую руку.
– Но сделать новое тело нельзя.
– Я поправлюсь.
– Ты больше не думал о том, чтобы остаться с нами? На корабле?
– Капитан неожиданно согласилась меня терпеть?
С мачты послышался крик, избавивший Малю от необходимости отвечать:
– Дамбы! – Секунду спустя Ван уже лез по мачте вниз, беспечно и проворно. Он спрыгнул на палубу между Малей и Тулом, тяжело дыша.
– Осталось немного! Аркологии уже видно!
Тул дернул обгоревшей бровью и ехидно посмотрел на Малю.