В темных водах залива стояли клиперы, подобрав паруса-крылья. Антенны мерцали в черноте, как факелы. Тут же были привязаны и другие дирижабли, грузовые и пассажирские. На их длинных телах светились логотипы. «Хуавей», «Патель глобал», «LG», «Мерсье». Очень много логотипов «Мерсье». Большая часть команды считала Лос-Анджелес своим домом.
Один из главных портов компании, позволяющий держать торговлю на побережье Кали и на Тихоокеанском кольце.
– О чем вы думаете, аналитик?
– Меня переводят.
Кароа мрачно рассмеялся:
– Да уж, в наказаниях они знают толк.
– Вообще-то, я получила повышение.
– Да?
– Я слышала, что вы дали мне хорошую рекомендацию, – сказала она.
Кароа фыркнул:
– Я пытался уничтожить вашу карьеру. – Он улыбался. – Куда?
– Эндж велел отчитываться непосредственно ему.
– А. – Кароа отдал честь. – Исполнительный комитет. А вы быстро делаете карьеру. Награда за хорошую службу? – звучал в его словах какой-то недобрый намек.
– Пришлось рассказать им, сэр. Вы говорили, что они в курсе, но они даже не подозревали…
Он махнул рукой, обрывая ее.
– Вы меня обошли. Немногие рискнули бы. Перепроверить действия своего генерала – смелый поступок.
– Но в этом и состоит суть моей работы. Я должна искать дополнительные подтверждения.
Он грустно рассмеялся и покачал головой.
– Я даже не понял, что вы делаете. Мне показалось, что вы просто нервничаете. И вот я уже стою перед Исполнительным комитетом и объясняю им то, чего они не должны были знать, по моему мнению. Вы очень многое раскопали.
– Простите, сэр.
– Простить? – Кароа удивился. – Джонс, не извиняйтесь. Вы просто хорошо играете в эту игру. Вы сделали свой ход, рискнули и получили награду. – Он указал рукой с зажатым в ней стаканом на новую нашивку у нее на рукаве. – Очевидно, вы сделали правильный выбор, так что не извиняйтесь за то, что он оказался успешным. Здесь никто не извиняется.
– Но я не просила о повышении. Я просто подумала, что они должны знать всю историю целиком. Им нужны были эти файлы. Мне нужны были файлы. Если бы я знала…
– Не оправдывайтесь, Джонс. Вы приняли решение и живете с ним. Мы все так делаем. – Он криво улыбнулся. – Исполнительный комитет – это большая удача. Но все же следите за своими тылами. Эндж – тот еще скользкий ублюдок. Он неплохо умеет лезть наверх и сначала позаботится о своей шкуре, а потом уже о вашей. Он легко уничтожает подчиненных, если ему это выгодно.
– Да, сэр. Я поняла. Спасибо, сэр.
Какое-то время они молчали, глядя на Лос-Анджелес.
– Он все еще там, – сказал Кароа.
Джонс не пришлось спрашивать, кого он имеет в виду.
– Мы его найдем.
– Нет. – Кароа покачал головой. – Исполнительный комитет захочет возобновить торговые контракты с Побережьем, пусть даже это и меньшая из его проблем. Теперь это ваше дело. Вам придется искать повсюду.
– У нас не осталось наводок, – сказала Джонс. – Никто из новичков не представляет, куда он может направляться теперь. Мы в тупике.
– То есть вы планируете подождать, – презрительно сказал Кароа.
– Рано или поздно система распознавания паттернов его найдет. Он сядет на корабль. Или девка из Затонувших городов, которую он спас, выйдет на улицу. Или он купит лекарств. Пройдет мимо камеры в каких-нибудь трущобах протектората. Нельзя сказать, что мы ничего не делаем, – ответила она, видя отвращение на его лице. – Да, мы не сжигаем Приморский Бостон дотла, но это вовсе не значит, что мы бездельничаем. Мы все время ищем.
– Это просто слова.
– Ну ладно, я ищу. Он не может прятаться вечно.
– Не знаю уж, что пугает меня сильнее: то, что он исчезнет навсегда, или то, что мы снова его увидим. – Он задумчиво смотрел на город, тревожился. – Иногда этот ублюдок мне снится. Много лет не снился, но теперь снова началось. Каждую ночь. – Он поднял свой бокал. – Не могу понять, хуже ли от выпивки или лучше. – Сделал глоток, скорчил гримасу. – Я много лет провел с ним.
– Знаю. Я прочитала все файлы.
Кароа удивился:
– И какой же у вас уровень допуска?
– Высокий. Эндж хочет, чтобы я проверила все ваши миссии. Комитет… немного зол.
– Ну, в файлах не вся информация. Там нет истины и крови. Нет жизни. Узы. – Кароа покачал головой. – Он отличался от других. Вся стая отличалась. Я сам выбирал каждый из его генов. Я точно знал, что именно нам нужно. Наблюдал за каждой тренировкой этой стаи. Я жил с ними. Я ел и пил с ними, спал рядом с ними. Мы были стаей, понимаете? Настоящей стаей.
Генерал произнес это слово так, что Джонс вздрогнула. Была в его голосе одержимость, было даже безумие. Может быть, и хорошо, что старика отстранили от дел.
Кароа смотрел на нее, цинично улыбаясь.
– Вы полагаете, что я сошел с ума.
– Нет, сэр, – ответила она как можно равнодушнее.
– Думаете-думаете. И комитет тоже. – Он пожал плечами. – Мне плевать. Мне теперь на все плевать. Там, куда я отправляюсь, это не имеет никакого значения. – Он рассмеялся. – Теперь я буду командовать стайкой пингвинов! Научу их маршировать. – Он зашагал на месте. – Раз-два, раз-два.
Интересно, сколько он выпил?
– Я уверена, что вы ненадолго останетесь в Антарктиде, – сказала она.
– Я подохну в Антарктиде. Мне придется сдохнуть в какой-то дыре на краю мира. – Он горько рассмеялся. – Что ж, так тому и быть. По крайней мере, мне плевать, что случится с вами, с ограниченными идиотами, которые сидят наверху.
Он посмотрел на Джонс и вдруг перестал казаться пьяным. Устремил на нее взгляд цепких голубых глаз.
– А вот вам придется об этом думать. Это теперь ваша проблема. – Он отсалютовал ей бокалом. – И это действительно проблема.
– Теперь у нас больше шансов. Мы знаем, что ищем на самом деле. – Она не хотела этого, но вышло так, что она его обвиняет.
– По крайней мере, теперь вы знаете, почему я рискнул всем. Нашим положением на Побережье. Миллиардами от торговли на полюсе. Финансовым эмбарго. – Он рассмеялся. – Вы думали, что я хотел залить кровью все Побережье только потому, что какой-то монстр откусил мне лицо. Просто личная месть. – Он сплюнул вниз. – Вы думали, что я схожу с ума.
«Да. Я думала, что ты, старик, сошел с ума. И комитет так думает, и поэтому тебя отправляют в Антарктиду, где ты больше не причинишь никому вреда».
Кароа презрительно посмотрел на нее:
– Я ударил его всем, что у меня было. Всем, что было мне позволено. Потому что какое-то очень короткое мгновение он был уязвим. Он не знал, что мы приближаемся.
– Очевидно, знал, – сухо ответила Джонс.
– У нас был шанс напасть неожиданно! – рявкнул Кароа. – Если бы вы не саботировали мой приказ, мы бы использовали «Хищники» и точно знали бы, что он мертв.
Он снова смерил ее пронизывающим взглядом.
Джонс не обратила внимания.
– Именно поэтому я и получила повышение. Комитет был в ужасе от мысли, что вы собирались нанести ракетный удар по Побережью. Они представляли, до чего вы…
Кароа махнул рукой.
– Забыли, Джонс. Вы сделали правильный выбор, а я неправильный. – Он затянулся и ткнул в ее сторону сигарой. – С каждым днем наш друг становится немножко сильнее. И это значит, что в следующий раз избавиться от него будет намного сложнее. Намного, намного сложнее.
Он допил коньяк и поморщился.
И вдруг выкинул бокал с балкона.
Тот полетел и упал вниз, поблескивая в отсветах окон, исчез в темноте. Генерал проследил за его падением мрачным взглядом.
– Теперь это ваша проблема.
27
Маля жила в грязи, медленно поправляясь.
В первый вечер, который они провели под причалом, Тул нырнул в черную воду и вскоре вернулся с медицинскими приспособлениями, украденными с какого-то корабля. С трубками, иглами, шовным материалом, капельницами. Но, к удивлению Мали, он не принес ни антибиотиков, ни клеточных стимуляторов.
Когда она спросила, почему он не принес лекарств, Тул сообщил, что они не нужны. Импровизированный компресс с эфиром быстро ее вырубил. Когда она очнулась, живот горел огнем и топорщился свежими швами. Тул прилаживал капельницу к собственной руке. Он напряг мышцы, и пластиковый пакет наполнился густой жидкостью, которая в темноте казалась черной.
Кровью.
– Что ты делаешь? – безучастно спросила она.
Тул прикрепил к пакету еще одну трубку, с иглой.
– Тул?
Она в ужасе смотрела, как он берет ее руку огромной когтистой ладонью. Она хотела вырваться, но его действия как будто гипнотизировали. Кровь бежала по трубке из его вен, наполняла мешок. Другая трубка, с сияющей иглой, приближалась к ее руке.
– Что ты делаешь?
– Тебе будет трудно, – сказал Тул. – Моя кровь тебя вылечит.
Маля инстинктивно отпрянула.
– Ты с ума сошел? Откуда ты знаешь, что она подходит?
– Это один из способов использовать полулюдей на поле боя. Мы были созданы и для того, чтобы отдавать кровь своим людям. Если бы мы пользовались только человеческими лекарствами, на это ушло бы куда больше времени. – Он серьезно посмотрел на нее. – Но это полевое средство. Оно предназначено для солдат и для экстремальных обстоятельств. Это неприятно. Твое тело будет сопротивляться, когда почувствует мою кровь.
Она, не отрываясь, смотрела на иглу.
– Ты же все равно это сделаешь?
Тул пожал плечами:
– Я бы предпочел получить твое согласие. Твоя иммунная система будет шокирована. Довольно неприятный опыт.
Это было очень мягко сказано.
Несколько минут после того, как он вставил иглу ей в вену, ее тошнило так неудержимо, что она боялась, как бы швы не разошлись. Тулу пришлось держать ее. Он прижимал ее к себе, пока она дергалась и содрогалась, извергая рвоту снова и снова. Все, что съела, и не только. Изо рта у нее лилась кровь, темная, почти черная.
– Ты хочешь меня убить, – прохрипела она, вытирая окровавленные губы дрожащей рукой.
– Ты выздоравливаешь, – сказал Тул, и ее снова скрутил приступ рвоты.